– Пятьдесят третья. – Тарсус отправил в полет очередного слишком настырного грызуна. – По-твоему, дирижабли – это что?
– По-моему, дирижабли – это, как ни странно, дирижабли.
– Вот именно, что странно, Маршал. Ты слыхал об объекте «Сура»? Ну да откуда тебе… Установка занимала аж десять гектаров, на которых стояли рядами двадцатиметровые антенны, а в центре – излучатель. Это у нас. У американцев были – или есть – высокочастотные излучатели «Северное сияние». Тоже не слышал? И чему вас в МГУ учат – в носу ковырять и за девочками по крышам бегать?
Маршал скрипнул зубами – Тарсус готов был поклясться, что слышал это. И все же союзник сдержался и просто задал вопрос:
– А дирижабли тут каким боком?
– А таким, Маршал, что «Сура» и «Северное сияние» были прототипами тех погодных установок, что размещены на дирижаблях, курсирующих в небе над Москвой. Для студентов, конечно, надо еще раз пояснить. Чего, думаешь, осадки точно по расписанию? А сугробы ты когда-нибудь видел? Вот именно – на картинках разве что. А за МКАД зимой такие сугробы, что… И воздух тут чистый, и вода, и… А там…
– Вода тоже из-за дирижаблей?
Тарсус шумно втянул воздух, выдохнул и несколько раз с силой нажал на трещотку фонаря (из тайника, конечно) – надо ж подзаряжать, чтобы светил во мраке. Он не любил, когда его перебивают.
– Типа того. Пятьдесят четвертая.
На ходу Маршал пялился на экран коммуникатора, любезно предоставленного ему Тарсусом. Любезно – это потому что он пообещал, что если хренов союзник уронит его прекрасный девайс в мутную дрянь, то будет нырять тут в поисках, пока не отрастит себе жабры.
По всем трем союзным каналам показывали Ивана в больнице. Расписывали его злодеяния. Пересчитывали трупы. Пугали граждан лужами крови.
Собственно реального видеоматериала у телевизионщиков было совсем мало, поэтому они очень креативно подошли к делу. Тарсус аж залюбовался их художествами: прям не больница, а филиал бойни.
Нахмуренный диктор с надрывом вещал о том, что террорист номер один, агент Госдепа США, наймит, который пробрался в Москву и много лет творил зло под прикрытием, наконец выведен на чистую воду.
Парни дружно заржали. Вода тут была оч-чень чистая, прямо черпай да пей.
По версии журналистов, Иван Жуков – специально обученный шпион-саботажник, на счету которого множество преступлений, взрывов, изнасилований и тому подобного. Жертв его не счесть, огромное просто количество, и он, диктор, не будет называть эту цифру в эфире, чтобы не шокировать общественность. Зато вот вам, дорогие союзники и персы, портрет лютого врага.
– Над твоей рожей, Маршал, опять изрядно поработали.
Крупным планом – лицо вроде то же самое, но какое-то совсем уж кровожадное.
– Это не человек, а маньяк, страдающий от наркотической и алкогольной зависимости, – задумчиво пробормотал Маршал, глядя на «себя».
Тарсус с удовольствием развил тему:
– Ага, а еще от лишнего веса, метеоризма, простатита…
– Целлюлита, гепатита…
– Менингита и импотенции.
– Импотенции?!
– То есть по остальным пунктам возражений нет? – Тарсус расхохотался, Маршал подхватил.
Когда все так плохо, что хуже быть не может, остается только смеяться. Плачут лишь те, кто на что-то еще надеется.
– Маршал, гарантирую: к вечеру тебе пририсуют бороду с проседью а-ля Усама бен Ладен.
– А-ля кто?
– Пятьдесят пятая. – У Тарсуса не было желания объяснять.
Меж тем диктор чуть ли не умолял граждан быть бдительнее и сообщать властям обо всем подозрительном любым удобным способом.
Об угоне панцера и о том, что террористу № 1 и его сообщнику удалось уйти через канализацию – ни слова.
