миру хана, — добавил я задумчиво. — Что это за Ипостась?
— Человек, способный вместить чуждое сознание, — пожала плечами шаманка. — Или зверь. Легенды об этом не сказывают. И когда появится эта Ипостась, неизвестно. Вот мы, Хранители, и ждем его из века в век.
Позади неслышно подошли Ива и Витька. Они больше не осторожничали, видя, как мы запросто с шаманкой беседуем. Витька, впрочем, ствол не опустил, а Ива опустила. Но у нее в распоряжении сверхскорость — надо будет, поднимет быстрее, чем мы моргнем.
— Зачем я тебе сдался?
— Я тебя почуяла, когда ты так далеко на север забрался, — охотно сказала шаманка. — Срочно выступила на этом корабле с командой Защитников, — она кивнула на свой отряд. — Очень хорошие заколдованные воины, между прочим. Мысли командира, то есть меня, понимают, любые команды выполняют, боли не чувствуют, смерти не страшатся. Я, кстати, им не велела на тебя шибко наседать… Так о чем это я? Выступить — выступили, а тебя потеряли вблизи от Вечной Сиберии. Мое чутье магия Председателя заглушила… Она у него больно сильная, Погань отпугивает и чужой магии не дает в полной мере вершиться.
Да, вспомнилось мне, они проплыли мимо, пока мы с Витькой сидели в кустах. Вот мы и разминулись.
— Потом магия Вечной Сиберии вдруг ослабла, — продолжила шаманка, — и я поняла, где тебя искать. Здесь, в старом городе.
Это потому что умер Председатель, снова сделал я вывод.
Виталина Михайловна поправила лохматую шубку на внушительной раскрашенной груди и тыкнула меня пальцем в живот.
— Ты — один из тех, кто может и должен стать Хранителем Лапы Дьявола после меня.
— После вас? А вы собрались на пенсию?
Шаманка зычно хохотнула.
— Я старше, чем кажусь, ведун! Намного старше. Я своего третьего сына родила, когда отец нынешнего Председателя Кирсанова в коротких штанишках бегал!
Я в шоке уставился на нее. Прикалывается? Преувеличивает? Нет, вроде говорит на полном серьезе.
Между тем Виталина Михайловна спросила:
— Знаки обычно действуют двояко, заметил? Лапа Дьявола дарит длинную жизнь… но не бесконечную. Поэтому мне нужен преемник.
Я промолчал, но подумал про Знак и, соответственно, допарт Дольмена. Кроме способности проходить через дольмен в другой мир Знак дарил странную возможность развивать мускулатуру в невероятном темпе. Знак Вечной Сиберии зомбировал людей, объединяя их в эгрегор, и в то же время отпугивает Погань.
При воспоминании о полученном от Председателя Знаке, я пробормотал:
— В последнее время все во мне видят преемника и хотят передать мне полномочия…
— И это не случайность, ибо случайность есть закономерность, чьих причин и условий мы не понимаем, — внезапно выдала шаманка. В ее речи странным образом уживались две манеры разговаривать: вполне современная, “тру-рушная”, и стариковская. Шаманка будто бы иногда слегка теряла мысль, что свойственно в первую очередь пожилым людям. — Так сказано в заветах Прародителей.
— Каких Прародителей?
— Наших. Тех, кто возложил на нас эту миссию.
После короткой паузы я уточнил:
— Значит, вы уходите на пенсию, а я должен сдерживать Единого?
— И ждать его Главную Ипостась, — кивнула Виталина Михайловна. — Как я искала тебя и испытывала в этом бою, так и он ищет и испытывает своего носителя. Когда Единый войдет в человеческое тело, способное вместить его разум, тогда Единого можно будет истребить с концами. В момент своего триумфа он будет наиболее уязвим. Но ненадолго.
— И я могу всю свою жизнь… очень долгую жизнь ждать эту Ипостась и не дождаться? А потом просто найти преемника, передать ему Знак и удалиться на покой, как вы?
По сути, неплохая перспектива. Сила есть, магия есть, теперь еще и вечная молодость предлагается.
Шаманка усмехнулась.
— Ждать придется недолго. Погань зашевелилась. Вы не приметили? Уж и на рассвете рыскает и в сумерках. Раньше она малейшего света боялась. Это означает, что Единый совсем близко во всей красе. Скоро Поганое поле заполыхает в огне войны, ведун. Войны между людьми и нелюдями. Я чувствую, как силы меня покидают, вот и спешу.
— А если я откажусь?
— Придется другого искать, — равнодушно сказала шаманка. — Боюсь, не успею. Таких, как ты, мало.
Я был с одной стороны польщен, а с другой — встревожен.
Вмешался Витька, стоявший позади меня:
— Не верь ей, Олесь! Она все врет! Северяне несут смерть и кровь!
Прозвучало пафосно и совсем не в стиле Витьки, но я понял, отчего он вдруг так заговорил. Это он о своих видениях. В них северяне под знаменем со Знаком Лапы Дьявола действительно несли кровь и смерть. Витьке мерещились горы трупов, а он стоял среди всего этого ужаса. И я был рядом, дикий, волосатый и татуированный с ног до головы, как Отщепенец, или вот эта шаманка…
Я немного повернул к Витьке голову, показав, что слышу, и снова обратился к шаманке:
— Это ты привиделась мне ночью в реке?
— Я.
— Зачем?
— Твое магическое чутье проверяла.
— Ты и раньше мне являлась?
— Было такое. Я тебя давно ищу. Но тогда не вышло установить полноценный контакт. Нащупала что-то вроде, а потом связь оборвалась.
Я крякнул и спросил:
— А почему ты всегда голая?
— Так работает моя магия, — улыбнулась шаманка. — Знаки должны быть видны всем.
— Мне тоже придется раздеваться? — не без некоторого смущения поинтересовался я. Представилось, как на меня нападают враги, а я такой: “Погодите-ка, ребята! Я ща!” — и снимаю трусы. Вот смеху-то будет! Враги надорвут животики, и волшбу применять не придется.
Витька опять влез в разговор:
— Олесь, лучше уйдем! Она тебя морочит!
Шаманка, проигнорировав шкета и не спуская с меня черных глаз, сказала:
— У тебя может быть свой подход. Захочешь раздеться — разденешься, не захочешь — не разденешься. Но без одежды, скажу я тебе, магия работает лучше.
Я сменил тему:
— Ты меня сейчас испытывала на храбрость и боевые навыки?
— Нет, на милосердие. Это важнее храбрости и боевых способностей. Врага в капусту покрошить каждый дурень сумеет, если сила и дух есть, а вот помиловать, когда в твоих силах убивать… А ты не спешил моих Защитников бить насмерть…
“Ты не видела, что я сделал с Админом”, — чуть было не брякнул я.
Вместо этого сказал:
— Предлагаешь помиловать Единого?
— Я ж говорю: она врет, — звонко сказал Витька. — Никакой логики!
Шаманка во второй раз пропустила его слова мимо ушей. Она не опускалась до препираний с посторонними лицами. Ее интересовал только потенциальный преемник ее миссии, возложенной Прародителями:
— Это уж сам решишь… — сказала она мне. — Когда Единого лицом к лицу встретишь. Еще ведь неизвестно, чье лицо он наденет.
Скорее всего, известно, подумал
