— Ты не такой человек, чтобы убивать. К тому же, ты теперь не сталкер.
— И кто же я?
— Ты ушел из Зоны и стал простым человеком. Теперь ты больше наёмник, чем кто-либо другой. Ищи своего друга и убирайся из Зоны, Монгол. Это не обстоятельства толкнули моих ребят в твою сторону, а Зона. Она не хочет тебя видеть. Делай дело и проваливай.
Азат спокойно выслушал слова собеседника.
Последней фразы он уже не слышал. Он-то тешил себя надеждой, что хотя бы здесь его встретят как своего, но он оказался чужим и во внешнем мире, и в Зоне. Везде чужой, отовсюду гонимый, прямо как Спам, который сейчас бежит ото всех.
Монгол внезапно почувствовал неодолимую тоску, словно утопленные в бездне памяти воспоминания вынырнули вновь, тревожа умирающий рассудок…
— Мне нужно, чтобы охоту на Спама прекратили. — Отчеканил он.
— Невозможно. Это уже не просто дело клана. Это дело чести каждого сталкера.
— Мне нужно, чтобы командир Долга приказал остановить охоту! Кто у вас сейчас за главного? Соловей?
— Соловьёв на «большой земле». Он уехал, как только дал Спаму задание убрать Стекольщика, а пока на его месте…
— Стоп! — Монгол взмахнул обеими руками. — Что ещё за история про заказ?
— Обычное дело — убрать предателя. Этот Стекольщик работал на вояк с Периметра, вот Соловей и решил его убрать.
— А Спам выполнил заказ?
— Нет. — Прапор покачал головой. — Точно не выполнил. У них уговор был особый — доставить голову Стекольщика.
— Голову? — Переспросил Монгол.
— Ну, это у нас в Долге так зовут доказательство выполнения задания. Скажем, валишь ты предателя, а «головой» будет его пушка. У Стекольщика этого знатная винтовка была. «Натовская».
— «Натовская», говоришь? А какая точно?
— Не знаю. — Прапор замялся. — Я в западных стволах не разбираюсь. «Калаш» с закрытыми глазами разберу и соберу, а вот западные стволы не знаю. Знаю, что такой же ствол у Лукаша был, но тот его по пьяни в болоте утопил.
— Понятно. Понял, что за ствол. А Спам не выходил на связь в процессе выполнения задания?
— Нет. Он как взял заказ, так и ушел. Мы его больше не видели. Только потом, когда на Агропроме бойня была, наш боец Ворон прислал сообщение, что, мол, Спам здесь.
— А Ворон где?
Прапор тяжело вздохнул и указал в сторону горы трупов.
— Там он. Мы трупы, когда начали собирать, его и нашли. А ещё там Шива.
— Сам Шива? — Удивился Монгол.
За сегодняшний день это был первый подобный сюрприз. Шива мёртв — эта мысль заставила Монгола воспрянуть духом. Как там говорил Шмелёв? Главная проблема? Вот теперь главная проблема устранена.
— Сам. — Прапор усмехнулся. — Он, и половина его головорезов. Другая половина полегла на Агропроме.
— А кто тогда устраивает налёты на блокпосты и базы?
— Сообщники Спама. В смысле, люди Спама.
— Спама? — Монгол улыбнулся. — Спам отличный боец, неплохой врач. Он умеет ориентироваться на местности. Он весьма неглуп, но возглавить отряд, и уделать на этом поприще долговских командиров — это не про него. Спам одиночка.
— И, тем не менее, его прикрывали.
— Кто? Если все пошли против него, союзников у него не осталось.
— А «крутые знакомые»?
— Ты думаешь, тут поработали «крутые» сталкеры? — Монгол обвёл рукой пространство двора.
— А есть другой вариант?
— Есть. Его могли просто вести.
— Кто? — Прапор с досадой махнул рукой. — Ну, кто его мог вести?
— Те, кто подставил…..
— Опять ты за своё. — Прапор сплюнул. — Ты, Монгол, целиком картины не видишь…
— Вижу. — Сталкер кивнул. — Вот смотри: ребят твоих от связи отрезали — значит у того, кто это сделал, была «глушилка» — это раз. Идём дальше: из каких стволов нападавшие стреляли?
— Из западных. — Буркнул Прапор, вникая в ход рассуждения.
— Это два. Ты головой подумай: у Спама и вояк наверняка наши стволы. У кого в таком случае натовские волыны?
— У Свободовцев?
— Узко мыслишь. — Монгол махнул рукой. — Помнишь, ты мне рассказывал про Стекольщика и его «голову».
— Ну. «Натовская» винтовка… Ты думаешь, это он?
— Почти уверен. Я эту сволочь отлично знаю. Если кто против него идёт — он убивает. Мой друг Бром повздорил со Стекольщиком ещё когда «Сто рентген» работал. А потом Брома нашли с перерезанным горлом. Никто вслух не говорил, но кроме Стекольщика у парня врагов не было. Смекаешь, к чему клоню?
— К тому, что этот ублюдок Стекольщик продал всех, а теперь устроил охоту на Спама? Может, скажешь, что и глушилку он припёр?
— А кроме него некому. Такие устройства только у вояк на Периметре есть, а если он на вояк работал, всё проясняется.
— Ну, допустим. А Спама тоже он подставил?
— Здесь всё сложнее….
— Я так и думал. — Прапор повернулся к разведчикам. — Твоя теория гроша ломаного не стоит.
— Но Заречный жив.
— Не в Заречном дело. Этот генерал давно уже свою смерть ищет. Дело в другом — твой друг Спам предал всех. Если даже ты прав, и он не причём, в этом надо ещё всех убедить. Сложное это дело разубеждать всех сталкеров разом. Ты понимаешь, в чём штука, Монгол: сталкеры впервые все заодно действовать стали. Даже Долг и Свобода перемирие объявили.
— Дела-а… — Азат глубоко вздохнул. — Дай мне поговорить с командиром.
Прапор отрицательно покачал головой.
— Боишься, что тебя посчитают предателем, если со мной общался?
— Боюсь. — Долговец кивнул. — Ты пойми, Монгол, Зона изменилась. Здесь теперь ни за что расстрелять могут. Такое было в самом начале, когда Зона только появилась, и вот теперь…
— Смерть не самое страшное. — Прошептал Азат. — Мои люди сейчас уйдут. Дай мне час.
— Это можно. — Согласился Прапор. — Но ты учти, что через час я вместе со всеми тебя гнать буду, и если нагоню — убью.
— Это понятно. — Монгол кивнул, и в этот момент ПДА, снятый с тела убитого долговца принялся вибрировать…
* * *
Случайностей не бывает в принципе. Если что-то случается, то это кому-нибудь нужно.
Порой жизнь так закручивает сюжет, что никакому писателю и не снилось. Сейчас произошло примерно то же самое. Не успел Монгол договорить, как заверещал ПДА долговца. Что это, если не судьба.
— «Входящая линия» — Сообщил металлический голос оператора, и из динамика раздался хриплый, надрывный бас:
— Внимание! Говорит генерал Воронин. Всем сталкерам Долга срочно прибыть на базу. Это не шутка. Всем прибыть на базу! Срочно!
Бледный как полотно Прапор развернулся к Монголу. На его лице читался не то ужас, не то неуверенность.
