как лауреат, так что его трофейный «Мерседес» пользовался популярностью, не меньшей, чем «Додж» Петра. Еще не успели тронуться, как возле нас остановился «Бьюик» 1936 года, внутри которого сидел Андрей Николаевич. Они сумели, каким-то образом, вернуть конфискованный у них при аресте новенький автомобиль, привезенный ими из Америки.
– Дима! Пересядь, пожалуйста! – выйдя из машины, попросил Туполев Томашевича, а заглянув под тент недовольно пробурчал: – Да сколько вас здесь набилось! А-ну, марш в соседнюю машину. Поговорить надо, Николай.
– Мне как? Выйти? – спросил его Петр.
– Вы у нас теперь большое начальство, товарищ генерал-полковник, так что, вам я приказывать не могу, да и в этом нет надобности. Поехали, это не место для стоянки. Рассказывай, Николай, как ты дошел до жизни такой.
– Собственно, что говорить, задание мы получили в прошлом году в самом начале лета. Вызвал «Сам», после того, как Петру не удалось втиснуть в «Ланкастер» его «Х-Х». Ей пришлось «хвост» подрезать, из-за задней точки опоры, и требовались технологические вырезы, люк полностью не закрывался, а это – значительное снижение дальности и скорости. Тема была чисто его, но расположился он у меня на 1-м заводе, так как тогда он исполнял мои обязанности на обоих заводах. Свой завод он только начал комплектовать, да и полоса там была короткая. Я, когда из больницы вышел, продолжил вести проект в части носителя. Еще осенью 42-го стало понятно, что «Ланкастер», как носитель, ни к черту не годится. Проработали 12 вариантов компоновки нового самолета, остановились на двух, начали их разработку и подготовку чертежей, оснастки и карт. Проблема была у обоих вариантов: подходящих двигателей не было, как обычно. Но Петр построил модели разных размеров. Так как у него были «часы на трубах» [1], по его тематике, то продули их все.
– Знаю, что втихаря продули, Шишкин рвет и мечет! – ухмыльнулся Туполев.
– Это он просто не знает, что основные продувки шли в прошлом году, он тогда из Новосиба сюда прилетал очень редко, а про «Рябушинку» вообще никто не помнил. Большинство продувок выполнены там. – ухмыльнулся Петр.
– Как там? Там же мощность никакая, и скорость потока низкая.
– Да, именно так. Дело в том, что взлетает машина прекрасно, а вот посадить ее оказалось очень трудно. Крыло в корне очень широкое, экранный эффект такой, что машину было не прижать к полосе, хоть убейся. Летит и все! А там мы нашли «лекарство» от него. Теперь глиссада у машины нормальная, и посадку можно выполнять по укороченному варианту. Практически все отработали на моделях и прототипах. По факту, можем создать уникальный дальний истребитель сопровождения, с дальностью примерно 15 тысяч, и выдающейся маневренностью. Но пока необходимости в нем нет.
– Как нет?
– Основной вопрос даже не в необходимости. Я не совсем точно выразился. Для него пока нет противников. Ему требуется другое оружие, которого пока нет. В общем, сплошные «пока». – это я дернул Петра за язык, чтобы он его не распускал. Туполев – не наш друг, и «стучит» в ЦК и НКГБ, с завидной регулярностью. – В общем, Андрей Николаевич, там расходы большие, которые нам самостоятельно не потянуть, а задания на него нет. Проблему решили за счет ГС-5, с дозаправкой.
И я вновь остановил «откровения» Петра. Если наши генералы и маршалы узнают, что мы можем с минимальными потерями бомбить США, то нам придется все силы бросить не на восстановление Европейской части СССР, а на создание на Камчатке и Чукотке нового военного округа и флота вторжения. А оно нам надо? Основным вопросом было показать противнику уязвимость его морских коммуникаций и бессмысленность противостояния с нами. То, что это подстегнет Америку на создание чего-нибудь новенького, это – несомненно. Но у нее сейчас другая головная боль! Их усилия на Тихом океане ведут к увеличению потерь, финансовым издержкам и росту недовольства среди избирателей. Сталин, насколько я его понимаю, ждет-не-дождется, когда американцы придут к нему на поклон: «Дядюшка Джо, помоги!». Но сам он четко придерживается нейтралитета с Японией. Сколько будет продолжаться эта игра – самому богу неизвестно. Я бы на его месте… Но, именно поэтому, я – не Сталин, а бывший капитан 1-го ранга бывшей великой державы. Даже что имели, и то прос…ли. Поэтому я, без острой на то необходимости, в политические вопросы просто не суюсь. Не мой уровень, мое дело – подтянуть промышленность, связь и боеготовность армии и флота. Задача не менее важная, чем все остальное. Войны выигрывает экономика. То, что удалось раньше закончить войну, и с немного другими потерями и результатами, это – здорово, но «холодная» война уже началась, на два года раньше, чем было в нашей истории. И еще один «нюанс», это заметно на Дальнем Востоке: в учебных дивизиях Дальневосточного военного округа полным-полно китайцев и корейцев, так что, какие-то шаги Правительство предпринимает. Не думаю, что Сталин просто так отдаст победу на Тихом океане американцам. А разногласия между нами и Японией в том регионе слишком велики.
Туполева привезли прямо на завод, где достраивалась часть третьей серии машин. Серии были небольшими, по 18 самолетов. «Нулевая» была «похерена» и переделана в первую полностью. «Нулевых» машин просто не осталось, если помните, они были короче, чем все последующие. Естественно, что Туполев хотел увидеть двигатель, чтобы приспособить его для Ту-10.
– Петр Васильевич, а почему двигатель-то не показываете? Я смотрю, что на всех машинах они не установлены.
– Здесь идет сборка планера, а окончательно все машины собираются на 500-м заводе. Здесь мы полностью собрали только пять машин, нулевой серии, затем перенесли все ко мне, это же проходной двор, а не аэродром, а машины – секретные. Приспособились по реке переправлять, летом, а зимой центропланы вывозим к нам по Леншоссе. Неудобно здесь работать, но другого места просто нет.
– Как вы считаете, они могут встать на Ту-10?
– Нет. Он – низкоплан, и шасси у него за двигателем. Всю схему придется переделывать. Для него оптимальная установка на консоли высокоплана или среднеплана.
– А если верхнее расположение?
– Крыло начнет греться, воздух второго контура имеет довольно высокую температуру. Плюс коэффициент двухконтурности упадет до безобразия. Крыло обдувать нежелательно, совсем.
Туполев еще не строил реактивные машины, поэтому и задавал «глупые вопросы», на самом деле – перенимал опыт. Поэтому возникло множество вопросов, типа: «А как? А почему?». Затем он задал вопрос, ради которого, собственно и приехал:
– Вот интересно, нам двигатель не показывают, дескать, секрет. А на западе его показали! Вы же с ним в Америку летали!
– Летали. Вот только, двигатели мы никому
