Проклятье, она все знала наперед. Волна горячего потока, вызывавшее напряжение по всему телу, разливалась с невероятной скоростью. Там, где мне удавалось остановить ее, я вдруг чувствовал, что теряю контроль в другом месте, и тем самым выдавал сам себя.
— Знаешь, что случится, когда остатки «Пула» будут найдены в теле Рутгарда? Столько шума, расследования, допросы… неужели ты хочешь всего этого? А Лангард, этот червяк будет радоваться как маленький ребенок.
— У тебя нет никаких доказательств.
— Будут. И в самое ближайшее время. Я бы сказала к концу сегодняшнего дня. Доктор хороший специалист и мой старый друг.
Я не хотел этого, но ее слова заставляли сделать неприятный для самого себя выбор. Черт, Филина была права, она лишь подтвердила мои доводы. Рутгард разнес себе голову именно по причине наркотика. Пусть даже принятого сутками ранее, его остатки все равно сохраняются в организме длительное время и любая маломальская экспертиза выявляла его с первого раза. А дальше… дальше произойдет публичная порка всех и вся, кто так или иначе причастен к этому. Командир, сослуживцы, даже знакомые, все подпадут под расследование и нещадно будут наказаны, стоило только найти доказательства причастности к произошедшему. И Филина знала это. Она умело играла на этих нотах, выбивая для себя нужную мелодию.
— Как ты хочешь, чтобы я решил этот вопрос?
Женщина улыбнулась. На этот раз шире, оголив свои белые зубы.
— Я уже все подготовила. Тебе лишь надо сделать то, что ты умеешь лучше всего — нажать на спусковой крючок.
— Ты хочешь, чтобы я убил варрийца?
— Поправка — старейшину варрийца. Его имя Мэт Ноувелл. Больше тебе знать не стоит — крепче спать будешь. Завтра, рано утром, когда еще не сойдет иней, мы отправимся в одной местечко. Прихвати надежное оружие, желательно небольшое, чтобы торчащий из-под одежды ствол не вызывал лишних вопросов.
— И что после?
— Все должно произойти быстро и четко. Ни Ноувелл, ни его охрана не должны уйти с места встречи живыми.
— А тела? Если их найдут?
— Рядом с тем местом начинается топь. Тела никто не найдет. Мы утопим их в болоте, не оставив ни единого следа. Как только все пройдет, и ты выполнишь свою часть договора, я поговорю с доктором, и он изменит отчет о вскрытии.
— В чем подвох? — спросил я.
— Его нет…. сегодня нет. На этот раз все честно. Дать тебе что-то более чем собственное слово я не могу, поэтому тебе решать, как поступить. Ну, так что, каково твое решение?
Теперь отступать было некуда. Это был вопрос ответ на который был известен заранее. Странно, что она вообще задала его, ведь все козыри были у нее на руках, а я уже ничего не решал. Но ответ был необходим. Как точка в конце предложения, как контрольный выстрел, который бы ознаменовал маленькую, но такую важную победу этой женщины.
Я ответил «да» и она в ту же секунду развернулась ко мне спиной. Зашагав в противоположную сторону, будто и не было никакого разговора, она вскоре исчезла в прилегающий строениях. Черта, за которой не было возврата, оказалась пройдена, теперь я был в ее руках.
Совет офицеров был экстренно созван всего несколько часов назад. Все кто так или иначе был задействован в этом конфликте и имел боевой опыт, сегодня присутствовал в головном зале офицерского корпуса, где проходили особо значимые мероприятия.
Инициатором был Ланковский.
Находясь у самой трибуны и сжимая небольшой портативный компьютер в руке, куда почти каждую минуту приходили все новые известия, он ждал, когда прибывшие люди наконец успокоятся и смогут внимательно выслушать его доклад.
— Попрошу минуту внимания, — начал Николай, ступая на первую ступень трибуны.
Зал замолчал. Выпрямившись и взойдя на самый верх, он положил свой компьютер на стол и, окинув взглядом многочисленных присутствующих, уверенно начал свое выступление.
— Сегодня произошло странное и довольно необычное событие. В девятнадцать часов по местному времени, наши разведчики доложили о том, что город Бауг, который вот уже длительное время держит оборону против наших войск, полностью капитулировал.
Волна вздохов пронеслась по трибунам.
— Как и по каким причинам все это произошло сказать сейчас невозможно. Все силы нашей разведки, как внутренней так и внешней брошены на выяснение деталей произошедшего, так как вероятность обмана и дезинформации очень велика. Сейчас я нахожусь на постоянной связи с войсками офицера Лангарда, которые в этот момент берут под свой контроль внешние рубежи этого города.
Зал взревел. Никто не знал как и почему произошла сдача такого крупного города, чья оборона была способна выдержать длительную осаду даже при самых худших обстоятельствах.
Несколько офицеров подняло руку из зала.
Николай предоставил им слово. В таком огромном помещении, где люди казались такими маленькими и незначительными по сравнению с самим залом, акустика позволяла услышать даже незначительный шепот, а уж громкий гул, издаваемый сотнями человек был похож на раскат грома.
— Почему Лангард? Как его группа оказалась возле Бауга в тот самый момент, когда город выбросил белый флаг?
Мужчина был невысокого роста, но его голос был громким и четким, от чего у многих сложилось впечатление, что говорил сам генерал.
— Сложно ответить на ваш вопрос, офицер. К моменту, когда я получил первую информацию о капитуляции, группа Лангарда находилась ближе всего к городу. В электронном журнале часом ранее была запись о внезапной проверке боеготовности группы и переброске машин на максимально близкое расстояние к позициям противника.
— Вздор! Бросать новоприбывших к оборонительным рубежам города, даже под предлогом проверки боеготовности — это верх безрассудности!
— Тем не менее, их машины оказались ближе всего в этот самый момент. А значит, именно офицер Лангард, исходя из установленных правил ведения войны и принятия капитуляции, сейчас должен принимать делегацию старейшин города.
Разочарованию остальных не было предела. Из зала послышались язвительные слова, упреки в «везучести» и несправедливости полученных привилегий. Каждый, кто присутствовал сейчас в зале, понимал, что не глядя на заслуги остальных, главный почет и уважение получит именно Лангард. Только потому, что именно он принял сдачу города, за который командование обещало повышение и солидный гонорар.
Николай разделял возмущение прочих офицеров, но сделать что-то не мог. Правила, установленные не им, упрямо твердили одно. Если все пройдет гладко и город действительно сложит оружие без лишней шумихи и взрывов снарядов, Лангард получит повышение, способное взметнуть его на такую высоту, с которой ему будет глубоко наплевать на всех, кто был до этого с ним на одной линии.
