– Что? – Иван вскочил, кинулся к отцу в надежде, что он очнулся, что самый-самый родной человек не умер, просто так показалось…
Увы, труп не стал живее.
– Ты это слышал?
– Что слышал? – Тарсус глядел на Ивана с подозрением.
– Ну, про Хортицкую трудовую зону?
Лицо подпольщика – все еще под голограммой-маской – ясно отражало ход его мыслей: нет, ничего он не слышал и теперь считает, что у союзника как минимум слуховые галлюцинации на почве стресса.
«Хортицкая трудовая зона, спецшарашка для электронщиков и айти-спецов, – настойчиво повторили голосом отца. А потом, чуть помедлив, добавили: – Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека – вечно»[4].
Ладони сами легли на уши, прижали их до боли к черепу, едва не расплющили.
Сапог.
Лицо.
Вечно.
Голос отца в голове – как навязчивая мелодия новомодного хита, которую напеваешь целый день. «Тру-ля-ля, тру-ля-ля, Председатель нас ведет! Тру-ля-ля, тру-ля-ля, смело мы за ним идем!» И надоела песенка, а врезалась в мозг так, что не выкинешь, как ни пытайся.
Родительский голос мешал сосредоточиться на том, что творилось вокруг. Это бормотание меж висков не позволяло оплакать утрату, потому что нельзя скорбеть о том, кто разговаривает с тобой, кто поселился у тебя под черепушкой.
– Маршал, – донеслось издалека, из другой, наверное, галактики, – если мы прямо сейчас…
Отец – мертвый отец, поселившийся между затылком и лбом, – перебил:
«Хортицкая трудовая зона, спецшарашка для электронщиков и айти-спецов».
– Маршал, мне что, тебя опять на собственном горбу…
«Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог…»
И если первая реплика похожа на адрес, прикинул Иван, то вторая… Он поднялся, взял руку отца – такую непривычно худую – и поклялся отомстить. Себя не слышал – бубнеж о Хортицкой зоне и сапоге вытеснял собой все шумы.
– Тарсус, надо бы встретиться с твоим начальством.
– Ты не о том думаешь, Маршал! Если мы прямо сейчас…
– Надо встретиться с твоим начальством.
Есть надежда, что у начальства Тарсуса налажена связь с трудовыми лагерями и верхушкой подполья. Жуков-младший – Жуков-единственный! – почему-то был уверен, что ему крайне важно попасть в одну конкретную спецшарашку.
– Тарсус, а Хортица – это где?
Глава 7
Номер для новобрачных
Усы насквозь промокли от пота. Майор поднял забрало, а затем вообще снял бронированный головной убор. Не нравилось ему – слишком жарко, кожа на затылке должна дышать.
Под каблуком хрустнуло зеркальце. Майор присел и, поставив шлем, осторожно заглянул в дамскую сумочку, что валялась на полу, ткнул внутрь глушителем «калаша». Яркие цилиндрики – помада, упаковка влажных салфеток, упаковка прокладок, какая-то дребедень… Ничего интересного. Он, как говорится, «много лет в этом бизнесе». По всему Союзу покатался, стрелял чаще, чем ложку ко рту подносил, поэтому много чего умеет-знает – и таких вот сумочек, начиненных тротилом, тоже повидал немало. И чемоданчиков. И с плюшевыми мишками в руках маленьких девочек, которым под платьица папы-мамы надевали пояса шахидов…
Но тут все чисто. Стерильно, как в больнице. Трупы не в счет. Правда, немного напрягает то, что цель вне зоны видимости. Поливать все перед собой разрывными пулями смысла нет.
Пока что нет.
Прежде чем подняться сюда, майор и его бойцы изучили записи видеокамер, убедились, что террористов всего двое. Судя по показаниям свидетелей, они следовали определенному маршруту, совпадающему с вводными данными по операции.
И вот она – нужная дверь.
За ней опасные преступники.
Враги народа.
* * *
В коридоре стало тихо-тихо. Значит, идут последние приготовления, бойцы переговариваются знаками. Вот-вот в палату ворвется осназ. Отсчет пошел на секунды.
Надо как-то выбираться отсюда. Но мыслей по поводу не было вообще. К тому же Маршал скис после смерти отца. Ему что-то слышалось, а интерес к жизни вернуло лишь обещание Тарсуса устроить ему ужин при свечах со своим таинственным начальством.
– Слушай, выруби ты новости, – попросил вдруг Маршал. – Надоели. Верни зиму. Пусть опять ветерок подует.
– Какой еще ветерок? – Тарсус метнулся к огромному, в полстены, дисплею и ощутил движение воздуха.
Неужели?..
Нужно время. Нужно отвлечь осназ. Он заорал во всю мощь легких:
– Не входить! Иначе я подорву все здание! У меня взрывчатки – пол-Москвы снесет до фундамента! Подорву на хрен все!
В коридоре послышался шум – похоже, осназ отошел. Затрещала рация. Пока свяжутся со своим руководством, пока генералы, или кто там у них за главного, почешут плеши… В общем, минутка-другая теперь есть.
Поднатужившись чуть, Тарсус содрал дисплей вместе с креплениями и довольно хмыкнул. Не ошибся – за окном виртуальным обнаружилось окно реальное. Вот только вид из него был не очень-то приличествующий ВИП-палате – стена соседнего корпуса. Поэтому его и заменили на морозную свежесть, а настоящая свежесть образовалась позже, вместе с щелью в раме, через которую сквозило.
Дальше – просто. Открыть окно. Загрузить на себя Маршала – не впервой, процедура отработана. На присосках спуститься на пару этажей по стене. Выбрать ментовские трупы поприличнее, чтобы форма поменьше кровью была заляпана. Переодеться. Дождаться суеты наверху – осназ ведь все равно ворвется в палату: либо сразу получит приказ действовать, либо сначала безответно попытается начать переговоры, без разницы. Тогда начнется и внизу суета – в здание ворвутся подразделения попроще. Вот с простыми и надо бы смешаться, закосить под своих. Потом выйти из Поликлиники № 1 и улизнуть. А потом…
Потом не было.
Потому что незаметно улизнуть не получилось.
Ну кто мог подумать, что в милицейском шлеме Маршалу станет плохо?
* * *
Панцеры с патрульными на броне быстро откатили в стороны, освободив место. Поднимая пыль, вертолет приземлился прямо на двойную сплошную.
У ворот больницы и везде вокруг было не протолкнуться от военной техники. Вооруженные автоматами и снайперскими винтовками бойцы нервно перетаптывались, курил мужчина с мегафонами в руках, очередной автобус телевизионщиков – американский, что ли? – отчаянно сигналил, требуя пропустить его…
У Лали разболелось сердце – сильнее, чем сломанный палец, распухший и посиневший. Это она сюда заманила Ваньку. Ему никак не выбраться из этой западни.
Лопасти еще вращались, а дверца уже распахнулась, Серпень подал девушке руку, но она демонстративно не заметила помощи, выбралась сама. Отца тут же окружили десятки людей, которые ждали от него решений и приказов. Лали поняла из их выкриков, что у террористов есть взрывчатка, быть может, даже тактический ядерный фугас, и вообще они угрожают взорвать всю Москву, по иной версии – только Новый Кремль. Кто-то пятнистый и в фуражке, правда, утверждал, что террористы готовят покушение на самого Председателя.
