рода Годуновых. Мы его проверили — никаких артефактов или подозрительных вещей при нём не обнаружено. Сам низкоранговый. Он настаивает на личном поздравлении, принес обычные шахматы в подарок.
— Шахматы у меня уже есть, — отмахиваюсь. — Но пускай заходит.
С человеком Годуновых разговор выходит коротким и без эксцессов. Он вручает подарок и открытку, аккуратно соблюдая все правила вежливости, после чего быстро удаляется. Ну и попутного ветра. Но к чему этот жест? Возможно, Годунов решил попытаться замириться. Время покажет.
Поздравления идут своим чередом. Среди отправивших теплые письма — Ольга Гривова, а также (вот сюрприз!) Стяжковы и Горлановы. За городничим Невинска появляется следующий гость — «посол» от князя Буревестника. Лицо новое и незнакомое. В прошлый раз я общался с другим человеком. Но и этот тоже назвался «послом», хотя никаких посольств у Буяна не может быть. Буревестник просто любит играться в единовластного правителя, но сам подчинен русскому престолу.
Лакомка стоит рядом. Посланник подходит ближе и с лёгким поклоном вручает мне подарок:
— Ваше Сиятельство, примите эту удочку для зимней рыбалки, — говорит посланник с лёгким поклоном. — Она изготовлена из буянской сосны нашими мастерами по поручению князя. Рыбалка — главный промысел, благодаря которому жители Буяна живут и процветают.
Я принимаю удочку, скользя взглядом по идеально отполированной поверхности
— Благодарю, — киваю, мельком осматривая подарок. Надо же, подарок от Буревестника. Этот князь всегда казался мне высокомерным зазнайкой, а вот теперь вдруг решил пойти на контакт. Любопытно.
Затем «посол» разворачивается к Лакомке.
— Графиня, для вас — статуэтка, созданная лучшими кудесниками Буяна.
Лакомка принимает подарок, и я тут же отмечаю его странную энергетику. Статуэтка выполнена в форме птицы, напоминающей алконоста. Камень, из которого она изготовлена, кажется аметистом с переливами.
— Алконост — символ Буяна, — добавляет «посол».
Что-то меня вдруг настораживает. Вроде бы это просто красивая безделушка. Энергии в ней нет. Значит, не артефакт. Но моей интуиции не спокойно. Моё внимание моментально переключается на каждый нюанс: неровности камня, лёгкое ощущение вибрации под пальцами Лакомки, едва заметное мерцание в сердцевине — всего лишь отблески света ламп.
Но что-то в камне не так.
И тут меня осеняет подозрение.
— Лакомка, брось его! — кричу я, бросаясь к альве.
В долю секунды «включаю» легионера-портальщика. Но поздно — свечение уже охватило мою жену. Хватаю её за руку, не давая исчезнуть одной.
Мыслеречь срывается на крик:
— Обрубай поток! Не дай перенести нас!
— Я пытаюсь!!! — разносится голос в голове.
Свечение вокруг камня усиливается. Легионер отчаянно старается блокировать активацию, но начавшийся процесс не остановить полностью. Камень уже запущен.
Вокруг нас мир на мгновение замирает. Ресторан, гости, смех, праздничная суета — всё словно растворяется в воздухе. Перед глазами остаётся только яркая вспышка, и вот уже нас с Лакомкой засасывает в портал.
Мои перепончатые пальцы! Вот тебе и «с днём варенья!» Отлично отпраздновали!
* * *
Мы с Лакомкой оказываемся на краю высокого обрыва, откуда открывается завораживающий ночной пейзаж. Море, безоблачное небо, мерцающие звёзды, запах оливковых деревьев. А их ветвистые силуэты вздымаются позади.
Ну, хотя бы тепло. На ощупь градусов тридцать, не меньше. Если не считать неожиданного телепорта, условия вполне терпимые.
