— Ц-ц-ц, уж не полиция ли к нам пожаловала? Хью, ты опять под покровом ночи грабил банки?
Женщина с интересом уставилась на детектива, который, поморщась, объяснил:
— Он у нас большой шутник, не обращайте внимания. В чем дело? Зачем полиции понадобилась моя скромная персона?
— Я пришла в качестве частного лица. — неожиданно густым сопрано почти пропела посетительница. — Вы, наверное, слышали о Банковском Маньяке?
Эйбс заметно скривился, взял свой стакан, и вышел из комнаты, бормотнув что-то вроде «Пойду заварю ещё чая».
— Да, я слышал об этом деле. Тот самый маньяк, который убивает исключительно банковских служащих?
— Именно.
— Кстати говоря, мне всегда было интересно, почему вы не списали это на междоусобные разборки между мафиями. В последнее время в полиции стало модно так делать.
Женщина побагровела, и гневным тоном заявила:
— Полиция не сбрасывает дела в утиль! У нас тоже есть начальство, и иногда приходится поступиться принципами, чтобы остаться на службе!
— Охотно верю. — усмехнулся Хью, покачивая головой. — Так зачем вы пожаловали?
Полицейский хмыкнула и села в кресло, где раньше сидел Эйбс. Достала папку, набрала код на замке и протянула папку Хью.
— Посмотрите фотографии.
Детектив открыл папку, и стал рассматривать фотографии…
Я открыл папку, которую протягивала мне тётка, и стал рассматривать фотки внутри. Фотки, честно сказать, были крайне интересными. Всего в папке было примерно семьдесят фотографий, — как раз по количеству жертв Банковского Маньяка, — причем на всех фотографиях я увидел то, из-за чего этого самого маньяка назвали маньяком.
На груди у каждого убитого лежал солметр. Я поднял глаза на тётку, держа фотографию, и спросил:
— Элемент ритуала?
— Именно. Да и масштабы убийств уже переросли всякие мыслимые пределы, убито уже восемьдесят два человека…
— Восемьдесят два?
СМИ упорно утверждали, что убитых ровно семьдесят. Интересно, почему данные не афишировали?
— Мы пока закрыли СМИ доступ к данным. Собственно говоря, я пришла сюда по двум причинам.
Женщина достала из кармана телефон, ввела голосовую команду, и положила трубку на стол. Передо мной возникло несколько голограмм. Перед моими глазами проносились уже виденные мною кадры: частично там была запись с камер слежения печально известного мирового научно — исследовательского института ауры и памяти, частично с камер из здания правительства… Что и говорить, шумиха порядочная была тогда: сначала террористы уничтожили институт «Абсолют», а потом добрались аж до главы государства — немыслимо!
Видимо, заметив моё отсутствие интереса, женщина ввела ещё одну голосовую команду, и я увидел новые фотографии…
У меня отвалилась челюсть. Судя по этим фотографиям, сделанными, видимо, камерами непосредственно перед взрывом института и несколько позднее, утверждение СМИ о том, что выживших в той бомбежке не было, можно успешно опровергнуть. На фотографиях, сделанных в одном из медкабинетов, я увидел молодого Эйбса, сидящего в кресле врача. Увидав мою физиономию, тётка шепотом пояснила:
— Эйбс Сильвер, он же Адам Эхад, он же лидер террористической организации «Эволюция», он же убийца (или пособник убийцы) Генерального Секретаря. Эта информация абсолютно секретна по той простой причине, что мы сорок восемь раз подсылали к нему наших ликвидаторов, и ровно сорок восемь раз он оставался жив, а от наших агентов не оставалось даже трупов. Последний раз связь с очередным агентом мы потеряли позавчера в восемь вечера.
Я вытер холодный пот со лба, и шепотом пробормотал:
— Позавчера в восемь вечера… Мы играли в шахматы, и вдруг, посреди партии, Эйбс встал, сказав что нужно вынести мусор, и вышел… Но его не было пять минут! За пять минут убить профессионального киллера, простите за каламбур, и убрать тело?! Вы хотите, чтобы я начал расследование, держа одновременно под наблюдением Эйбса? Вы поэтому раскрыли мне секретную информацию?
Женщина кивнула, и добавила:
— Я хочу, чтобы дело Банковского Маньяка раскрыли. Но, судя по тому, как успешно «замораживаются» наши старания, не приходят приказы о засадах, хотя мы подозреваем, кто следующая жертва… Мне кажется, кто-то сверху очень не хочет, чтобы мы нашли этого Маньяка. Поэтому я пришла сюда не официально.
Ну, нет. Я жить хочу.
— Категорически отказываюсь. В озвученных вами условиях моя жизнь подвергается слишком большому риску.
— В случае успеха, ваш гонорар составит полтора миллиона долларов СГАРа.
У меня опять отвалилась челюсть. Я её быстренько подобрал и ответил:
— По рукам. Что мне сказать Эйбсу?
— Скажите правду. Исключая, разумеется, то, что вы знаете его настоящее имя. Желаю удачи.
— Спасибо.
Тётка встала, кивнула мне и вышла. Примерно через три минуты в комнату вошёл Эйбс. Я состроил максимально сосредоточенное лицо, какое обычно у меня бывает, когда мы с ним играем в шахматы.
— Что она сказала? — как бы невзначай спросил Эйбс, сделав глоток из стакана.
— Она наняла нас с тобой, для расследования дела Банковского Маньяка.
— Хм. Оригинальная женщина. И всё? Больше она ничего не сказала?
— Ничего. Хотя, мне кажется, она что-то скрывала.
Если тётка сказала правду, и Эйбс действительно Адам Эхад, — он гениальный психолог и стратег. Вся страна помнит, сколько громких вылазок за месяц совершила «Эволюция», состоя из тридцати необученных человек… Пусть СМИ и кормят народ «зарубежными террористами», я — то видел отрывки записей. На них были дети. Это были не бездушные профессионалы солдаты — это были всего лишь дети. Такие же, как и я в то далекое время… Мне нельзя даже подать виду, что я что-то знаю. Но тётка, в отличие от меня, не обладает актерскими качествами. Держу пари, что сейчас она уже мертва. А так как я не хочу последовать за ней, пусть Эйбс думает, что она унесла тайну с собой в могилу.
— М-м… Ну ладно. С чего планируешь начать?
— С того, что мы доиграем партию, поужинаем и ляжем спать. А завтра уже будем думать что да как…
— Логично. — пробормотал Эйбс, подставляя коня прямо под удар моей пешки. Было заметно, что он волнуется, и совершенно не думает об игре. Быть может, мне даже удастся победить.
Внезапно меня снова прошиб холодный пот.
Что бы я не говорил, я действительно хороший игрок. Я действительно занял второе место на мировом турнире по шахматам. И при этом — ни разу не смог обыграть Эйбса! Похоже, тётка сказала правду, и он и впрямь Адам Эхад. В таком случае, если я использую его волнение, чтобы победить, я смогу собой гордиться. Главное — не переиграть…
