– Победа достаётся правому, а не сильному! – жизнерадостно рассмеялся старший сотник и похлопал себя по животу. Но потом вдруг наклонился к Матвею и зашептал в ухо: – Ты в своих друзьях уверен?
– В каком смысле?
– Во всех. И ты прав – этой дрянью даже самоубийство не совершить, – Медведик огляделся по сторонам, дабы убедиться в отсутствии лишних ушей, и его голос стал ещё тише. – Дело есть, но нужны надёжные люди.
– А поподробнее?
– Можно и подробнее. Слушай сюда, заместитель…
– Ну что же ты его со всей дури-то, а? – Барабаш со злостью сплюнул. – Чай, не глорхийских головожопцев бьёшь.
Профессор в ответ лишь засопел в темноте и подсунул под голову лежащему без сознания часовому обмотанное чистой портянкой полено, использованное в качестве оружия. Ну, не рассчитал немного, с кем не бывает? Тем более в таком деле опыта нет и лучше перестраховаться, чем попасться с поличным из-за неуместной жалости. Ведь старший сотник доходчиво объяснил, на что они идут и чем это грозит в случае неудачи.
А вот, кстати, и сам Медведик появился. Удивительно, но внушительное брюхо совсем не мешает ему ползать, а бесшумности движений позавидовала бы даже кошка. Обычно жизнерадостный командир недоволен:
– Почему так долго возитесь?
– Да вот… – Матвей показал на часового.
– Ну и что? Я за это время двоих сделал.
– Совсем?
– Ага, до смены постов не очухаются. Ну что, орлы, полетели?
На ограбление склада бывший старший десятник Матвей Барабаш согласился сразу. Ну, не совсем сразу, а после того, как командир манипулы заверил, что его интересует лишь нормальное оружие, новое обмундирование и провиант на тридцать два человека. Как раз на вверенное ему подразделение. И ничего лишнего, ровно столько, сколько положено по нормам военного времени, плюс троекратный запас на всякий непредвиденный случай. Так и сказал – мол, полагается, так отдайте, а заморозить людей или допустить голодные обмороки не позволяет фамильная честь потомственного… Тут Медведик спохватился и сделал вид, что закашлялся. Заканчивать фразу он не стал.
Склад располагался ровно на половине пути между лагерем заградительного отряда сотника Мартина и ближайшей станцией самоходов. После успешной операции командир манипулы планировал заявиться к военному коменданту этой самой станции, дабы ближайшим рейсом отбыть в городок Масюковщину, где и формировался их полк. Не самое лучшее средство передвижения, однако, но самое быстрое. До войны младшие братья «Левиафанов» не пользовались популярностью у путешественников из-за жуткой тряски при отсутствующих удобствах. И лишь нехватка времени заставляла людей сесть на открытую восьмиколёсную платформу с сиденьями, вместе с десятком других таскаемую лязгающим железом чудовищем. Со стороны это напоминало длинную связку сосисок, которую с урчанием прёт убегающий с ворованным богатством бездомный кот.
Впрочем, между самоходной поездкой и пешим маршем разумный человек всегда сделает выбор в пользу скорости. Матвей себя к таковым причислил после некоторого раздумья.
– Не отставайте, – командир проскользнул к воротам внушительного, заглублённого в землю амбара. – Смотри, какой забавный здесь замок.
Барабаш не находил в замке ничего забавного. Здоровенная штуковина весом в четверть пуда и с толстой дужкой – такой сбивать замучаешься, если вообще что-нибудь получится. Только охрану на ноги поднимешь… Вот бы где пригодились утраченные Баргузином способности.
Вольдемар Медведик смотрел на вещи проще. Покопавшись в карманах, он вытащил нож, подозрительно напоминающий такой же, висевший на поясе у командира заградотряда, и поковырял им в скважине. Выругался шёпотом и на замену ножу достал хитро загнутую проволоку.
– А если так? – в замке что-то громко щёлкнуло, заставив Барабаша вздрогнуть, и довольный старший сотник выдохнул. – Ну и во-о-от… Защита от честных людей, мать их.
– А мы?
– Мы самые честные, от нас никакая защита не спасёт. Открываем?
Матвей потянул створку, всей душой надеясь, что местные тыловики не стали экономить на смазке петель. И на самом деле не экономили…
– Профессор, не стойте столбом, проходите, – Медведик сделал приглашающий жест и первым шагнул внутрь. – И чем нас Триада вознаградит за беспримерную храбрость?
Триада им сегодня явно благоволила – ум соглашался с необходимостью небольшого нарушения закона. Честь не находила в этом ничего предосудительного, а совесть настойчиво советовала не мелочиться и брать всё с пятикратным запасом. А то, что не пригодится, можно будет потом выгодно обменять. Да хоть на те же огнеприпасы, которых, как известно, слишком много не бывает.
– Матвей, посвети, – старший сотник сунул Барабашу карманную огнеплюйку и тут же выругался, споткнувшись в темноте о какие-то ящики.
Особенностью личного оружия командиров, начиная с сотника (и предметом зависти младших по званию), являлась возможность использования его как фонарика. Всего-то и нужно переключить подачу энергии с кристалла на самый минимум и повернуть навершие ствола до щелчка, что бывший старший десятник и сделал. Широкий луч высветил полупустые полки.
– Вовремя мы.
– Это точно, – кивнул Медведик. – Увозят потихоньку.
– К наступлению всё в части передают?
– Вряд ли, тогда бы и ночью работали. Впрочем, нам до этого дела нет, давай грузиться. Профессор, подайте сигнал.
Еремей выглянул из ворот, прислушался и издал звук, отдалённо напоминающий кряканье дикой утки. Оно конечно, не сезон для водоплавающих птиц, но всё остальное у Баргузина получалось ещё хуже. Тишина стала ответом.
– И где Михась? – Барабаш тоже подошёл к воротам. – Покрякай ещё раз. Слышишь?
То, что слышал профессор, на утку совсем не походило. Скорее на фырканье очень большого ёжика, причём подкованного и умеющего ругаться на роденийском языке. Ну точно, он!
– Вы почему сигнал не подали? – прикативший телегу Михась выглядел обиженным. – Мы же договорились.
– Еремей подавал.
– Да? Вроде крякать нужно было, а не хрюкать. Или это в желудке урчало?
– Не умничай, рядовой, – старший сотник Медведик вынес со склада первый ящик. – Полки со жратвой у дальней стены справа. Действуй, нам нужно поторапливаться.
– Сделаем, командир! – бодро отрапортовал Кочик и порысил в темноту. Чтобы найти еду, свет ему не требовался.
Вольдемар оказался прав – в небрежно сваленных в углу ящиках оказалось то, что хоть раз в жизни мечтал попробовать каждый уважающий себя роденийский мужчина. Мечтал, слышал многочисленные рассказы, но почти никогда не видел. Сухой паёк пластунов. Обычные с виду баночки, упакованные в промасленную бумагу какие-то прямоугольные брусочки, пакетики с разноцветными полосами по диагонали… несколько пузырьков с притёртыми пробками.
