работы на самолёте, поскольку помощников у него не осталось, а на «усиление» ребята прилетят только завтра. Несколько солдат во главе с прапорщиком заливали швы прямо напротив нас. Тут подъехал этот товарищ на «служебном» РАФике. Тот самый микроавтобус с зазнавшимся водителем, которого мы с Валерой встретили в самый первый день прилёта в Шинданд.
— Так, прапорщик, я у тебя солдат забираю. Они по моему плану будут заниматься, — сказал полковник Хватов с видом настоящего помещика.
Что же это за стратегическая задача, что прямо сейчас ему нужны бойцы.
— Товарищ полковник, это не военнослужащие местного БАТО. Они прибыли по указанию вышестоящего штаба, а именно ТуркВО, — начал объяснять седой прапорщик. — Забирать их нельзя.
— Ты меня не понял? Они пойдут сейчас работать по моему плану, а ты тут сам как-нибудь, — повысил голос полковник.
Вид у солдат был потерянный. Кажется, им совсем не хотелось уходить с полковником. Я решил, что нужно вылезти из кабины и пойти оказать какую-то помощь прапорщику. Хотя, чем может ему сейчас помочь простой лейтенант, как я. Лейтенант КГБ мог бы.
— Ты у меня сегодня под арест пойдёшь, воин седовласый, — грозил полковник.
— Товарищ полковник, лейтенант Родин, разрешите обратиться? — спросил я.
— Лейтенант, ты чего пришёл? Сидел в своей кабине, вот и сиди, — гаркнул на меня Хватов.
— Я просто хотел бы быть свидетелем того, как вы отдаёте приказ товарищу прапорщику переподчинить вам этих бойцов. А вы, куда их отправляете? — спросил я.
— Слушай, лётчик, иди отсюда. Пока я тебя вместе с ним на губу не отправил, — выругался Хватов. — Были бы в моём подчинении, я вас всех лодырей авиационных заставил бы лес рубить.
— Как нам повезло, что в Афганистане лес не такой густой, — вздохнул я.
Тут полковника понесло. Во всём у него виноваты все, только не он. В первые ряды он меня и прапорщика записал.
В конце концов, бойцов пришлось с ним отпустить, поскольку полковник отдал приказ, приложив руку к голове.
— Против такого не попрёшь, сынок, — тихо сказал прапорщик. — Разрешите идти, товарищ полковник? — спросил он у Хватова и тот указал ему вернуться к заделыванию скола на магистральной рулёжке.
— А ты лейтенант чересчур разговорчивый, — подошёл полковник ко мне ближе. — Доложу куда надо, чтобы с тобой провели беседу.
— Зачем же? Готов лично доложить о сделанных мне замечаниях своему командованию, — сказал я, после чего глаза Хватова вылезли из орбит. — А не уточните, когда будет выдача обмундирования?
— Пошёл вон! — крикнул полковник и указал мне на самолёт.
Кажется, теперь заточил на меня зуб тыловик. Эх, а с Гороняном в Баграме лучше было. Тот был более хозяйственным, чем этот полковник.
Хватов являлся старшим оперативной группы управления тылом на направлении Кушка — Герат — Шинданд — Кандагар. Всё «хозяйство» было на нём. Трудился он и, правда, очень много. Вот только в наших желудках это не чувствовалось. И не только в наших.
Постепенно стали возвращаться в строй и наши товарищи. Валера и Паша прибыли посвежевшими, но безрадостными. Пить нельзя, пока не проколят весь курс лекарств. На то, что необходима реабилитация после болезни решили не смотреть.
Врач Коля Немцов начал уже «бить в колокола», что местного питания недостаточно для нормальной лётной работы. Тому было много примеров. Например, очередь в туалет утром нужно было занимать с вечера. Запасы активированного угля и другие таблетки от и для желудка у врача стали подходить к концу, поскольку каждый день на предполётном осмотре у вертолётчиков кто-нибудь требовал спасительное лекарство.
Вечером наш врач пришёл к нам, чтобы обсудить какое-то дело с Гусько. Но сначала Немцов поведал, что сегодня двое бойцов получили травмы при обустройстве бани.
— Это как? — спросил Барсов, зачёсывающий свои светлые волосы назад.
— Что-то взорвалось там. Бойцов, которые приехали с Союза полосу чинить, использовали не по назначению, — сказал Немцов, и я понял, о ком идёт речь.
Доктор рассказал, что у одного оторвало пальцы на руке. А я вспомнил, что это те самые солдаты, которых сегодня взял с собой Хватов. Вот же зараза! Теперь парни поедут домой с травмами, полученными на ровном месте.
— Я так не могу, — жаловался нам Коля, мотая своей рыжей головой в стороны. — Звоню в Кабул, а мне говорят, что всему виной вода. Мол, кормят нормально, а вы, «авиация» просто зажрались!
— Пока поймут беспечность тылового начальства, ещё куча народа сляжет, — задавался столь сложным вопросом Гнётов, помешивая макароны в кастрюле.
Сегодня нам провели свет от генератора, так что теперь он должен быть у нас постоянно. У Николая решил кое-что спросить, раз он приехал на место Ольги.
— Коля, ты с Вещевой не пересекался перед отъездом? — спросил я, отведя его в сторону.
— Неа. Сам же знаешь — я в вертолётном полку был, а она в вашем. Мне разнарядка пришла и через два дня я уже в Баграме был.
— Ладно, тогда все вопросы отпадают, — махнул я рукой и собрался пойти обратно к толпе, но Немцов меня остановил.
— Ты погоди. Я краем уха слышал, что она как-то резко уехала, и никто не знает почему. Срок командировки ведь у нас минимум год, а то и два. Это лётный состав обязательно через год на замену, — сказал Коля, прикуривая сигарету. — Завтра борт будет от нас в Осмон. Полоса ведь уже готова. Передай письмецо.
— С чего ты решил, что мне вот так надо ей письмо писать? — улыбнулся я.
— Блин, Родин, ну ты даёшь! Полмедсанбата на ваши отношения ставки делали. До сих пор нет-нет, да и проскакивает эта тема.
Не армия, а рассадник букмекеров!
— Спасибо за подсказку. Завтра перехвачу экипаж.
Пока мы ужинали, Савельевич обсуждал с Немцовым возможность производства «антигрустина».
— Коля, обстановка сложная. Выдача спирта на стоянке пристально контролируется, — объяснял Гусько Немцову, наливая свой «лечебный» отвар в кружку.
Ну, теперь понятно, почему был сегодня приглашён Коля на ужин. Хотя, никто против не был его присутствия. Он же, не с пустыми руками пришёл. Небольшую ёмкость на будущее принёс. Оставалась у него привезённая с Союза пара бутылок «Столичной».
— Так, а я тут при чём, Евгений Савельевич? — удивился Немцов.
— Тогда слушай внимательно, — похлопал его по плечу Гусько.
Савельевичу нужно место, где можно начать производство самогона. В палатке ему это категорически запретили общим собранием. На аэродроме мест тоже не особо много, где спрятать можно. Вот и придумал Гусько привлечь к этому нашего рыжего доктора, поместив к нему в подсобное помещение своё оборудование.
— Расходы на приготовление продукта беру на себя, — сказал Савельевич, и тут уже Немцов призадумался.
Как я понял, эти два профессиональных сомелье нашли друг друга. Предварительное соглашение было ими скреплено крепким рукопожатием. Тут же Гусько представил нам новую продукцию своего «бренда» — квас собственного приготовления.
— И как это у него получается! — удивился
