Или решил поддержать крещение моего сына?
— Никогда не был против. — пожал я плечами. — Пока я жив, он останется младшим, обе палаты парламента будут за меня, да и силы… простите уж, но на нашей стороне. Так что я никогда не считал его угрозой, и совершенно не против чтобы вы позволили своему второму ребенку сменить фамилию.
— Действительно? — нахмурившись проговорила Екатерина. — Если ты помешаешь церемонии, станешь моим врагом до конца дней. Моих и ли твоих — не так важно. У меня довольно сторонников.
— Даже не подумаю. — улыбнувшись ответил я. — То, чтобы сегодня церемония прошла спокойно и в полном соответствии с традициями — и в моих интересах.
— Что же… хорошо. — проговорила Екатерина. не спуская с меня напряженного взгляда. — Если ты не против, то это многое поменяет.
— Я уже не раз говорил, для меня престол не самоцель. — ответил я. — Но и отказываться от него я так просто не собираюсь. Мой отец, ваш муж, будь он с нами, ещё мог бы помешать… но не остальные.
— Ты не абсолют, не вне категорий, и то, что тебя поддерживает Петр — мало значит. — сухо проговорила Екатерина. — Люди будут верны императорскому роду.
— Совершенно верно. — кивнул я, окончательно запутав мать. Она, вместе со свой фрейлиной отошла на соседний ряд, а через несколько секунд в зал вошло множество служек. Они расступились, пропуская вперед Филарета, и у меня аж дыхание перехватило. Куда делся тот скромный отец церкви, с которым я регулярно пересекался?
Вместо черно-белых одежд на патриархе всё сверкало от золота и драгоценных камней. Мантия, ряса… я даже не знаю, как назывались все эти предметы обихода, вроде торчащих в стороны золотых наплечников. А на голове его красовалась корона-купол, да такая что удивительно как он её на плечах умудрялся держать. Сколько она вообще весила? Да шапка Мономаха по сравнению с ней — деревенская самоделка.
— Дети мои, да ниспошлет отец небесный благодать на вас и семьи ваши… — начал нараспев читать Филарет и за ним тут же потянулся хор голосов. Обычная речь превратилась в льющуюся по залу мелодию, и многие как завороженные повторяли за патриархом слова молитвы.
Даже у меня, довольно устойчивого психически, несколько раз в голове звучали позывы, что уж говорить о моих супругах? Хорошо хоть на колени не упали, хотя и такие в зале присутствовали. Вообще зрелище почти маскарадных платьев в сочетании со скромными платками, которые выдавали всем женщинам при входе, было очень контрастным и нелепым. Но даже зная, что будет дальше мы не могли себе позволить одеться иначе, поставив под угрозу весь план.
За молитвой не многие заметили, как большую купель унесли за иконостас, а перед ним, на возвышение, поставили кафедру, закрытую полотенцем с вышитым золотым узором и гербом Российской империи. Я слышал, как люди начали перешептываться, а Екатерина озираться по сторонам, но, когда она начала догадываться что всё идет не по её плану, было уже поздно.
—…сегодня мы собрались здесь, чтобы провести наиважнейший для страны и мира в православии ритуал. — продолжал патриарх, поднявшись на возвышение. — Помазание на царство цесаревича Александра.
— Нет. — прошептала Екатерина, выпученными глазами глядя на небольшую чашу, обнаружившуюся под полотенцем — Августову крабицу. — НЕТ!
— Сын божий Александр Борисович Романов, подойди ко мне. — не обращая внимания на возмущенный крик императрицы проговорил Филарет, и я, в сопровождении супруг, вышел вперед. Рядом встали мои соратники, а на плечи легла царская мантия, добытая Василием и Константином.
— Нет! — продолжала твердить Екатерина, но её уже никто не слушал.
— Во имя отца, и сына, и святаго духа. — разносился по церки громкий уверенный голос патриарха, крестившего меня металлической кисточкой, за которой оставался след масла. — Благословляю тебя, сын божий, Александр, на свершения великие и…
— НЕТ! — чуть ли не завизжала Екатерина, и по залу прошел хорошо знакомый мне диссонансный звон. Не сдающаяся императрица решила использовать последнее оружие — открыть врата прямо здесь. И как оказалось, ей для этого даже не нужен был камень.
— Остановись, дочь моя! — прокричал патриарх, тоже видевший к чему всё идет. Пространство начало закручиваться вокруг Екатерины, появились легко различимые края образующегося портала, а женщина продолжала то ли петь, то ли стонать. И это ничем не напоминало то открытие врат, которое я видел в прошлом году, когда мы прошли через пространство, чтобы спасти Петроград от вторжения и терактов.
