около трех десятков километров. В благополучно севших транспортниках открылись дверцы, и из них стали доставать раненых бойцов. После быстрого осмотра их грузили в грузовики, и скоро небольшая колонна двинулась в сторону госпиталя. В это время сели и два оставшихся истребителя, которые контролировали небо в момент посадки транспортников. После этого майора Чернова отвезли в штаб, где командир полка вместе с особистом устроили ему форменный допрос.
Разумеется, о случившемся немедленно доложили наверх, и не прошло трех часов, как последовал приказ из штаба фронта, чтобы майора Чернова немедленно доставили к командующему войсками фронта маршалу Тимошенко. Это было как гром среди ясного неба… Да, командир полка был рад, что, несмотря на потерю самолетов, почти все члены экипажей должны вернуться, ведь Чернов доложил, что скоро должна быть вторая партия самолетов, на которых прилетят оставшиеся летчики, но вот то, что все они были на вражеской территории, заставляло всех их тщательно проверить. Ясно было, конечно, что никаких контактов с противником они не имели, но требования были для всех одинаковыми, и приходилось их исполнять.
Действительно, ближе к вечеру прилетели еще семь самолетов: два наших И-16 и пять трофейных «хенкелей 111», на которых были оставшиеся летчики.
Чернов прекрасно понимал, что нервы ему дома потреплют: все же он был сбит над оккупированной территорией. Правда, то, что документы были при нем и он вернулся назад на трофейном самолете, да еще и наших раненых вывез, играло в его пользу. Комполка был нормальным мужиком, да и полковой особист не был сволочью, так что Чернов рассчитывал на объективное расследование и отсутствие каких-то претензий к нему и его парням. Тем неожиданней был для него срочный вызов в штаб фронта. Но это удивило не только его одного, но и комполка с особистом, а потому опрос свернули и на связном У-2 отправили майора в штаб фронта.
Пилот связника был опытным, и, пользуясь тем, что верх самолета был окрашен в зеленый цвет, он летел над самыми кронами деревьев, чуть не подстригая их своим винтом. По возможности он облетал открытые места, а потому заметить его было очень трудно. Несколько раз они видели немецкие «мессеры», но каждый раз обходилось: те просто не замечали низко летящий прямо над лесом самолет. Все внимание немецких пилотов было уделено небу и дороге, а потому они и не видели наш У-2.
Вот так благополучно они и долетели. На аэродроме его уже ждала машина, и спустя полчаса Чернов входил в штаб фронта. В приемной командующего ожидали несколько командиров, но Чернова провели без очереди. Сразу, как только он зашел в приемную с сопровождающим, его провели в кабинет Тимошенко.
В кабинете находились трое: сам командующий маршал Тимошенко, начальник штаба и начальник разведки. Приведший его капитан тут же вышел, а на Чернова насел с вопросами Тимошенко.
– Добрый день, товарищ Чернов. Что вы можете сказать о сержанте Нечаевой?
Чернова очень удивил этот вопрос. Он думал, что его будут спрашивать о последнем вылете и о том, как он вернулся назад, а тут прямо в лоб, без всякого предварительного расспрашивания, интересуются исключительно Нечаевой.
– Товарищ маршал, сержант Нечаева показалась мне умной, хитрой и очень жестокой. Но, несмотря на это, она отличный командир, и ее бойцы готовы идти за ней до конца.
– А почему вы так решили?
– У меня было время и своими глазами посмотреть на ее отряд, и побеседовать с ее бойцами.
– И?..
– В отряде полный порядок, бойцы накормлены, прекрасно вооружены и экипированы, а кроме того, там много техники.
– А почему жестокая?
– Да порассказывали мне ее бойцы, как они немцев казнили по ее приказу, так просто жуть берет, настоящее средневековье.
– Но хоть за дело или для развлечения?
– За дело. Все эти немцы совершили военные преступления против наших раненых и гражданского населения. А так она просто приказывает всех пленных убить, так как у нее нет возможности с ними возиться, а отпустить их глупо.
Тимошенко еще с полчаса подробно расспрашивал Чернова о Нечаевой и ее отряде, после чего поблагодарил и отпустил. Затем был обратный путь. Сначала машина до аэродрома, правда, на этот раз не «эмка», а полуторка, но все равно подвезли, не пришлось назад пешком топать на своих двоих. Затем снова полет на связном У-2, снова удачный, и приземление в своем полку. Тут как раз начали приземляться немецкие «хенкели», которые тоже удачно долетели, и Чернов пошел встречать свои экипажи. А вечером в столовой был торжественный ужин в честь того, что все смогли благополучно вернуться назад, и, как водится, выпили за не вернувшихся.
А в это время маршал Тимошенко обсуждал со своим начальником штаба и начальником разведки способ связи с отрядом Нечаевой. Теперь, получив последние данные, он не сомневался, что максимум завтра связь будет установлена. Сегодня ночью на этот аэродром будет сброшена группа разведки, которая и должна войти с ней в контакт. Если отряд Нечаевой все еще будет на аэродроме, то тогда они сразу установят с ней связь, если же она уже ушла, то разведчики легко определят, куда ушел ее отряд, и бросятся его догонять. Учитывая, что отряд имеет танки, проследить, куда они двинутся, будет легко: гусеничная техника оставляет такие следы, что уж разведчики-то легко их проследят.
Отправив ближе к вечеру остатки бомбардировщиков и истребителей, мы ушли, подпалив перед этим все что можно. Оставаться здесь дальше было опасно. Готов голову прозакладывать, что немцы уже знают, что их аэродром уничтожен; другое дело, что они не знают, какими силами. Хоть мы и перерезали связь, но одно то, что аэродром внезапно пропал со связи и не выполняет боевых вылетов, уже должно насторожить противника. И это его насторожило: уже в полдень над аэродромом кружился их разведчик. Разумеется, всю лишнюю технику мы разместили в лесу, но следы боя и несколько сгоревших зданий было не спрятать.
В середине дня наш заслон перехватил группу немецкой разведки на четырех мотоциклах и бронетранспортере. В паре километров от аэродрома было удобное место для засады – с десяток больших деревьев, которые росли небольшой кучкой прямо у дороги. Один из бойцов, спрятавшийся среди ветвей, закинул в открытый кузов бронетранспортера наступательную гранату РГД-33, правда, без оборонительной рубашки. Но хватило и этого, чтобы находившихся в нем немцев если и не убить, то качественно оглушить.
В то же самое время остальные бойцы срезали из ручных пулеметов мотоциклистов, и все четыре мотоцикла остановились кто где, в том числе и съехав
