— Что надо, — в зарешеченном квадратике окошка мелькнул глаз, то час же уступивший место дулу.
— Я от Генриха, с товаром.
— С каких это пор Генрих ко мне клиентов направляет? — не довольно и одновременно подозрительно донеслось с той стороны двери.
С Генрихом Егор познакомился на вокзале Михайлова, где, не смотря на то, что поезда давно уже не ходили, все равно собирался приезжий (вернее пришлый) народ. Здесь можно было узнать последние новости, за пару патронов получить интересующую тебя информацию, да и просто что-то купить, что-то продать. Это, можно сказать, была цивилизация. По крайней мере, по сравнению со всем тем, что он до этого видел. Местный глава чего-нибудь или, вернее сказать, главарь чего-нибудь, видимо решил поиграть в Мэра и пара крупнокалиберных пулеметов, установленных на старой водокачке и в башенке старинного здания самого вокзала, ограждали тусующийся здесь народ от крупных неприятностей. Наверное, и сам Мэр что-то имел с этой толкучки. На ней можно было купить многое, но не то что было нужно Егору. Он перебрал в уме, все, что у него осталось. До Скопина Егор шел два дня, предварительно просушив свою одежку после моржового купания в речке. А что делать? Хочешь, не хочешь, а надо! Не идти же, распространяя по округе аромат канализационного коллектора. А вот до Михайлова он ехал с комфортом, устроившись на тюках с армейским обмундированием, которыми до верху была набита телега. Правда, за такой комфорт ему пришлось отдать полный патронов рожок от 'укорота'. Таким образом в его распоряжении находились два автомата, рожок с тридцатью 7,62-миллимитровых, два ножа и граната Ф-1. Негусто. А если учесть, что какое-то оружие необходимо ему самому, то на обмен-продажу оставалось совсем немного.
Он шел в Москву, а там было не обойтись без противогаза и дозиметра. Такого эксклюзива на рынке-вокзале Михайлова уже давно днем с огнем не сыщешь. Но расспросы все же дали свой результат. Сразу несколько человек, помявшись, указали ему на чудного индивидуума, рассекавшего на велосипеде между колонн и импровизированных прилавков. К велосипедному рулю был прикручен диктофон, из которого доносилась музыка, прерываемая рекламой всякой всячины, находящейся здесь же, в большой корзине, притороченной к багажнику. Но самое странное было в том, что ездил он в противогазе, хотя в окрестностях Михайлова было относительно чисто.
Все называли его Генрихом. Но сам он представился Сашей.
— Генрих — моя фамилия, — он снял противогаз, и Егор увидел большие голубые глаза и юношеское, безусое лицо. На душе у него отлегло. Честно говоря, Егор опасался увидеть на лице Генриха следы какой-нибудь скрываемой болезни. Ну, типа проказы или еще чего-нибудь.
— А чего ты на себя противогаз напялил?
— Рекламирую.
— За что отдашь? — Егор уже мысленно прикинул, чтобы отдать взамен, когда Генрих разочаровал его.
— Ну, вообще-то это мой личный противогаз, а других у меня пока нет.
Егор покачал головой и развернулся.
— Погоди. А зачем тебе противогаз?
— В Москву иду.
— Зачем?
— Что ты заладил:- 'Зачем, зачем? . Живу я там.
— А. Тогда тебе к Камраду надо. Это наш подпольный бонза. Он в коттедже за бывшим санаторием живет. Только он с чужими дел не имеет. Скажи, что от Генриха с товаром. А если не откроет, то насчет поручения скажи.
— Насчет какого поручения?
— Да предлагал он мне тут в одно место съездить… Но неохота мне мотаться. Мне и здесь не плохо.
— Как съездить? Мне не на чем…
— Ну, если до этого дело дойдет — покажу, где велик можно достать. Не за просто так конечно.
— Ну что там у тебя? — сиплый голос Камрада вывел его из задумчивого состояния, — показывай.
Егор засуетившись, стал доставать имущество Пернатого и Гоги, доставшееся ему в качестве трофеев.
— Отойди подальше, — раздалось из-за двери, — чтобы я мог рассмотреть… Так. Ну что же. Такое барахло мне не нужно. Ну, Генрих, твою мать…
— Он еще что-то про поручение говорил…
Окошко моментально захлопнулось и Егор, пожав плечами и развернувшись, уже было собрался уходить, но за спиной раздался лязг засова.
— Заходи, — уже более дружелюбно произнес Камрад. Он посторонился, давая пройти Егору и, как только тот сделал пару шагов в сторону еще одной металлической двери, быстро закрыл засов и завозился с многочисленными замками. Огрызки разбитого плафона бросали причудливые тени на потрескавшуюся штукатурку потолка. То, что в Михайлове есть электричество, Егор понял по орущему диктофону Генриха, но чтобы его тратили на освещение предбанника…
— У меня еще и обе двери под напряжением, — Камрад словно угадал его мысли, — так что имей ввиду.
Миновав вторую дверь, они вошли в узкий коридор, который в двух местах перегораживали штабеля мешков с песком. Чтобы пройти дальше, нужно было обогнуть их, протиснувшись в узкие проходы у левой и правой стены, соответственно.
Камрад, повернув маленький рубильник, подтолкнул Егора к баррикадам, за которым оказался довольно крутой спуск в подвал.
— Располагайся, — Камрад кивнул в сторону табуретки, одиноко маячившей в углу. Сам же он расположился за массивным дубовым столом сбоку от которого стоял элегантный компьютерный. Зажужжал винчестер.
Егор смотрел на вспыхнувший экран, как крестьянин на инопланетный корабль.
Камрад — лысыватый, невысокий крепыш, нацепил круглые очки и от этого, стал похож на конторщика или бухгалтера. Это сходство усиливала кожаная безрукавка из нагрудного кармана которой и были извлечены очки, прикрепленные к нему цепочкой.
— Ну-с, мое предложение такое: идешь в Тулу. Там на Красноармейском проспекте есть такой неприметный заводик… Сейчас покажу, — Камрад протянув руку, выдернул из принтера выползающий листок, с отпечатанной картой.
— Так вот, за ним в полуподвальном помещеньице склад приборов всяческих. Найдешь ящики вот с такой маркировкой, — торговец, по памяти, написал на обратной стороне карты несколько значков, — такой, такой и такой. Там оптика для разных снайперских винтовок и пулеметов. Возьмешь по десять штук каждого типа — больше тебе не унести.
Егор, хлопая ресницами, смотрел на карту. Его нанимают. Мало того, можно сказать, его уже наняли. За него все уже решили.
— За все, что принесешь, выбирай любое оружие, — Камрад подойдя к противоположной, от стола, стене, отодвинул защитного цвета занавес. Ресницы парня прекратили движение, застыв в верхней точке своего движения.
— Да-а-а. Из-за этого стоило отгораживаться двумя металлическими дверьми с поданным на них напряжением и огневыми точками с мешками песка.
