бод балку лаз, рядом с которым были отвалы земли и мусора.
– Это ты прокопал? – спросил Руди, и он готов был поклясться, что Барсик ему кивнул.
– Остальные там? – спросил Руди, и ему опять показалось, что Барсик кивнул.
Руди нагнулся над лазом и стал его ощупывать.
– Нет, дружок, я пролезть не смогу. Нужно расширять. А ты сможешь вернуться обратно? – и, не дожидаясь ответа, Руди начал шарить по карманам. Кроме огрызка верёвки у него ничего больше не было, только нож на поясе.
Он встал на четвереньки и стал ползать, перебирая всё, что ему попадётся в руки. Наконец ему попалась плоская небольшая железка с дыркой. Руди взял нож и нацарапал на ней: «Мы все живы, а вы?», после чего подписал: «Руди».
Он продел верёвку в дырку, связал концы и поманил Барсика к себе. Тот послушно подошёл. Руди надел ему на шею свою «записку».
– Ну что, дружочек? Отнесёшь Никитке, а? – спросил Руди.
Барсик смотрел на него некоторое время, как будто сомневаясь, после чего подошёл к своему лазу. Тут он опять оглянулся на Руди, как бы спрашивая: «Я правильно делаю? Ты этого от меня хочешь?»
Руди кивнул. Барсик перестал сомневаться и полез в свой лаз. Даже для него он был не широким и лез он там не быстро. Но, постепенно, шорохи стихли в глубине.
Руди выбрался наружу, огляделся, примечая место… конечно он и так его запомнил, это была часть профессиональных навыков, но в этом случае не помешает и перестраховаться. После чего потянулся и, весело насвистывая, лёгкой походкой зашагал вниз, перепрыгивая через препятствия.
В ближайшее время придётся много копать. Но это будет приятный труд.
У Сан Саныча возможностей было больше, чем ржавая железка и нож. В мастерской он сварганил небольшую, но качественную записку, похожую на армейский жетон. Там было написано:
«Мы в искусственной пещере под горой мусора, единственный выход стерегут враги. Лёва цел. Все живы. Еды и воды в достатке, энергия без ограничений. Перспектив выбраться не видим. Мы в ловушке. С.С.»
Шрифт был мелкий, но вполне читаемый. Гравировка была сделана лазером. Сан Саныч проверил верёвку, на которой была записка от Руди и не смог её разорвать. Верёвка была вполне крепкой. Привязав «записку», Сан Саныч отправился искать Никитку с Барсиком.
Он нашёл их в душе, где Никитка мыл Барсика. Тот недовольно урчал, но не сопротивлялся.
– Надо отправить его обратно. Пусть и они знают, что у нас все живы, – сказал Сан Саныч.
– А разве встретив его, они это не поняли? – удивился Никитка, он считал миссию Барсика выполненной.
– Нет, конечно! А вдруг выжил только Барсик? А вдруг не все из экипажа? А вдруг Левиафан уничтожен или серьёзно повреждён? Хочешь, чтобы они гадали? – спросил Сан Саныч.
– Да нет! – сказал Никитка, – но он же только вернулся. Его так долго не было.
– Пускай Маша накормит его самым вкусным, что он любит. Пусть он отдохнёт часик, но потом нужно будет отправить его обратно. Думаю, и нам стоит пойти с ним, вдруг он нашёл выход, через который мы все сможем выбраться? Женя с Машей подежурят здесь, – сказал Сан Саныч.
Барсик сидел и переводил взгляд с одного на другого, как будто понимая, что речь идёт о нём. Никитка вздохнул и опять включил душ.
Маша категорически отказалась оставаться на Левиафане. Она тоже хотела пойти искать выход. Женя была не против остаться одна, её эта перспектива не тревожила, поэтому все остальные запаслись фонарями, верёвками и разным инструментом на всякий случай и отправились следом за Барсиком.
Барскик понимал, что он сегодня проводник, и не убегал вперёд, а терпеливо ждал, пока все его догонят. Когда они все перебрались по балке на условный берег, который представлял из себя просто покорёженные и смятые металлоконструкции лежащие очень плотно, то двигаться пришлось очень осторожно, иначе каждый шаг мог стоить здесь сломанной ноги.
На третий день блокады они уже исследовали всё доступное пространство, но никакого намёка на выход обнаружить не смогли. Это была случайно образовавшаяся ниша внутри горы металлического мусора. Когда гора начала сползать в воду, часть больших конструкции внутри неё не позволили ей обвалиться полностью, и за счёт них образовалась эта пещера, в который был только один вход, глубоко под водой со стороны моря. Да, он был настолько большим, что Левиафан смог через него войти, но даже здесь он не имел никакой возможности для манёвра. Эта кишка вела в тупик, и Левиафан проплыв по ней оказался, по сути, в безвыходном положении.
Да, лодка была цела, не считая нескольких глубоких борозд на корпусе, которые не повредили никаких конструктивных элементов. Когда Женя пошла в лобовую на сибаритов, она хотела пройти снизу под их кораблём, но дно оказалось слишком близко. Сначала она чиркнула брюхом по обломку скалы, а когда начала всплывать, чтобы её не зажало между корпусом корабля и другой скалой, то чиркнула бортом о чёрный корабль.
Почти сразу они увидели этот вход. Между двух кусков скалы был проход, а сверху навалены металлические балки, обрушившиеся с кучи мусора. Получались своего рода ворота. Когда они в них входили, они даже представить не могли, чем всё это кончится. С одной стороны им повезло, Левиафан смог пройти и ему было где всплыть. Но теперь они были в блокаде, и выйти обратно могли только задним ходом, так же, как и вошли.
Несмотря на всю сложность положения, в котором они оказались, то, что сделала Женя, это было чудо и высшее мастерство. Сан Саныч понимал, что сам бы он так никогда не смог. Вести лодку и принимать решения в штатном режиме – да. Но так, в экстремальной ситуации, как Женя, соображать на ходу, и с таким ювелирным мастерством управлять огромной субмариной… это ему было не под силу. Сан Саныч всерьёз подумывал о том, что если всё кончится благополучно, в чём пока были сомнения, то он официально произведёт Женю в капитаны Левиафана. Он может остаться лидером группы, но именно лодкой должна командовать она. Она это заслужила. Если бы не она, лодки бы уже или не было вообще, или бы она
