— Да, сэр.
— Но тогда возникает еще один вопрос, — сказал Логан. — Если это на самом деле резервный командный пункт орбитальной обороны, то как же так получилось, что выжившими командовал вшивый сержант? Тут должны быть офицеры в чине не ниже полковника. Куда они все подевались? Вас четыре десятка человек, это очень мало. Исходя из целей и задач объекта, а также из осмотренных мной помещений, вас тут должно было быть на порядок больше.
— Возникла… э… ситуация…
— Бунт? — уточнил Логан. — Ты можешь рассказать мне все и не опасаться последствий. Ты же знаешь, какие у меня здесь задачи, а на то, что было в прошлом мне, в общем-то, наплевать. Просто я хочу сложить картинку у себя в голове, но на реальное положение дел она никак не повлияет.
— Здесь были офицеры, сэр, — сказал Донни. — Было даже двое прыжковых пилотов. Полковник Танто хотел подняться на орбиту и воспользоваться одним из боевых кораблей Федерации, чтобы соединиться с основным флотом. Он полагал, что если даже корабли подверглись заражению, вирус убивает не мгновенно, и нам хватит времени, чтобы расплатиться с синими хотя бы частично.
— Но Френк этой точки зрения не разделял.
— Он не был тогда главным, — сказал Донни. — Он оказался старшим по званию среди выживших после той истории.
— Кто же возглавлял оппозицию?
— Капитан Лабрис.
Логану названные фамилии ни о чем не говорили. Впрочем, во времена Федерации примов было огромное количество, и хотя все они появились на свет в плюс-минус одном месте, разные годы выпуска друг с другом практически не пересекались. Большая часть примов, впрочем, как и большая часть людей, погибли от вируса. Больше половины от оставшихся сгинули в Бойне Номер Два. Те, кто выжил и там и там, ушли в Рейд Ярости, и Логан долгое время считал себя последним.
Что, в общем-то, не слишком отличалось от правды. Численность известных ему выживших примов только что сократилась вдвое, и исключительно его усилиями.
— Мнения разделились пятьдесят на пятьдесят, — продолжил Логан историю за Донни. — Полковник настаивал на том, что люди должны выполнить приказ, капитан возражал, что правила изменились, один корабль ничего не решит в общем раскладе, они погибнут зря и надо думать о собственном выживании и жизнях доверенных им гражданских лиц. Договориться так и не получилось, страсти накалялись и в результате случилась стрельба. Так?
— Примерно так, сэр. В том бою мы потеряли весь офицерский состав и обоих пилотов.
— Печальная, но нисколько не удивительная история, — сказал Логан.
Во время Рейда Ярости он насмотрелся и не такого. Когда большая часть планет их была уничтожена и стало ясно, что Доминат не оправится от удара, на кораблях тоже возникали… разные ситуации. Кто-то хотел продолжать до тех пор, пока в галактике не останется ни одного синего, кто-то говорил о бессмысленности такого продолжения и призывал вернуться к мирной жизни, попробовать наладить быт в уцелевших колониях. Вторыми, как правило, были выходцы из этих самых колоний. Первыми — уроженцы Солнечной системы, которым было некуда возвращаться.
И даже Логан не знал, чем там на самом деле все кончилось.
Судя по тому, что назад так никто и не вернулся, на хэппи-энд рассчитывать не приходилось. То ли они нарвались на остатки флота синих и нанесли друг другу невосполнимые потери, то ли все-таки передрались между собой и утратили возможность к возвращению. В то, что уцелевшие корабли до сих пор бороздят просторы галактики, выискивая и уничтожая последние колонии синих, даже самые незначительные, вроде той, из которой на Новый Дальний Уэльс прилетел Би-рейдер, Логан не верил.
Ресурс есть у всего, и у людей, и у железа, и в боевых условиях он вырабатывается особенно быстро. Пушка может сохранить свою боеспособность хоть целый век, если стрелять из нее раз в год по праздникам. Но если она делает сотню выстрелов в день, на долгий срок службы рассчитывать не приходится.