Лакомка взволнованно оглядывается:
— Где мы, мелиндо?
Я поднимаю глаза к ночному небу. Быстро анализирую положение звёзд, сверяюсь с картой в голове.
— Судя по всему, где-то на юге, — говорю, кивая на ряды оливковых деревьев. — Вероятно, Византия или Османская Империя. Оливки намекают на Средиземноморье.
Долго раздумывать некогда. Устанавливаю мысленную связь со Светкой.
— Искра, доложи обстановку.
Ответ приходит мгновенно, её голос в моей голове звучит взволнованно, но облегчённо:
— Ты жив! Слава Богу! С вами все в порядке⁈
Я кратко объясняю, оглядывая обстановку:
— Вполне. Успел сбить поток портального камня, поэтому нас выбросило на полпути. До ловушки не успели долететь.
— До ловушки?
— Нам, наверняка, готовили теплый прием на другом конце портального коридора, — я вздыхаю. — Мы где-то в Средиземноморье. Что у вас там? Поймали этого выродка, который сунул Лакомке камень?
В ожидании ответа краем глаза замечаю, как Лакомка протягивает руку. На её тонкие пальцы мягко опускается большущая бабочка. Альва смотрит на неё, и на её лице появляется тёплая, почти детская улыбка.
Светка отвечает с тяжёлым вздохом:
— Нет. У него пошла кровь из носа, и он умер. Наши телепаты говорят, что его мозг просто сгорел.
Я выдыхаю, с трудом подавляя раздражение, и тихо ругаюсь сквозь зубы:
— Мои перепончатые паль… Ладно, понятно. Оставайтесь на связи. И сообщите Владиславу Владимировичу, пусть в Охранке знают, что происходит. Объявляйте чрезвычайный режим в графстве. Праздник окончен.
Разорвав связь, я оглядываюсь вокруг. Пейзаж, конечно, красивый, да и бабочка ничего такая, но где-нибудь здесь есть люди?
Поворачиваюсь к Лакомке.
— В первую очередь нужно разобраться, где именно оказались. Кстати, за нами могут отправить погоню. Поэтому сохраняем анонимность.
— Хорошо, мелиндо, — кивает альва.
В целом я спокоен, даже чувствую себя неожиданно оптимистично. Всё могло закончиться куда хуже. Вместо потенциально опасной точки назначения портального камня, вроде жерла действующего вулкана или ещё какой-нибудь смертельной ловушки, нас выбросило в теплое Средиземноморье. Ночное небо, оливковые деревья и свежий морской воздух — явно не худший вариант.
Лакомка так вообще излучает довольство. Прямо как ребёнок, она ловит уже вторую бабочку, смеётся звонко, искренне, словно и нет никакой опасности. Этот контраст заставляет меня на миг улыбнуться.
Но мысли возвращаются к делу. Я размышляю о промахах в системе безопасности. Пропустили человека с артефактом. Пусть и недетектируемым сканерами. Это грубая ошибка. Урок на будущее. И моя гвардия его усвоит.
Лакомка смотрит на меня, её глаза сверкают любопытством:
— Мелиндо, ты не можешь использовать статуэтку для телепортации? — поднимает она каменную птицу.
Я качаю головой:
— Нет. Эти камни позволяют портальщикам перемещать других, но не самих себя. Для этого им нужно быть рядом со стелами, чтобы контролировать процесс.
— Понятно… — задумчиво протягивает она.
Из-за холма раздаётся громкий треск. На дребезжащем пикапе, гремящем как коробка с гайками, выезжает мужчина с глубоким загаром в старой рабочей одежде. За ним несутся две здоровые собаки, а сам он, потрясая руками, яростно кричит на греческом:
— Ах вы, твари! Опять мои оливки воруете⁈
Мы с Лакомкой удивленно переглядываемся. Ну и претензии! Да мы ни одной оливки даже не съели.
Мужик выскакивает из своей тачки, и
