Ознакомительная версия.
— Вы умеете читать мысли, не знаю уж, как там вас? — Я вкатил второй шар в лузу от борта.
— К сожалению, читать мысли не обучен… Но давайте поразмыслим! Вполне возможно, эмпирическим путем мы найдем ответ, кто я и чего хочу от вас.
Незнакомец явно собирался со мной поиграться. Нашел мышку, господин кот! Только вот по зубам ли?
— Почему бы и нет? Давайте! — согласился я.
— С кем вы должны были встретиться, Туровский?
Я мазанул: шар со скоростью торпеды устремился к лузе, но точно не вписался и отрикошетил от борта.
— А если ваш вопрос останется без ответа, эмпирический путь поможет вам установить этого человека? — осведомился я.
— Безусловно! — Незнакомец лег на стол и закатил подставу.
— И кого же вы имеете в виду?
Мы походили на двух аристократов, которые возникшие разногласия способны решить путем интеллектуальной дуэли.
— Валерия Соломаха.
Видно, удивление мое было слишком велико, чтобы я мог его скрыть.
— Я все знаю, господин Туровский. Даже знаю, зачем вы должны были встретиться с моим отцом.
Нокдаун… Виртуальный рефери склонился надо мной и начал отсчет… Восстановить бы дыхание!
— Вы, может быть, слышали, что контора моего отца называется «Соломах и сыновья»? Я и есть старший сын Иннокентий Соломах.
Интересно, зачем я потребовался сыну Соломаха?.. Мне и не вспомнилось, каким тоном я разговаривал с Валерием и на что ему прозрачно намекал.
— Слышал о гибели вашего отца. Примите мои соболезнования…
Иннокентий взорвался, ударил кием по столу — только щепки разлетелись!
— И ты, сука, соболезнования мне приносишь?! Я не понял, что послужило причиной для такой реакции, и благоразумно промолчал.
— Зачем ты убил моего отца?! — проревел Соломах, как раненый медведь.
Далеко зашла болезнь, однако… Лучше молчать.
— Эта мерзкая сука ведь обещала, что после последней проплаты ничего не будет!!! С какого рожна ты появился на горизонте?!!
Для начала неплохо бы установить, кто та «мерзкая сука» и что меня с ней связывает.
Иннокентий несколько поуспокоился, перевел дыхание и проковылял к креслу в дальнем конце комнаты.
— Зачем ты хотел встретиться с моим отцом?
— Это касается нас с твоим отцом, и больше никого! — резко бросил я. " Ответ Соломаху не понравился.
— Как ты умудрился пробраться в наш дом? Хотелось бы знать точно, что мне инкриминируют… Неужели, гражданин начальник, убийство шьешь?
— По-моему, мы говорим на разных языках.
— Отведите его обратно. Может, образумится со временем! — распорядился Иннокентий.
Чувствуя, что последняя надежда на спасение без активного силового вмешательства исчезает окончательно, я увернулся от рук амбала и предложил Соломаху:
— Может, наладим конструктивный диалог? Предложение Иннокентию понравилось. Жестом он остановил подчиненных.
— Давай наладим, — согласился он. — Ты с моим папашкой девчонку не поделил?
— Можно сказать и так.
— И из-за нее убил моего отца?
— Не трогал я твоего отца! Он мне даром был не нужен!
— Зачем же тогда угрожал ему, вынуждал к встрече?
— Хотел узнать, что связывало его и Иоланду Городишек, — честно признался я.
— Как будто не знаешь, — не поверил Соломах. — Вижу, не хочешь ты разговаривать откровенно!
Он кивнул, и ко мне придвинулись амбалы. Я позволил подхватить себя под руки. Меня вывели в коридор и поволокли к знакомой уже кладовке. Открывавшаяся перспектива, откровенно говоря, не радовала: меня продержат в чулане еще несколько часов, возможно с тряпкой, пропитанной тошнотворной дрянью, на лице, затем отволокут к Соломаху, который никогда не поверит в мою непричастность к смерти его отца. Стало быть, нужно выворачиваться по дороге.
Я резко напрягся и подался назад, вырываясь из рук громил. Отреагировать они не успели. Я оказался позади конвоиров. Пнул одного в спину, второго сбил подсечкой и ударил в лицо ногой, чтобы не трепыхался, и бросился по коридору. Но далеко убежать не успел: в спину что-то клюнуло, и тепло разлилось от позвоночника.
Я почувствовал, что становлюсь невесомым. Мир преобразился вокруг. Поплыли радужные круги. Перед глазами порхали пчелки с широкими, как у бабочек, крыльями. Я воспарил над ковровым полом, закружился в изящном танце и резко обрушился в черноту. Сознание схлопнулось, как черная дыра…
Возвращение в мир живых было болезненным. Я открыл глаза, казалось, налитые свинцом. Тысячи игл впились в зрачки. Поморщился, застонал и обнаружил, что надо мной возвышается Гонза Кубинец — чрезмерно довольный и улыбающийся.
Надо же, сволочь! Я купаюсь в озере боли, а он лыбится, как клоун, обкурившийся дурью!.. Я пошевелился и понял, что нахожусь в горизонтальном положении. Медленно приподнялся на локтях… Неуверенно сел.
Я занимал диван гостевого кабинета первого этажа в собственном особняке на канале Беринга. Как тут очутился, хоть убейте — не имел представления. (Насчет убить — это не призыв к действию, а чистая гипербола!)
Помимо меня и Гонзы Кубинца в кабинете находились еще двое. В одном я с легкостью узнал инспектора Григория Лесника, хотя его изображение плавало, как на фотографии, брошенной в аквариум. Второго я не знал. На нем была полицейская форма. Фуражка с двуглавым орлом и девизом «Беречь и охранять» лежала на коленях. Я прищурился, силясь разглядеть знаки отличия, но безрезультатно.
В голове качались жирные, неповоротливые мысли. Я никак не мог понять, каким образом оказался в своем особняке, если сознание терял, как мне помнилось, на территории Иннокентия Соломаха.
— Просыпайся, ленивец! — подбодрил меня Кубинец.
Захотелось послать его и завалиться спать. Но в присутствии инспектора я испытывал смущение, как Наташа Ростова на первом балу.
— Какой сегодня день? — поинтересовался я, морщась от головной боли.
В кабинет вплыл Ян Табачник с подносом в руках. На подносе возвышался литровый бокал пива. Я понял, что пай предназначен мне. Сделалось легче, голова прояснилась. Я немедленно осушил половину емкости, после чего смог разговаривать.
Кубинец назвал мне день недели и точное время. Я удивился: от момента посещения «Гранд-Паласа» прошло не больше шести часов. Это радовало — время не упущено!
— Как я здесь оказался?
— Мы тебя привезли! — гордо заявил Кубинец.
— Очень признателен, — поблагодарил я, морщась от вернувшейся головной боли.
— Вас насильно удерживал в своем загородном доме Иннокентий Соломах — сын Валерия Соломаха, адвоката, убитого сегодня утром, — обстоятельно разъяснил Лесник, словно без него я этого не знал.
Ознакомительная версия.
