бровей.
Догребли, заякорились. У меня сердечко колотилось, ну чисто первоход или пацан перед первым свиданием! Ну ща, дед, я тебе покажу, что значит не готовы! По крайней мере я!
— Ритуал! — возвестил дед.
Ребята отмолотили вёслами по воде, взывая к Небесной Черепахе. Я тем временем подвязал на пояс сумочку.
Засекли время на продышаться. Готовился серьёзно, сначала медленным дыханием с затянутыми выдохами угомонил пульс. Нефиг волноваться и фонтанировать эмоциями, как молодой щенок. Мне надо всем показать, чего можно достигать, если немного пошевелить мозгами.
Дышал, пока не почувствовал, что тело стало расслабляться, как подтаявшее мороженое на солнышке. Появились предвестники гипервентиляции. Этого ещё не хватало! Давай, дед, командуй.
— На дно! — не заставил себя упрашивать дед.
Груз меж коленок зажимать не стал, вместо этого положил его на планширь и придерживал руками. По команде потянул на себя — он соскользнул в воду, и я сразу провалился с ним где-то на метр. Уже там развернулся вверх ногами и тут же ухнул в глубину, увлекаемый камнем, успевая время от времени подносить одну руку к носу для продувок.
Ориентировочно до двенадцати метров падал, позволяя грузу увлекать себя вниз, лишь подруливая ластами, чтоб прийти плюс-минус в середину намеченного поискового сектора. Хэч и сегодня не постеснялся, сыпанул камешки от души. Не надо мне, чтоб кто-то сомневался в эффективности предлагаемой мной техники.
На двенадцати выпустил груз и, подруливая лёгкими движениями пальмовых лопастей, проскочил последние метры зоны положительной плавучести.
Ласты я сделал средней длинны. Ну не привёз мне Каналоа то, что нужно. Пришлось изгаляться, дополнительно усиливая листья бамбуковыми планочками. С креплениями тоже какая-то лажа вышла… Но всё равно, то, что получилось… Да это ни в какое сравнение не идёт с моим плаваньем брассом! Сравнивать же с хождением по дну ногами… Да это и сравнивать нельзя. Абсолютно несопоставимые вещи!
Метрах в трёх ото дна заметил белеющийся бочок, что выглядывал из-под кувшинообразной губки, спланировал, подхватил и, прогнувшись в спине, перевёл скольжение в горизонтальную плоскость. Потом, чуть шевельнув ластами, приподнялся надо дном до двух метров.
Красота! Я почти не трачу усилий. По расходу — почти статика: я всё же двигаюсь, да и глазами шарю по дну, а это не то же самое, что вообще отключить все «потребители», превратившись в бездумную тряпочку, но всё же! Работают только ноги, и то прям чуть-чуть!
А вот и второй камешек! Пока опускался к нему, заметил третий… Ну давай, Скат, ща ты уделаешь этих «меганыряльщиков» так, что они на тебя молиться будут! Может, даже поклоняться начнут?
Я прогнал иронию, нефиг кислород впустую жечь. Потом радоваться и, возможно, злорадствовать буду, сейчас дело надо делать…
Первый гонг я пропустил мимо ушей, даже не отреагировав. Всё хорошо, как говорится, полёт нормальный. Лёгкие подсасывает, но ещё терпимо. Сбросил чувство дискомфорта в спину, так проще.
Одновременно со вторым гонгом ударила и первая контракция. Сколько глубины, около восемнадцати метров? Хм, лучше бы уже всплывать. Но мне оставался всего один камешек… Где-ты, белобокий дружок, под какой рифовый выступ или актинию закатился?
Я опять всплыл «на грани»: ещё голова не вышла из воды, а вытянутые вверх руки уже ухватили борт лодки и намертво вцепились.
Фух-фух-фух-фух — четыре коротких, экономных, но частых выдоха-вдоха, как у заводящейся старой «Жиги». На краткий миг свет всё-таки «мигнул», но задолбленная в подкорку дыхательная моторика тут же насытила альвеолы свежим, богатым кислородом воздухом.
Фу-у-у-х-х-х — длинный выдох и такой же вдох. Ох-х-х… По ногам разлилась слабость — стоял бы сейчас, коленки точно бы подогнулись: мышцы, что называется, «закислились». Как же всё-таки вкусен воздух! М-м-м-м… Кто не нырял, тот не поймёт.
— Ученик! — надо мной навис дед. — Я, кажется, говорил, что по второму гонгу вы всё бросаете и всплываете? Или ты решил, что умней меня? Решил, что ты уже член касты и указания старого Наставника не для тебя⁈
— Спокойно, — натянул я губы улыбкой прямо в лицо старому пню.
