в заготовленный для него проём.
— Ну… с точки зрения инженерной мысли, тут, конечно, есть пара огрехов. — улыбнулся Николай Саныч, махнув рукой другому инструктору, подзывая того к себе. — Но моё задание ты выполнил на десять из десяти. — пытаясь сдвинуть находящиеся под моим контролем спичинки с места, произнёс инструктор. — Смотри Вова, че творит.
— Однако. — почесав репу, бросил подошедший Владимир Филиппович. — Почему, говоришь, тебя с той школы выперли?
— Вы же знаете… — опустив взгляд в пол и следом же уронив все спички, расстроенно ответил я.
— При наличии таких природных талантов, только за плохую учёбу оттуда точно не выперли бы. — присаживаясь напротив, и бегло пересчитывая количество спичинок, произнёс главный инструктор.
— Расскажи, что ты там натворил? — по-свойски улыбаясь и оглядывая меня с ног до головы, спросил Николай Саныч.
— Ну… там было несколько случаев.
— Даже так? И каких же? Булочки в столовой воровал? — иронично предположил собеседник.
— Эм… не совсем.
— Ну тогда я весь во внимании. — продолжая улыбаться и с нескрываемым любопытством меня оглядывать, произнёс старший инструктор.
— В общем, так вышло, что я нянечку в стенку впечатал разок. — опустив глаза и надув щеки, стал рассказывать я.
— И что, сразу перевели? Без воспитательных бесед и предупреждений?
— Ну… там ещё один случай был. — отметив, что окружающие заинтересовались, а это кроме инструкторов ещё пятеро мальчишек, я продолжил. — С ребятами дрался и одного охранника о стену шваркнул… пару десятков раз.
— А… ну если так. — вновь почесал затылок главный инструктор.
— Да он сам был виноват! — неподдельно искренне воскликнул я.
— Ну и персонажа нам с тобой подбросили, Колян. — хлопнув сдерживающего улыбку инструктора по плечу, бросил Владимир Филиппович и направился назад к своему столу, прежде бросив. — Надеюсь слепим из тебя настоящего воина.
Когда занятия закончились, вместо привычной прогулки как в другой школе, весь наш класс Антонина Сергеевна повела в общежитие.
Только вот ни о каком отдыхе после учёбы и тренировок, речи не шло. Построив детей на этаже в две шеренги, куратор встала напротив и почти минуту, поджав нижнюю губу, придирчиво всматривалась в наши лица.
В конце концов остановившись напротив меня, женщина оглядела сверху до низу мою тушку и высоко задрав бровь произнесла:
— У нас тут, как многие могли заметить, сегодня пополнение. Появился один умник. Стёпочкин Ванечка зовут. — выдержав паузу и не переставая сверлить меня гневным взглядом, куратор продолжила. — Как вести себя и как разговаривать он ещё не знает. Поэтому будем учить.
Прошагав до своей комнаты, находившейся в конце небольшого коридора, Антонина Сергеевна вытащила оттуда оббитый кожей стул и поставила напротив нашего строя. Пока она ходила туда-сюда, я с разных сторон наслушался от ребят о том, что они со мной сделают после отбоя. Причём, судя по количеству косых взглядов и злых голосов, общество вокруг было практически монолитным в своих намерениях.
— Упор лёжа принять! — холодным тоном бросила усевшаяся на свой стул куратор, внимательно наблюдая как дети исполняют её команду.
А они были хоть и очень недовольны происходящим, но все до единого послушно упали на пол и стали ждать дальнейших указаний.
— Стёпочкин, тебя это тоже касается.
— Но я не хочу. — простодушно пожал я плечами.
То, что сейчас происходит — армейский метод воспитания, который я и сам нередко использовал в прошлом. Суть его заключается не в том, чтобы я сейчас с ребятами позанимался насильной физкультурой и как следствие проникся коллективным духом. И даже не в том, чтобы я расстроился из-за отменившейся прогулки, вместо которой Антонина Сергеевна нас тут загоняет до седьмого пота. Нет.
Суть этого метода в том, чтобы вначале воздействовать на совесть индивида, из-за которого абсолютное большинство неповинно страдает, а затем, вдобавок к этому, обеспечить виновнику ещё и «весёлую» ночку, как раз от этого самого большинства. Потому как мало кому понравится нарушать привычный уклад и спокойный ритм жизни из-за одного упертого барана, не желающего подчиняться закону который все вокруг давно приняли.
— Тебя тут о твоих желаниях никто не спрашивает! — стала откровенно злиться куратор. — Лёг быстро!
— Нет, я пойду пока уроки поделаю. Не забудьте позвать на ужин. — бросил я, и перешагнув через тело впереди лежащего одноклассника, направился в свою комнату.
— А ну стоять! — прорычала женщина и даже попыталась удержать меня с помощью телекинеза, но я без заминок открыл дверь в свою секцию и скрылся за ней.
Спину сверлили так, что я это едва ли не задницей чувствовал. Если брать по совести, то поступил я, конечно, не очень хорошо. И мне перед ребятами, несмотря на их угрозы, было немножко стыдно. Но если подходить к вопросу прагматически, то что со мной, что без меня, следующие полтора часа их ждёт «качка». Так обычно называли тупую армейскую тренировку, одним из смыслов которой было выжать из бойцов все соки, но никак не привить любовь к физическим нагрузкам.
Участвовать мне в этом деле не позволил не только этот самый прагматический подход, но и взбунтовавшийся в голове майор. «Как это так, какая-то сыкуха будет меня ещё воспитывать?!» — невольно всплыло в мозгу.
Была и ещё одна причина такого поведения — это напутствие князя. Если вкратце, то им здесь незаметный паинька-ученик не нужен. Во-первых, всем должно было быть понятно, почему меня попёрли из Потенциала, а во вторых, сидя на попе ровно в школьный подвал или на исправительные работы на кухню не попасть.
Можно, конечно, и Кали отправить всё тут разведать, и это мы обязательно тоже сделаем, но ведь и самому стоит учиться пробиваться в нужные места. Да и микрофон на мне, а давать Белорецким лишнюю пищу для размышлений о моих возможностях, я тоже не хотел.
— Так что извините ребята, но давайте как-то сами. — проворчал я себе под нос, отключая усилием воли одну за одной целых две камеры, установленные в моей комнате.
* * *
Ожидаемо, на ужин меня никто не позвал. Поэтому, едва Кали дала мне знать, что класс ушёл без меня, я поднялся с кровати и направился следом.
В комнате тоже особо балду не гонял: поделал те же отжимания несколько подходов, и поприседал, чтобы совесть не мучила, после чего провел небольшую тренировку дара, наслаждаясь одиночеством. На моё удивление, Антонина Сергеевна не пыталась проследовать за мной или выкинуть что-то другое. Вместо этого тётка старательно науськивала на меня сверстников, да так, что я периодически из своей комнаты слышал её крик.
— Ты как здесь оказался? — процедила над ухом куратор, отметив как