Боезапас рейда был ограничен тем, что они могли увезти с собой. Запасных частей взять неоткуда, пополнение не придет никогда. Тогда все понимали, что это билет в один конец, но в самом начале рейда это никого не волновало. В людях кипела ярость. В людях кипела ненависть. Люди жаждали мести.
Но что останется, когда этот огонь прогорит?
Логан не знал. Ему удалось соскочить с того горящего поезда, пусть и против его собственного желания, и вот теперь он купил билет на второй такой же.
Похоже, что в этих кассах других билетов для полковника Клеймора не припасено.
— Расслабься, — сказал он Донни. — Трибунала не будет, никаких разбирательств — тоже. Если мы уцелеем, ты снова станешь достойным членом общества.
— Со всем уважением, сэр, но какие на это шансы? — спросил Донни. — Что мы уцелеем? Ведь даже если мы уничтожим синих, то вирус…
— Об этом можешь не беспокоиться, — сказал Логан. — У меня на борту ходячая биолаборатория.
— Сэр?
— Ты позже поймешь, — пообещал Логан.
Главное, чтобы в этот момент у Донни тоже не было оружия, а расстояние между ним и биолабораторией превышало дистанцию прыжка.
Нильс и Стэн ждали их в командном пункте, и, судя по тому, что показывали мониторы камер слежения, они уже были в курсе нового поворота событий. Они точно знали, кто вернулся из шлюзовой камеры и какая судьба постигла тех, кто не вернулся.
На одном из мониторов до сих пор висела картинка с развороченной головой Френка.
Судя по тому, что они не стали скрываться, не пытались устроить засаду в коридорах, где ориентировались всяко лучше Логана, и демонстративно держали свои руки на виду и подальше от оружия, возражать против естественного хода вещей они не собирались.
В общем-то, Логан делал ставки именно на это. Люди все еще были ему нужны.
Когда полковник Клеймор и его дар убеждения производства фирмы «хеклер» возникли в дверном проеме, Нильс даже улыбнулся. Как будто все шло так, как он и надеялся.
— Сержант мертв, — сообщил им Логан. Они и так это знали, не могли не знать, но он посчитал нужным озвучить эту мысль. — Кто тут теперь главный?
— Вы, сэр, — сказал Нильс.
— А ты сообразительный, — сказал ему Логан. — Будешь моим заместителем. Стэн, ты в деле?
— Ай-ай, сэр. А сержант мне вообще никогда не нравился.
Печальная эпитафия, подумал Логан, но, наверное, в свое время про меня скажут то же самое. А ведь Френк, по сути, не виноват, в том что произошло. Не он устроил бунт, не он поднял мятеж, а то, что он оказался на стороне победителей старшим по званию, так это вообще случайность. А потом он заботился об уцелевших и делал все для их выживания. Может быть, у него не очень хорошо получалось, но к такому специально никого не готовили, так что черт знает, мог бы кто-нибудь сделать сильно лучше при тех же вводных.
И кто знает, что у него на самом деле был за план. Может быть, он доверился Логану, показав ему свои угодья, и просто рассчитывал на ответный жест, а штурмовиков прихватил с собой на всякий случай, или чтобы дополнительное впечатление произвести. Теперь уже не узнаешь.
А может быть, он слишком близко к сердцу принимал свое участие в мятеже и полагал, что целый полковник этого никогда не простит. Тогда, конечно, проще убить всех прибывших и попытаться отсидеться. Шансы на это были довольно неплохие, ведь вряд ли синие собирались задерживаться на орбите.
Как бы там ни было, ответы на эти вопросы Френк унес с собой в могилу, а Логану было не настолько любопытно, чтобы заниматься расследованиями.
Он убрал пистолет в кобуру — но застегивать ее не стал — устало потер лицо рукой и повернулся к Нильсу.
— У вас есть место для общих собраний? Или просто любое место, куда влезут все сорок человек, и при этом не будут сидеть друг у друга на головах?
— Конечно, сэр.
— Созови людей, — сказал Логан. — Я буду держать речь.
Не то, чтобы он этого хотел. Логан вообще очень не любил такие моменты, но сейчас спихнуть ответственность было не на кого.