Теперь-то уж точно менты будут дежурить на каждом углу. Даже по Сети пиццу нельзя будет заказать так, чтобы не потребовали включить веб-камеру и показать личико. Все вертолеты-беспилотники в воздухе. Гетто наверняка – точно! – шерстят. В квартирках персов обыски, перерывают все вверх дном. Короче говоря, раньше Маршала считайте и не искали вообще, зато теперь обложат всерьез.
А у Тарсуса приказ: хранить, защищать, сопровождать. И никто этот приказ не отменял.
Да и не в приказе уже дело…
С экрана коммуникатора гражданам рекомендовали связаться с ближайшим милицейским участком и пройти по жилплощади с веб-камерой, чтобы тем самым помочь розыску террориста и доказать свою лояльность. Союзники с радостью это делают – по крайней мере, так говорил диктор. О персах в гетто ни слова – наверное, там радости поменьше.
Новый, кстати, диктор, Тарсус раньше его не видел.
– Тут, внизу, нам покоя тоже не будет. – Он отобрал у Маршала коммуникатор, вырубил. – От новостей одно расстройство. Надо затихариться где-то. Вот только где?..
– Нет. – Маршал остановился. В его ногу тут же радостно вцепилась подплывшая крыса, уже небось и не рассчитывавшая на удачу. Вцепилась – и двинула по одежде выше, где суше, но союзник ее даже не заметил. – Надо встретиться с твоим командиром. И выбраться из Москвы. Я теперь знаю, куда отправлюсь. – Он замолчал с таким видом, будто к чему-то прислушивался, а потом скривился – типа не услышал ничего нового.
Тарсус сорвал с него крысу, бросил в мутный поток.
– Я знаю одно местечко, где нас точно искать не станут.
– Но…
– Ты что, Маршал, здесь с моим начальством встречаться надумал? – Он вновь включил коммуникатор, вспыхнул пробудившийся экран.
* * *
Впереди вспыхнуло, высветив парочку, не достойную жить дальше. Ты тут же нажал на спуск – пистолет дернулся, грохнул. Чуть сместившись, ты вновь выстрелил. Затем, пригнувшись, метнулся вперед.
И брезгливо пнул только что застреленных тобою тварей. Серых хвостатых крыс, мерзких, отвратительных. Здесь было сухо, поэтому грызуны чувствовали себя вольготно.
Поднес зажигалку к кончику сигареты, затянулся.
Ты с детства ненавидел крыс. Искренне, всей душой. Пожалуй, сильнее, чем крыс, ты ненавидел лишь… А вспыхнуло потому, что после мрака коллектора, после вони, грязи и сырости свет, проникающий сверху, через вертикальную шахту, показался тебе чем-то особым, благодатью небес. Выходишь из-за поворота – и вспышка. Потому что люк открыт. И открыт неспроста.
Беглецы тут прошли. Ты уверен в этом на все сто, хотя следов нет. Интуиция тебя никогда не подводила.
Сунув пистолет в кобуру, ты подпрыгнул и вцепился в ржавую скобу.
Первую на пути к поверхности.
* * *
Не только на лице новая голограмма, проекторы закреплены еще на спине и на груди.
Теперь Иван – высокая девушка с рыжими волосами до лопаток и мужской походкой. За походку Тарсус особенно пожурил, ибо все попытки уподобиться женскому полу были настолько карикатурными, что лучше пусть Маршал топает как умеет – уж слишком амплитудно он вилял бедрами. А еще у Жукова новые «отпечатки пальцев», только что прилепленные. Тарсус – ходячий склад штучек, без которых подпольщику никак. «Отпечатки» очень нежные, долго не держатся, поэтому их «надевают» максимум за полчаса до непосредственного применения. И уж тем более не стоит ими хвататься за ржавчину лестницы, по которой парни поднялись на поверхность, или, к примеру, за ручку дверцы электрокара, как у больницы.
