— Он очень похож на вас, — отметил мистер Темень.
— Хорошие гены.
— Сын? Внук? Племянник?
— Да, — ответил Найтхаук. — И это все, что я хотел вам сказать. — Он указал на молодого человека. — С этого момента говорите с ним.
— И говорите быстро, — бросил Джефф. — Ленч остывает, так что сейчас у меня одно желание: убить вас и приняться за еду.
— Он и говорит, как Вдоводел, — отметил мистер Найт. — Как по-вашему, мистер Темень?
— Я думаю, он пытается нас запугать, мистер Найт, — ответил его напарник.
— Ему это удалось?
— Что-то я этого не заметил. Как тебя зовут, суррогатный Вдоводел?
— Судьба, — ответил Джефф.
— Не понял?
— Рок. Смерть. Выбирайте сами.
— По-моему, довольно глупые имена.
— Не могу с этим согласиться. Но, если вам они не нравятся, я также Джефферсон Найтхаук.
— Ты позаимствовал имя и фамилию вместе с титулом?
— Я их унаследовал.
— Бедняжка, — печально покачал головой мистер Найт. — Скоро ты унаследуешь и уготовленную ему участь.
— А вы унаследуете две могилы на местном кладбище. Этим утром, узнав, что вы еще здесь, я зарезервировал их для вас.
— Ты говоришь так уверенно только потому, что мы стоим рядом. — Мистер Темень начал отходить от партнера. — Поглядим, как ты заговоришь, когда мы встанем врозь.
— И хорошо, что встанете. Когда будете падать, не ударитесь друг об друга.
Ты слишком много говоришь, слишком смакуешь ситуацию. Не надо их ждать. Вытаскивай оружие и стреляй. Они говорят с умыслом. Начни к ним прислушиваться, а не то ты — покойник.
— Он очень заботливый, не так ли, мистер Найт? — спросил напарника мистер Темень.
— Именно так, — согласился мистер Найт. — Никогда не видел более заботливого человека, одной ногой стоящего в могиле.
Пока мистер Найт говорил, мистер Темень потянулся за оружием. Джефф неуловимо быстрым движением выхватил пистолеты. Прежде чем мистер Темень вытащил свой, он и его напарник умерли, во лбу каждого задымилась дыра. Мистер Найт успел выстрелить, падая на столик. И попал-таки в бутылку столетнего сигнианского коньяка, облив присевшего на колени бармена драгоценной жидкостью и осыпав осколками стекла.
Найтхаук поднялся, подошел к трупам, оглядел их, а потом посмотрел на Джеффа.
— Как я с этим справился? — спросил клон.
— Черт побери! — воскликнул Найтхаук. — Легенды не лгут, я действительно был хорош.
— Более чем, — кивнул Джефф.
— Я уж подумал, что со всеми этими разговорами ты доиграешься до смерти.
— Да нет же, — отмахнулся Джефф. — Я просто ждал, пока один из них потянется за оружием.
— Зачем? — спросил Найтхаук. — Я ведь много раз повторял тебе, что это не спортивное состязание. Нечего изображать джентльмена.
— Я знал, что смогу их опередить, — спокойно ответил Джефф. — Но хотел посмотреть, на что они способны.
— Ты же никогда не видел их в деле. Как ты мог знать, что сможешь их опередить?
— Я — Вдоводел.
Последовала долгая пауза.
— Да, — наконец согласился Найтхаук. — Полагаю, теперь так оно и есть.
Новому Вдоводелу нравилась его работа. Нравилось соперничество, слава, даже известность. По Пограничью покатилась весть о том, что он снова в деле, и ему нравилось, как люди перешептываются при его появлении и тычут в него пальцами. Ему нравилось, как его встречали в ресторанах, барах, гостиницах, ему нравились согласные на все женщины и не смеющие ни в чем перечить мужчины.
Его карьера началась на Перекати-Поле, где он задержался лишь на несколько часов.
Он выследил трех убийц на Джанколе II и убил их.
Еще четырех он убил на Зеленом Вельдте, хотя они и устроили ему засаду.
Спинолом Кимани встретил его на Новой Анголе. И хотя Кимани был семи футов роста, весил четыреста фунтов и в прошлом завоевал титул чемпиона Галактической Ассоциации свободного бокса в тяжелом весе, молодой Вдоводел убил его в рукопашном бою.
Его слава достигла Крайслера IV задолго до того, как он ступил на эту планету. Там его поджидала банда Вилкони, двенадцать отъявленных головорезов. Найтхаук предложил помочь, но Джефф отказался, один пошел в расставленную западню и убил их всех, отделавшись касательным ранением бедра.
На планете Счастливого пути он нашел Платиновую Леди, взял ее в плен, когда та старалась соблазнить его, и сломал ей руку и челюсть, едва она вытащила спрятанный нож.
Окончательную проверку он прошел на Нижней Вольте. Найтхаук даже не знал, что он полетел туда, иначе посоветовал бы взять с собой Киношиту. Но Джефф полетел один, чтобы разобраться с наркоторговцами, часть которых Найтхаук убил на Перекати-Поле, и выслеживал их одного за другим, пока все сорок не оказались на кладбище.
— Наверное, у меня бы лучше не получилось, — признал Найтхаук, когда Джефф рассказал ему о своих похождениях на Нижней Вольте.
— Я — это ты, — с улыбкой ответил Джефф.
— Это точно. Иногда я забываю.
— Должно быть, тебе нравилась такая жизнь, до того, как ты заболел эплазией, — с жаром воскликнул Джефф.
— Едва ли я даже думал об этом. У меня была работа, и я старался выполнить ее наилучшим образом.
— И теперь на просторах Галактики нас трое — ты, я и второй клон. Знаешь, что мы могли бы сделать, объединив силы?
— Я не знаю, как теперь зовут второго клона и где его искать. Кроме того, он не захочет иметь со мной никаких дел… да и с тобой тоже. — Он помолчал. — И я создал тебя для того, чтобы меня наконец оставили в покое.
— Я знаю, — кивнул Джефф. — Но мы бы отменно повеселились.
Найтхаук улыбнулся:
— Я подготовил тебя, как надо, и выбрал тебе правильный возраст.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что после двадцати пяти я уже не воспринимал мою работу как забаву.
— Она не могла не доставлять тебе удовольствие, — парировал Джефф. — Люди узнают меня, где бы я ни появился. — Он улыбнулся. — И таких денег иначе не заработаешь.
— Деньги компенсируют риск.
— Черт, даже риск, и тот возбуждает.
— Значит, ты воспринимаешь свою работу не так, как я. Я поступил правильно, не дав тебе своих воспоминаний. Возможно, работа эта будет радовать тебя до глубокой старости.
— С вашими навыками я буду жить вечно, — воскликнул Джефф.
— Вот это по-нашему, — кивнул Найтхаук. — В твоей профессии нужен именно такой склад мыслей. Если ты начнешь задумываться над тем, что Смерть может прийти за тобой, а не за кем-то еще, пора завязывать. — Последовала пауза. — Мы об этом еще не говорили, но придет день, через год или через десять лет, когда ты, проснувшись, почувствуешь, как зудит выступившая на коже сыпь. Будешь гадать, а не съел ли ты чего, или обо что-то потерся, или на тебя подействовала атмосфера последней планеты, на которой ты побывал. А зуд тем временем будет становиться все сильнее, и тогда ты поймешь, что это не просто зуд. А когда кожа начнет гнить, тебе окончательно станет ясно, что это эплазия.
