— Горгон!!! — в ужасе заорал Маломальский и резко дал задний ход.
Громоздкое, похожее не то на тумбу для рекламных объявлений, не то на низкое и толстое дерево существо, потеряв после удара точку опоры, рухнуло на битый асфальт, продолжая протягивать к машине щупальца. Отъехав назад и получив достаточное место для разгона, Сергей переключил передачу и, набирая скорость, помчался прямо на тварь.
БТР задрал нос и протаранил горгона, а потом, подпрыгивая, стал давить чертово отродье своими огромными колесами. Под днищем бронетранспортера смачно хрустело, щупальца в агонии метались по земле. Не сбавляя темпа, машина двинулась дальше по Петровке.
— Страныч! Эй! — крикнул Сергей, чуть повернув голову.
— Да! Что!
— Поверни назад башню!
— Что? Чего?
— Я говорю, залезь в башню и поверни ее назад стволом, не понимаешь?!
— Нет! Башня! Что!
— Твою ж мать! Башню назад поверни!
— Как?!
— Да иди ты в задницу!.. О-о-о черт!
Снова вернув взгляд на дорогу, Сергей заметил, что БТР летит прямо на сгоревший танк. С большим усилием вывернув руль вправо, он избежал столкновения, но разнес вдребезги газетный киоск. Вокруг полетели истлевшие газеты, журналы, всякие брелоки и сувениры, открытки и прах продавца, который так и умер прямо на своем рабочем месте в тот неудачный для всего человечества день.
Сталкер с трудом выровнял машину, и вскоре справа уже показались руины Петровского монастыря. Вокруг паслись какие-то диковинные существа, похожие на ходячие горы шерсти. Услышав вопли летающих хищников, они, как назло, в панике бросились на дорогу.
— Черт! Вас мне еще не хватало!
Бронемашина на полной скорости протаранила перебегающее дорогу существо размером с корову. Мутант с какимто странным свистом, словно спустили надутый шарик, полетел вперед. Часть вичух переключила свое внимание на этих зверей и, пикируя на них, стала хватать своими мощными лапами и уносить прочь. Другие пытались отобрать добычу у сородичей. Это на какое-то время отвлекло преследователей от броневика, он выскочил на перекресток и свернул на Страстной бульвар. Справа проносился парк, под корень выкошенный собирателями дров с ближайшей станции.
И тут двигатель как-то нехорошо засвистел и закашлял.
— Нет, твою мать, только не сейчас! — зарычал Сергей.
Машина все же почти доехала до Нарышкинского переулка. Развернув ее на сто восемьдесят градусов, Сергей, не глуша двигателя, быстро полез к башне.
* * *
Столкновение прекратилось внезапно. Все — и те, кто внял призывам Ганса и мечтал теперь вызволить его из гестапо, и те, кто хотел их усмирить, стояли в оцепенении, глядя на катившийся к их ногам предмет. Они узнали его.
Это был Топор. Вернее, лишь его большая, лысая, одноглазая голова.
Следом шел Ганс, с окровавленным ртом, лицом, шеей, вообще весь измазанный в свежей крови. Он пожирал взглядом оцепеневших людей, которых здесь оставалось еще больше сотни. Все они знали, кто такой Топор. Как он силен и беспощаден. А теперь его голова валялась на полу станции, точно бытовой мусор. Каким могуществом надо обладать, чтобы сделать такое?! Все эти люди боялись Топора.
Но теперь Ганс был во сто крат страшнее.
— Жизнь — это не дар! Жизнь — это награда! Награда за вашу волю, праведную злость, ярость и силу! Награда за то, что вы докажете свое право на жизнь! Так докажите его! Я — доказал! И только я могу открыть вам путь к этой высшей награде! Посмотрите на то, что осталось от этого человека! Ничтожество! Он хотел меня убить! Но в борьбе за жизнь он проиграл! А я — победил! Почему?! Вы все спрашиваете себя, как этот дохляк мог уничтожить Топора?
Люди молчали, уставившись на Ганса, как кролики на удава.
— Потому что я не просто человек! Я избран Провидением! Избран, чтобы повести вас в будущее! И кто не со мной, те против меня! Их пепел удобрит нашу почву, а головы скажут другим, что мы есть сила, которая не посчитается ни с чем ради воцарения нашей власти и нашего порядка отныне и до скончания времен!
— Да! — взревел нестройный хор. — Мы с тобой! Веди нас!
Лишь единицы, испуганно озираясь на вопящих рядом людей, стали пятиться.
— Я — ваш поводырь во тьме упадка и разрухи!
— Да!
— Мы станем стальным легионом! Мы вырежем врагов до единого! Спалим их логова! Истребим их потомство! Мы уничтожим генетических уродов! Сметем с пути человека всех тварей! Нашу волю не сломить! Наш натиск не сдержать! Я поведу вас в бой!
— Да!!!
— Я спасу Рейх!
— ДА!!!
— Я ваш ФЮРЕР!!! — И Ганс вскинул руку.
Толпа тут же ответила ему, вытянув навстречу свои руки.
— Хайль фюрер!!! Зиг!!! Хайль!!!
Те, кто отступил из толпы, снова оглянулись по сторонам. В этом едином порыве, в оглушающем вопле большинства они услышали свой приговор: их жизнь не будет стоить ничего, если они не станут частью единого целого. Если и придется сопротивляться в борьбе за жизнь, то только не этой истерично вопящей, фанатичной массе. Она разорвет, уничтожит их по первому слову. И, остановившись, они вскинули руки.
— Хайль фюрер!!!
Люди продолжали приятно удивлять мозз. В их головы даже не надо было вселяться, чтобы сделать их своими марионетками. Оказывается, путь к тотальному господству лежит не только через ясли, где мозги детей его врагов станут частью его самого. Конечно, эта цель остается главной, но на пути к ней ему потребуются союзники.
Итак, люди ведомы. В потаенных уголках своих угнетенных страхом и безысходностью душонок они хотят верить во что-то, что сильнее, умнее или страшнее их. Надо лишь дать им заразительную идею. Она даже может быть ложью — не страшно, даже хорошо! Мозз чувствовал: чем наглее и чудовищнее будет эта ложь, тем охотнее люди поверят в нее и признают его своим мессией.
* * *
Нехотя башня чуть повернулась. Качнулся ствол. Вороненая сталь КПВТ была готова встретить стаю, что снова настигала ушедший было от погони броневик.
— Отправляйтесь обратно в ад и передайте привет сатане, — буркнул Сергей, глядя в прицел. — Скажите, я загляну попозже.
Разносимые над руинами города вопли вичух перечеркнул харкающий громовой бас крупнокалиберного пулемета. В воздухе началась суматоха. Выстрелы рвали казавшихся непобедимыми тварей на куски. Не знающие страха, они не сразу поняли, что их ждет.
Потом до них наконец дошло, что эта убегающая железная машинка, оказывается, сильнее их. Одни стали отступать, другие упорно летели вперед, иные кружились на месте, видимо, еще не определившись, что теперь делать. А пулемет не умолкал ни на миг. Странник сидел на полу десантного отделения и морщился, зажав ладонями уши и зажмурившись. Звенели падающие гильзы, бряцала длинная лента патронов. Наконец вичухи опомнились и в панике стали разлетаться в разные стороны.