Придерживаясь одной рукой за борт, второй отвязал сумочку, кинул в лодку. Эффектно высыпать бы не получилось, пришлось бы долго вытряхивать, ведь набита сумка оказалась до отказа, я даже боялся, как бы она не порвалась.
— Тут все десять, — ухмыльнулся я торжествующе.
И всё же не сдержался, покосился в сторону наследничка.
Да-а-а… Ради такого стоило!
Выражение лица Кая было… каким-то обиженным. Словно у ребёнка только что отобрали любимую игрушку… Или нет, не так: забрали и сказали, что отдадут её на веки вечные во-о-он тому мальчику. «Внутренний контроль» только усмехнулся: ну ты и пацан, Скат, тебе годиков то сколько? Да иди ты, так же мысленно осклабился «внутренний пацан».
— Что это такое? — недоверчиво указал подбородком дед на «авоську».
— Это камешки. Которые должны для нас изображать Вместилища, — меня прям распирало радостью, но я старался держать себя в руках. — Все десять. Я собрал их за одно погружение… И если надо, отдохнув три гонга, я смогу повторить. А потом ещё раз. И ещё…
Если честно, целый день нырять так, как нырнул сейчас, скорее всего не выйдет. Но это — лирика. И это выяснится чуть позже. А сейчас — вот он факт. Каменный. Неоспоримый. Один нырок — и десять камней!
— Как. Тебе. Удалось? — раздельно, с паузой после каждого слова проговорил Наставник.
Эмоций его я понять не смог. Удивлён? Рассержен? Поражён в самое сердце?
— Я же говорил, — подмигнул я, — то ли ещё будет! И вот…
— Да послушайте же меня! — перебил нас уже крик Телуа.
— Что тебе, дева? — недовольно поморщился дед. — Видишь, я занят.
— Тайпен! — девушка уже не кричала, но её тон заставил меня посмотреть ей в лицо. Ба! Да у неё же глаза на мокром месте. И ещё растеряна и напугана…
— Что⁈
Мои глаза будто сами вмиг отсканировали окружающее: лодка, на борту висит Руйха на корме, Хори и Кай висят по другому борту. А вот на моём… никого, кроме меня, не было!
— Что ты хочешь сказать, Ученица? — очень размеренно, солидно и недовольно начал дед.
Я его перебил:
— Он нырнул вместе со всеми?
Расстроенная Телуа часто-часто закивала.
— Ещё не выныривал?
Теперь она отрицательно замотала головой. Кажется, слёзы вот-вот хлынут.
— А-а-а, чёрт! А ты что молчала? — не удержавшись, выпалил я ей в лицо.
— Я, я, я…
Но я уже не слушал.
Лицо в воду. Блин, восемнадцать метров всё-таки. И лагуна — это не бассейн, дно светлой плиткой не выложено, хоть солнце и светит вовсю, но поди рассмотри, что там меж этих коралловых веток.
Тайпен лежал на дне. Прям под лодкой. Лежал… Чёрт!
Глубокий-глубокий выдох, чтоб полностью освободить лёгкие от застоявшегося воздуха.
И вдо-о-ох. От живота, потом грудью и ещё чуть-чуть…
— Куда? — истерично вскрикнул дед, но я уже не слышал.
Дакдайв — «утиный заныр», и я вертикально, как лом, ушел в воду.
Фигня, на такую глубину, как говорится туда и сразу обратно, я даже на выдохе нырну.
По диагонали дошёл до грузовой верёвки Тайпена и дальше уже по ней, на руках. Так всё-таки экономнее.
И замер буквально в пяти-шести метрах надо дном.
Тайпен скрючившись лежал под большим коралловым наростом, украшенным причудливыми губками. А в паре метров от него, сплетаясь в затейливые узлы, извивались две небольшие метра по полтора змейки оливкового цвета.
По спине пробежал холодок: — морские змеи! В желудке засосало, и это ещё не гипоксия. Непроизвольно сглотнул.
И хоть я не помню их названий, но про подводных гадов в пятьдесят раз более ядовитых, чем сухопутные кобры, я прекрасно помнил. Вообще-то они не нападают, если к ним не лезть, но по всему у них брачный период…
Ай нехорошо!
Замер, как говорится, не дыша. Говорят, что самец морской змеи в брачный период может принять пловца за самку, напасть, обвить, а потом уже, разочаровавшись, тяпнуть. У этого, судя по всему, подруга была, но проверять, насколько гад занят, не хотелось.
Отпустил верёвку, и меня стало медленно-медленно поднимать. Очень медленно! Я же не провентилировался как следует! Но активно грести начал, лишь когда дистанция между мной и извивающимися тварями достигла десятка метров.
— Что? — Наставник смотрел нахмурясь, и взгляд его тревожно обегал моё лицо.
— Там… — как назвать-то? А, пофиг, — морские змеи!
— О, духи моря!
Куда только хмурое раздражение делось! Дед натурально
