охотников, я был ещё не собран — всё оружие, кроме ножа, как и заплечный мешок с кармашками, дожидалось меня в схроне на Журавлиных островках.
— Вы пешком?
— Окстись, малый, — хохотнул Клещ. — Кто же ходит в лес на охоту верхами? Нас тут малость на повозке подбросили, а последний десяток вёрст уже сами. На Муне расстояния — ерунда. То ли дело на континенте. Сколько дней нам до логова топать?
— Сегодня там будем.
— Что?! — фыркнул Вепрь. — Если мы зря припёрлись, и всё это сказки…
— Не сказки, — поспешил перебить дядьку я. — Давайте за мной. По пути расскажу. Только ещё кое-что сделать надо.
* * *
Вчера мне пришлось отойти от посёлка подальше и найти несколько подходящих дубояров, чтобы, и по пути от дороги стояли, и размеры имели серьёзные. Тут ведь не мне лёгкому переправляться и даже не Фрону, Вахну, Леору. Чтобы выдержать тушу Андера-Бочки нужен по-настоящему здоровенный кусок коры. Да и Вепрь немаленький дядька. Плюс оружие, вещи.
— То есть твой кабан на болоте живёт? — подозрительно прищурился Клещ, когда я объяснил для чего нужны ползанки.
— Не совсем, — начал я осторожно.
Для меня сейчас наступает очень важный момент.
— Там, в Гиблой гнили есть остров. Большой. Никто про него не знает, кроме меня, и потому очень вас попрошу никому про него не рассказывать. Вы ведь всё равно на Землю уходите, а мне ещё на нём долго охотиться можно. Там зверя всякого тьма.
— Да ради Единого, — отмахнулся Вепрь. — Охоться на здоровье. Только я бы на твоём месте об учёбе сначала подумал. Наохотиться успеешь ещё.
Что он имел ввиду я не понял. Все мысли были заняты который день уже терзавшей меня проблемой. Рассказывать им про Леора или не стоит? Что мне оно даст? Смогу спросить по зелье и кубик? А вдруг там такая ценность трофеев, что их у меня отберут? И пойди ещё объясни, как я с шутом справился. Не поверят же, что тот меня отпустил. Нет, пока с хозяином леса не разберёмся, и обещанное Вепрь не выполнит, лучше я помолчу.
— И как с такой штуковиной управляться… — покачал я головой, глядя на то, как Вепрь укладывает в ползанку свой молото-топор.
— Весьма непросто, — откликнулся проследивший направление моего взгляда Чопарь. — Это специализированное оружие, изготовленное индивидуально под конкретный дар. Никто, кроме Вепря, не сможет продуктивно применять Дырокол.
— А что у него за дар? — робко поинтересовался я.
У самого Вепря спрашивать было неловко. Пусть половина слов Чопаря мне непонятна, но суть я ухватываю.
— Да ну? Правда не знаешь? — удивился подошедший к нам Клещ, что уже закончил раскладывать свои вещи по ползанке. — Мог бы уже и спросить у кого. Про Вепря и его дар каждый охотник на Муне наслышан. Дар у него самый полезный из всех, что встречал. На мой немного похож, только я лишь одной ловкости прибавляю на время, а Вепрь разом по всей триаде растёт. Потому и такое прозвище, что в атаку, как раненый вепрь идёт — на своём пути сносит всё. Дыроколом под действием дара приложит — мало никому не покажется. Это оружие как раз, чтобы крупного зверя валить.
— Ну, а если промажу, тогда мало уже не кажется нам, — присоединился к обсуждению своего дара Вепрь. — У меня, в отличие от Клеща, секунды на всё про всё, и восстановление потом в разы дольше. Это он у нас может носиться стрелой на полдня по версте, а мне, чтобы снова в “ярость” уйти нужно целые сутки ждать. Поспорил бы про самый полезный дар. Молнии Чопа поинтереснее будут.
Успевший улечься в свою непомерно длинную ползанку между пикой и луком Чопарь всё слышал.
— Осмелюсь не согласиться. Мне, чтобы выжечь кому-то мозги, тоже сутки ждать надо после аналогичного действа. Лишать сознания — это не то. Да и всё лишь на людях работает. Более-менее крупного зверя мои молнии только разозлят.
— Не слушай их, Кит, — пробасил Андер. — Самый лучший дар у меня. Полезнее обоих Чоповых разом. Я на целую минуту в день могу неуязвимым делаться. Невидимая броня вокруг появляется — и не пробить ничем.
— Двигаться бы ещё с той бронёй он мог, — хмыкнул Вепрь.
— И что значит невидимая? — загоготал Клещ. — Прозрачная просто. Как к дару обратится, всё сам увидишь. Словно в бочке стеклянной сидит. Моя скорость и то полезнее.
— Ладно, завязываем базар. Пора деревяшки испытывать. Китар, показывай, как оно по грязи ползается.
Растянувшийся на куске коры Вепрь взял в руки короткие вёсла-загребалки.
— Вечный спор, — подмигнул мне Чопарь, когда я улёгся в свою ползанку рядом с ним. — Никто тебе точно не скажет, какой дар ценнее и лучше. Порой и такой никчёмный, как твой, может пригодиться. Я дар делю на боевой и небоевой. У этих троих боевые — потому больше и не лезут в Бездну, если нора не белая. А вот мне после жёлтой пришлось ещё в бурую слазить. Охотнику и воину от умения сквозь преграды смотреть мало толку. С молниями уже попроще живётся.
Я объяснил охотникам как грести, чтобы, ни вода, ни грязь не попадали внутрь, и мы медленно двинулись по топи между кочек и прибрежных островков с ивами. Зря я считал себя проворным и ловким. У взрослых мужиков ползать по болоту получалось ничуть не хуже моего. Первую половину пути преодолели, когда солнце ещё только-только поднялось в зенит.
Из схрона сегодня достал лишь метательные ножи. Сейчас мне важнее свободные руки — тяжёлого оружия хватает и у моих спутников. Но остановку на Журавлиных островках устроил ради другого. И дело даже не в небольшой передышке. Пора Ящерке освобождать верёвку и делиться сокрытыми внутри себя ценностями.
— У меня тут на разминку один панцирник заготовлен, — как бы между прочим сообщил я Вепрю. — Не подсобите с убийством?
— Не, долго ловить, — отмахнулся охотник. — Может, на обратном пути. Если, конечно, напасть не надумает. Тогда да — придётся подсобить. Чего про такую помеху молчал? Предупреждать надо. Панцирник — это серьёзно.
— Да не, — замотал я головой. — Ты меня не понял, дядя Вепрь. Ловить не надо. Пойман уже. Просто у меня сил не хватает прикончить.
— Возьмусь