— Это диссонанс. — громко сказал я, повернувшись лицом к названной матери. — Она открывает врата и не сможет их контролировать.
— Нужно что-то с этим делать! Немедля. — сказал Филарет, хотя это и так было понятно. Да только что с этим сделать можно?
Первое что я попытался — заключить появляющийся портал в сферу. Она лопнула словно мыльный пузырь, хотя вложенных сил вполне могло бы хватить чтобы остановить снаряд трехсотмиллиметровой мортиры. Следом отправился пресс, не остановить Екатерину, так хоть вывести её из концентрации, и я был не единственный кто бил в появляющийся конструкт.
Патриарх, большая часть моих сторонников и князей, даже союзники Екатерины. Все понимали, чем для нас окончится открытие врат в центре Петрограда и не жалели ни императрицу, ни собственных сил. Но все удары и выстрелы просто растворялись в окутавшем Екатерину хаосе.
Пространство клокотало, словно бурлящая вода, воздух шел волнами, искажаясь так что это было видно невооруженным взглядом, и с каждой секундой этот чудовищный ореол разрастался, расходился в стороны. Поглощая мебель и пол, он мгновенно менял их, и те предметы что не рассыпались в труху начинали двигаться, обретая невозможную, чудовищную жизнь.
Выхватив кортик, я зажег пламенный меч и ступил к раскрывающимся вратам, в попытках хоть как-то замедлить его рост. Вложив в огненное лезвие все силы, я ударил наотмашь, но клинок лишь зазвенел и распался тысячей искр. Не сдаваясь, я шагнул еще ближе, и ударил проводящим лезвием, выставив его перед собой.
Волна диссонанса больно ударила по меридианам. Я ускорил течение праны стабилизируя собственную ауру, но это лишь отсрочило искажение. Диссонанс был на столько сильным, что слой за слоем, как тонкая наждачная бумага, стесывал мою кожу. Руки начали краснеть, и вскоре на их поверхности появились первые капли крови.
Краем глаза я заметил, что оказался не единственным храбрецом. С разных сторон к императрице бросились князья и гвардейцы и совсем не для того, чтобы её защитить. Вот только их волны диссонанса били куда безжалостней. Конструкты рассыпались, а тела героев не имели моей защиты. Один за другим они падали, а трупы начинали дергаться, меняя очертания и на глазах превращаясь в безобразных монстров.
— Назад! — рявкнул я, видя, как ко мне шагнула Ангелина. — Никому не приближаться! Всех убрать из церкви!
— Вон! — тут же приказал патриарх. — Всё вон! Немедля!
Послушались не все, но большинству дважды повторять нужды не было. Оставаться в центре открывающихся врат диссонанса — плохая идея, и все это понимали, но хватало и упрямцев, которые посчитали долг важнее собственной безопасности. И не важно, долг это перед страной или передо мной.
— Не подходить! — ещё раз рявкнул я, гневно взглянув на супруг и товарищей. Ситуация была отвратительная. Я понимал, что даже если заорусь, но девушки меня не бросят, как и держащий морду кирпичом Таран и даже наш плут Рублев. А о верном Василии и говорить нечего. Но вот кто меня удивил — так это Михаил и Филарет, вот уж от кого я совершенно не ожидал самопожертвования.
Только ситуацию это нисколько не меняло. Я по-прежнему ни на сантиметр не мог приблизится к Екатерина, поле диссонанса расширялось, и я даже начал замечать клубящиеся вокруг императрицы полупрозрачные щупальца, будто трущиеся о ткань мироздания в попытке прорвать её и ворваться в нашу реальность.
— Общий контур! Как во время лечения! — приказал я. — За руки, в круг!
— Поняла! — почти сразу крикнула Ангелина, давно активировавшая истинное зрение. Обернувшись к остальным, она начала пояснять и показывать: — Вторая форма восстановительной медитации. С открытыми каналами на ладонях…
— Ты же моя умничка. — пробормотал я, вновь полностью сосредоточившись на раскрывающихся вратах. Я должен понять с чем имею дело. Хаос? Да, вполне возможно, но этот хаос имел вполне конкретные очертания, свою структуру, а значит, если я сумею её понять, почувствовать и вклиниться в неё, значит смогу и разрушить.
Не обращая внимания на происходящее вокруг, я сосредоточил все силы на удержании собственного энергетического контура, спасающего меня от разложения в жерле извергающегося вулкана. Потоки диссонанса не были ни ветром, ни пламенем, но обжигали и били по нервам
