Из её глаз текли чёрные слёзы. Размазав их по лицу и посмотрев на свои ладони, она забилась внутри пентаграммы, пытаясь вырваться наружу, колотя кулаками по защитному барьеру. Там, где скверна покрывала её тело, одежда начинала обращаться в пепел. Волосы же осыпались на её плечи, обнажив голый череп.
Скривившись от боли в позе эмбриона, она стала увязать в кровавой жиже, пока не покрылась полностью и не затихла. Маркус сделал жест, и один из слуг притащил из тёмного угла связанного мужчину, протянул руку и вложенным в неё ритуальным ножом вскрыл ему горло, брызнувшую кровь собрал в чашу, брезгливо оттолкнув жертву.
Вошел в пентаграмму и окропил кровью то, что осталось от графини Шелиховой.
— Восстань!
Повинуясь призыву, кровавая жижа впиталась в тело, лысая голова покрылась жестким волосом, быстро отрастая до прежних размеров, кожа же засеребрилась мертвенно-серым.
Поднявшись на ноги, графиня обняла себя руками.
— Холодно…
Произнесла она и, втянув ноздрями воздух, повернулась в сторону лежавшего на полу мужчины.
Все правильно поняв, лорд Маркус, жестом указав на жертву рукой, произнёс.
— Все для тебя, моя королева.
Истекая слюной, Шелихова, опустившись на четвереньки, словно зверь, пробралась к телу, обмакнула руку в лужу крови и, с наслаждением облизав её, впилась в мертвую плоть.
* * *
Как только начался ритуал, Михаил как можно скорее решил покинуть особняк. От него требовалось только доставить графиню, но никак не участвовать в ритуалах, от которых кровь стыла в жилах. Особенно если есть риск принять участие расходным материалом. Побоявшись выйти через дверь, чтобы не привлекать внимание, он прошёл дальше по коридору и, открыв первую попавшуюся дверь, наткнулся на кухню. К счастью, окно, выходившее как раз на задний двор с невысоким забором, было не заперто.
Оказавшись снаружи, он услышал крик Валентины, и пересилившее любопытство толкнуло его вперёд к окну, плотно завешенному тканью. Дрожащими пальцами он судорожно вспоминал руну, с третьей попытки начертив на стекле то, что нужно, он заставил край шторы немного отодвинуться. Зрачки его расширились от ужаса, Валентина, его Валентина лежала совершенно нагая и лысая на полу, а позже с наслаждением поедала человеческие останки. Михаил судорожно задышал носом, прогоняя рвотные позывы, и, спотыкаясь, побежал в сторону припаркованной машины.
Сбив мусорный бак, сдавая назад, он быстро покинул территорию особняка, жалея, что когда-то ему пришла в голову мысль склеить ту наивную девчонку.
Сейчас лучше залечь на дно, чтобы никто не смог найти: ни старая ведьма, ни уж тем более Валентина. От мысли стать её ужином Михаил передернул плечами и чуть не уехал в кювет.
Подальше, подальше отсюда…
Ретроспектива. Валентина Ростова
Валентина, выросшая на романтических рыцарских балладах, верила в большую и искреннюю любовь. И, конечно же, они будут жить долго и счастливо и умрут когда-нибудь в окружении внуков, правнуков, держа друг друга за руки. И обязательно в один день, это же очень символично. А главное, романтично, о чём ещё может мечтать девушка в самом расцвете сил, как не о любви с первого взгляда, обязательно в прекрасного принца.
Как и положено примерной дочери, сопровождая родителей на рождественском балу, она стояла возле колонны рядом с такими же прелестницами и разглядывала танцующие пары, что кружились в вальсе по всему залу. Это было настолько завораживающе, что, когда к ней подошёл молодой человек, она невольно вздрогнула: высокий, статный блондин с голубыми глазами, чуть проклюнувшимся юношеским пушком над верхней губой. Точь-в-точь рыцарь из её фантазий. В них читался интерес с ноткой шампанского и да, хруста французской булки, купаж настолько редко встречающийся, что еще две девицы, стоящие поодаль, томно вздохнули и прикрыли веерами свои декольте. Но молодой человек, смотревший только на Валентину, даже не обратил на них внимания, чем заслужил уже взгляды, полные ненависти и обиды.
«Да что он вообще о себе возомнил?»
«Мышь серая».
«Да у него ноги кривые».
«На такую уродку только умалишённый позариться мог…»
Эмоциями несчастных дам фонило отовсюду: баронесса Свиридова, дородная пожилая женщина, пившая в это время вино, сильно сжала руку, и бокал раскрошился прямо в её открытый рот. Подавившись стеклянной крошкой, она была сопровождена к лекарю под сочувствующие шепотки гостей.
Единственное сожаление, которое испытали почти все гости в этот момент, была невозможность запечатлеть сие происшествие на смартфоны. Считалось дурным тоном приходить на бал с телефонами. Поэтому внизу рядом с гардеробной находилось помещение для сдачи техники, взамен выдавался прозрачный именной браслет.
Михаил незаметно огляделся, опасаясь, что близстоящие гости могли понять, кто использовал силу, и, хотя сила такого рода почти не отслеживалась, всё равно можно было заметить чёткий след по аурному контуру, особенно если знать, куда смотреть. Могло прилететь по шапке, и вылетит он тогда со светских мероприятий с волчьим билетом.
«Немного перестарался с использованием силы, накачав либидо рядом стоящих женщин сверх меры, всего-то надо было произвести впечатление на Валентину Ростову и увлечь ее в танце. Нужно быстрее заканчивать, а то и до драки недалеко.»
Девушки, размахивающие веерами на манер ниндзя и с криком кидающие шпильки, зрелище завораживающее и одновременно очень опасное, особенно если попасть под раздачу.
Молодой мужчина с улыбкой смотрел на юную, пышущую жизнью и желанием Ростову и, залихватски щёлкнув каблуками на гусарский манер и чуть склонив голову, произнёс: «Михаил Некрасов».
— Валентина Ростова, — единственное, что смогла вымолвить девушка, ноги ее подкашивались уже только от одного его взгляда.
— Позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на танец? — нужно было как можно быстрее закрепить эффект прикосновением к коже, пока юная особа не лишилась чувств.
— Позволяю, — томно опустила взгляд зардевшаяся Валентина, протягивая ему свои пальчики.
Все было как в сказке, они кружились, и казалось, нет никого вокруг, только они, звуки вальса и этот вечер. Сердце выпрыгивало из груди, шампанское вскружило голову, а может, может, этот вечер и он?
* * *
Время бежало, Михаил всё больше заполнял её душу и сердце. И казалось, вот оно, неземное, сопровождаемое мурашками, счастье…
— Валюшка, садись, дорогая. Нам с мамой нужно с тобой поговорить.
Спустя полгода знакомства с Михаилом отец вызвал её на разговор.
— Пришло время решить твою судьбу, есть несколько кандидатов на твою руку и сердце. Мы едем в эту субботу к Татищевым. Там же они все будут тебе представлены.
— Но…
— Никаких «но»…
— Дорогой, — Надежда Ростова коснулась руки мужа.
— Валентина, — продолжил отец,
