останавливались на каждом перекрестке и, подсвечивая себе фонариком, внимательно рассматривали следы на дороге. Взяв след, капитан, как охотничья собака, старался его не потерять: хотя он и предполагал, куда двигается отряд Нечаевой, но всегда была возможность, что она движется в другое место, а потому надо было проверять дорогу, чтобы не потерять след.
Уже под утро Севастьянов сменил водителя. Его бойцы в это время спали в кузове грузовика, хотя это было и нелегко. Паршивая лесная дорога и жесткие доски голого кузова ничуть не напоминали мягкие матрацы казармы, но вымотавшиеся за день бойцы не обращали на это внимания и спали, пока была такая возможность.
На рассвете, когда стало достаточно светло, Севастьянов сделал короткую остановку, чтобы его бойцы могли оправиться, и, наскоро позавтракав, бросился догонять Нечаеву. Примерно каждые полчаса он приказывал остановиться и, выключив двигатель, напряженно вслушивался в лесную тишину, но кроме звуков леса ничего не было слышно. Наконец, ближе к полудню, когда на очередной остановке водитель выключил двигатель грузовика, вдали стали слышны шумы работающих моторов. Севастьянов этому явно обрадовался: встретить тут кого-то, кроме отряда Нечаевой, было маловероятно, а значит, это, скорее всего, ее отряд.
Приказав водителю, насколько это возможно, увеличить скорость, Севастьянов бросился догонять свою цель, и спустя чуть меньше часа он, наконец, увидал БА-10 арьергардного охранения. На бронеавтомобиле тоже увидели догоняющий их немецкий грузовик, и его башня начала разворачиваться назад, в сторону приближающейся угрозы. Увидев это, Севастьянов открыл свою дверь и, схватившись левой рукой за стойку кабины, встал во весь рост и стал активно махать правой рукой, тем самым показывая, что у него нет враждебных намерений.
Бронеавтомобиль затормозил. Его башня все же полностью развернулась назад, но огня открывать он не стал, а просто ждал, когда догоняющий его немецкий грузовик подъедет ближе. Кроме него остановился и шедший перед ним пулеметный БА-20, башня которого тоже развернулась назад.
Всего несколько минут понадобилось неизвестному грузовику, чтобы подъехать к остановившимся бронеавтомобилям. Подъезжать к ним вплотную он не стал и остановился метрах в пятидесяти от них. Из кабины грузовика выпрыгнул человек в камуфляжном костюме, с автоматом ППД на груди, и пошел к бронеавтомобилям. Его водитель спокойно сидел в кабине, а вот что было в кузове, осталось неизвестно, так как грузовик был тентованным, но пока он угрозы не представлял. Грузовик стоял на достаточном отдалении, и если что, то два пулемета и орудие мгновенно превратят его и всех, кто в нем может оказаться, в решето.
А тем временем неизвестный смело подошел к БА-10 и первым представился вылезшему из него танкисту.
– Капитан Севастьянов, разведка Западного фронта. А вы, как я понял, из отряда сержанта Нечаевой?
– Допустим, – настороженно ответил ему сержант. Его треугольники в петлицах виднелись в отвороте танкистского комбеза. – И что дальше?
– У меня сообщения для нее и пакет лично от маршала Тимошенко.
– Капитан, не держи нас за дураков: кто она и кто маршал Тимошенко. И кстати, сколько вас всего?
– Семь человек, считая меня. Кроме водителя в кабине, в кузове еще пять бойцов моей группы. А послание действительно от маршала Тимошенко. Ты, главное, начальству доложи, а дальше уже не твое дело.
– Хорошо.
Вернувшись в свой бронеавтомобиль, сержант стал по рации связываться с основной колонной. Для боевого охранения в голове и конце колонны использовали только радиофицированные бронемашины, а потому сообщение о догнавшем их грузовике мгновенно ушло в штабную машину. На том же пункте сбора трофейной техники нашелся и немецкий радиоавтомобиль. Наши пленные сказали, что его притащили сюда из-за поломки заднего моста, и к моменту нашего появления там грузовик уже был отремонтирован и ждал, когда его заберут назад в свою часть. Именно его и решено было использовать в качестве КШМ, но передвигалась Нечаева все равно на своем КВ, благо его радиостанция была исправна.
Вызов от арьергардного охранения с новостью, что нас догнал грузовик с армейской разведкой, стал для меня полной неожиданностью. Честно, ну никак я такого фортеля не ожидал. А поскольку время уже подходило к обеду, то решил скомандовать привал, тем более впереди показалось очень удобное для этого место с небольшим и чистым ручейком.
Колонна стала останавливаться, а я подождал, когда к нам подъедет этот грузовик. Минут через десять к нам в сопровождении пулеметного БА-20 подкатил немецкий тентованный грузовик, из которого появились семеро фигур в нашем разведывательном камуфляже и с ППД и СВТ в руках. Мои бойцы настороженно взяли их на мушку, но ко мне двинулся только один из них, перед этим отдав свой ППД одному из своих бойцов.
Подойдя ко мне, он отдал честь и представился:
– Капитан Севастьянов, разведуправление Западного фронта. Вы сержант Нечаева?
– Да, я.
– Покажите, пожалуйста, ваши документы.
Хорошо, что по приказу полковника Ахманова мне успели сделать документы, вот их я и предъявил этому капитану. Честно говоря, когда он представился, у меня нехорошо засосало под ложечкой: просто я не ждал ничего хорошего от таких встреч.
– У меня для вас пакет от командующего войсками Западного фронта маршала Тимошенко.
С этими словами капитан достал из-за пазухи серый конверт из плотной бумаги.
Вокруг нас стояли и внимательно слушали почти все наши командиры и политработники. Не желая тянуть резину, я вскрыл пакет и внимательно прочитал его содержимое.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, такого я никак не мог ожидать, прямо сюрприз. В пакете оказались два листа бумаги и удостоверение личности. Раскрыв удостоверение, я прочел: «Старший лейтенант Надежда Николаевна Нечаева». Удостоверение не имело фотографии, и, как я узнал, у многих бойцов на удостоверении ее тоже не было. Опустив вниз руку, в которой были зажаты два листка бумаги, я задумался. С одной стороны, это мне в масть, а с другой – на шею сели и ножки свесили, и попробуй теперь взбрыкнуть. Да, не было печали – купила баба порося.
– Товарищ командир, что там? – поинтересовался старший батальонный комиссар Гусаров.
– Вот, сами прочтите.
С этими словами я протянул оба листка Гусарову. Тот быстро их прочитал и, пожалуй, с таким же ошарашенным видом посмотрел на меня.
– Однако…
– Вот и я о том же самом.
Жаль, что я не видел собственного лица, когда прочел послания Тимошенко, было бы интересно сравнить мое выражение лица с выражением Гусарова – кто из нас был более ошарашен прочитанным.
– Надя, да что там такое? – уже старший лейтенант Горобец не выдержал этого цирка.
– На, читай.
Он прочел и тоже стоял рядом, как пустым мешком
