лукавой усмешкой оглядывает Светку, Лену и Камиллу.
— Ну, брат, надо же! Всех трёх красавиц к себе прибрал! Завидую, ей-богу.
Ухмыляюсь:
— Просто вспомни что как в песне: «…Но с другой стороны тещи тоже три.»
Гришка громко смеётся, а Светка тут же возмущённо упирает руки в бока:
— А это ещё что значит⁈
Сдерживая смех, я киваю:
— Ну ты подумай.
— Да ладно! — хохочет Гришка, едва переводя дух. — На самом деле, я даже рад, что ты Светку забрал! Честное слово, гора с плеч свалилась!
Все смеются, атмосфера становится лёгкой и непринуждённой. Мы решаем поехать в ресторан «Гусли» — приятное место с просторным залом и уютной обстановкой. Рестик, кстати, Камила предлагает.
Однако, подъезжая к крыльцу, я вдруг ощущаю внутри толпу народа. Бросаю взгляд на Светку — она быстро отводит глаза, явно стараясь не выдать ничего лишнего. Камилла и Лена тоже выглядят подозрительно: чересчур хитрые улыбки и демонстративная невозмутимость.
А Гришка? Этот всегда в своём репертуаре. Улыбается так, словно в каждом рукаве у него по паре козырных тузов, и ещё один где-то за пазухой.
Я развязно замечаю:
— А знаете, эти артефакты глушат энергию, но мысленные волны всё равно частично остаются.
Камила со Светой переглядываются.
— Может, там банкет… — делает попытку Лена.
— Тогда им не стоило брать артефакты, — улыбаюсь. — Да и Камила ни разу не была в «Гуслях», а у нее нет привычки предлагать места, которые лично не оценила.
— Откуда ты знаешь, что не была? — Камила сразу идет в атаку.
— Ты рассказываешь о всех рестораничках, которые посетила, — усмехаюсь. — Значит в «Гусли» выбирал кто-то другой.
— У-у-у-у, — огорченный вздох и тут же брюнетка расцветает радостной улыбкой. — Значит, ты запомниаешь все что я говорю?
— Конечно, а как иначе? — и честно, не привираю. Я же телепат, хе. У меня в голове есть спецблок под каждую из жен.
— Лучший муж на свете! — Камила на радостях целует меня в губы.
Светка хлопает ладонью по подлокотнику кресла:
— Ну блиндер, я так и знала! Его не обманешь!
— Так что, собственно, празднуем? — прищуриваюсь.
Светка, Лена, Камила да и Гриша аж замирают.
— Ты прикалываешься или… — Светка впивается в меня взглядом, потом вдруг хлопает в ладони, будто озарённая. — А, в самом деле! Он не знает! Сюрприз всё же удастся! Есссс!
— Да как так⁈ — поражается Гришка. — Он не может не знать! Все это знают!
— Совсем заработался, Данечка, — с сочувствием смотрит на меня Лена и кладет голову мне на плечо.
— Ну так что за повод? — Хмурюсь. Что-то мне это всё не нравится!
Жены и Гришка радостно переглядываются, будто только что провернули какую-то грандиозную аферу. Наконец, Светка с загадочной улыбкой отвечает:
— А вот это ты узнаешь, когда войдёшь внутрь, дорогой муж!
Мои перепончатые пальцы! Да какой сегодня вообще день⁈ Что-то я давно в календарь не смотрел…
Резиденция Годуновых, за Москвой
Годунов вновь встречается с безымянным лордом-дроу, вассалом Багрового Властелина. Их беседа принимает напряжённый оборот, ибо боярин не намерен лишиться головы, отплясывая под дудку этого иномирца.
— Я не собираюсь рисковать, — хмуро замечает Годунов. — Данила снова стал героем. Его победа над армией нежити, защита поставок мяса — всё это сделало его фаворитом царя. При дворе его позиции сейчас настолько крепки, что любое движение против него — чистое безумие. Тем более он смог одолеть командную верхушку некромантов. Говорят, что он бросил в небо целый замок.
Лорд-дроу слушает с саркастичной улыбкой.
— Боюсь, ты обрекаешь себя на нищету, Годунов. Разве не видишь очевидного? Это обилие мяса, которым Филинов наводнит рынки, приведёт к понижению цен. А кто от этого пострадает? Конечно же, такие, как ты. Его успехи — твой крах.
Годунов морщится, но не отвечает. Дроу же продолжает, как бы между делом, снимая с пальца кольцо с камнем.
— Однако, всегда есть альтернативы. Вместо того чтобы прятаться в тени успехов других, ты мог бы примкнуть к тем, кто действительно понимает, как управлять миром. Например, ко мне.
Он бросает кольцо в сторону Годунова. Тот ловит его с лёгким удивлением и оглядывает странный перстень.
— Что это такое? — осторожно спрашивает боярин.
— Всего лишь один из моих артефактов, —поясняет лорд, поднимая руку, на которой блестят еще несколько колец. — У каждого из них своя магия. Тебе не помешает узнать, что те, кто стоят за мной, гораздо могущественнее не то что какого-то Филинова, но и твоего Царя. Так что подумай, Годунов, прежде чем решишь, на чьей ты стороне.
В этот момент слуга наклоняется, чтобы налить чай, но лорд щёлкает пальцем, касаясь одного из колец на руке. В мгновение ока вокруг слуги вспыхивает зловещее алое сияние. Его тело начинает преобразовываться: руки вытягиваются, словно резиновые, кожа покрывается грубой, мохнатой шерстью, черты лица искажаются до неузнаваемости, а зубы вырастают, обнажая страшные клыки. Одежда трещит и рвётся, открывая спину, мохнатую, как у гориллы. Превращение завершается за считанные секунды, и теперь перед ними не человек, а жуткий, массивный зверь, который опускается на пол.
Годунов, застыв, не может отвести глаз. Его лицо теряет цвет, а расширенные от ужаса зрачки выдают истинное потрясение.
— Это лишь малая демонстрация, — лениво начинает лорд, поглаживая кольцо, излучающее слабый рубиновый свет. — Это артефакт не простой. Он содержит настройки множества видов магии — от телепатии до геномантии. Проще говоря, я запустил процесс, перепрограммировавший твоего слугу. Теперь он — марионетка. Нет, лучше — фамильяр. Полностью послушный и абсолютно преданный.
Годунов, стараясь не выдать дрожь в голосе, хрипло брякает:
— Но… но все мои слуги защищены ментальными щитами. Это невозможно…
— О, щиты, говоришь? — лорд усмехается. — Щиты защищают разум, это верно. Моё кольцо взламывает их как нож масло. Советую тебе, Годунов, серьёзно задуматься, прежде чем отвергнуть моё предложение.
Остроухий иномирец делает паузу, наслаждаясь растерянным выражением лица собеседника.
— А главное, это всего лишь один из множества артефактов, которыми обладают вассалы Багрового Властелина, — продолжает он, с видимым удовольствием. — Мы умеем быть щедрыми с теми, кто выбирает правильную сторону.
Годунов сглатывает, ощущая неприятный холодок между лопаток. Такой страх он испытывал разве что перед Охранкой. Он бросает взгляд на «гориллу»,
