— Как к тебе обращаться? — спросил граф.
— Как хочешь — ответил связной — у меня много имен.
— Может, Румпельштицхен[64]?
— Можно и так. Так как начет девочки? Я слышал, ты приехал не один…
— Отвали с девочками. Кое что произошло в аэропорту.
— Да…
— Ты знаешь? — удивился граф.
Вместо ответа сутенер достал свой коммуникатор. Порывшись, нашел нужную видеозапись. Она ничем не отличалась от любой другой записи "проводы в аэропорту".
На середине просмотра — граф ткнул "паузу". На экране был крепкий, наголо обритый, с аккуратными усами мужчина в хорошем костюме.
— Вот этот парень.
— Да?
— Она полетела за ним. Знаешь, кто это?
Сутенер всмотрелся. Они медленно шли по тротуару, и если это и было на что-то похоже, так это на то, как сутенер раскручивает клиента, показывая ему домашнее порно с участием девочек, которых он предлагал. Сутенеры тоже перенимали высокие технологии и старались показать товар лицом. Правда, в данном случае, э… не совсем лицом.
— Нет. Это точно, что она полетела за ним?
— Сто процентов.
В свою очередь — граф выругал себя. Он должен был или догадаться о наличии встречающих в аэропорту, либо заметить их по прилету.
— Установим — сказал сутенер и сунул коммуникатор в карман — где вы остановились?
— Пока не знаю. Узнаю — сообщу. Как тебя искать?
— Я здесь всегда бываю. Спросишь Романа.
Граф хмыкнул.
— Ты цыган?
— Нечто в этом роде. Ты уверен, что тебе не нужно девочку?
Они встретились снова, через два дня, почти на этом же самом месте. Только теперь — Роман был на машине, Даймлер-Бенце с заниженной подвеской, и с зачерненными деталями экстерьера, которые заменили существовавшие в оригинале хромированные. Типичная машина европейских бандитов, хотя они предпочитают скоростные и маневренные БМВ[65].
С независимым видом, граф Сноудон сел в машину. Даймлер сразу же тронулся…
— Что с моим человеком? — спросил граф, — он улетел в Каир.
— Попался — сказал Роман, — его взяли в Каире. На днях вытащат.
— За что? — не понял граф.
Вместо ответа — цыган (хотя хрен знает, кто он есть на самом деле) сунул флешку в разъем на передней панели, на экране размером девять дюймов — появилось изображение.
— Черт! — выругался граф.
На экране — было изображение какого-то здания, ограждения из фигурного, литого чугуна, заходящие в здание мужчина и женщина…
— Где это снято?
— Каир, Посольство Российской Империи.
— Твою же мать!
Все шло кувырком.
— Русские в игре? Кто этот мужчина?
— Опознан как русский вице-адмирал Александр Воронцов, князь, дворянин Российской Империи. Враг Британского государства, чрезвычайно опасен. Начинал в отряде боевых пловцов на Балтике, можно сказать ваш коллега.
— Он мне не коллега…
Граф Сноудон недолюбливал моряков, как и полагалось всякому сухопутному офицеру и тем более — бойцу САС. Пусть и бывшему.
— Мы перебираемся в Каир? Как насчет операции по освобождению?
Роман покачал головой.
— Оставаться здесь. Приказ подписан "зеленым кодом". И… вот еще что. Посмотри… в бардачке.
Граф открыл бардачок. Достал оттуда смартфон — это было североамериканское устройство от Blackberry, которое в отличие от других гражданских моделей смартфонов имело шифрованный канал получения информации высокой степени стойкости.
— Навигатор — подсказал Роман, делая резкий маневр и нажимая на клаксон, чтобы спугнуть какого-то козла на старой Инночетти.
Граф Сноудон вызвал навигатор. В несколько секунд загрузилась картинка…
— Что это за отметка?
— Отметка от маяка. Который находится на вашем объекте. Теперь вы сможете знать, где она находится и лучше охранять ее.
Граф помрачнел.
— В Лондоне мне ничего не сказали про маячок.
Роман подмигнул.
— Может, это потому что у вас нет допуска, сударь? Как бы то ни было — вам приказано оставаться здесь, в Риме и ждать новых указаний.
09 июня 2014 года
Тегеран, Персидский край
Аэропорт имени ЕИВ Николая Третьего
С авианосца возможность перелететь на континент была единственной — с помощью грузового самолета. Приземляться — решили не на военной базе — а в Международном аэропорту. После того, как Его Императорское Величество Николай Третий распорядился построить на месте бывшей базы Мехрабад огромный современный международный аэропорт — все больше и больше авиакомпаний открывали сюда прямые рейсы, а две компании — даже сделали этот аэропорт своим хабом, стыковочной точкой. Все дело было в нефти. После того, как были проведены дополнительные геологоразведочные работы на нефть и на газ — выяснилось, что в южной и в западной части страны есть очень значительные запасы нефти, которые были неизвестны, а на юге, причем недалеко от побережья — еще и громадные запасы газа, который очень удобно сжижать и заливать в специализированные суда — газовозы. Этим не занимались до сих пор только потому, что в стране до сих пор сохранялся серьезный уровень террористической угрозы. А терминал с жидким газом или судно-газовоз — не менее опасны при взрыве, чем атомная бомба.
Темнело — но мы приземлялись еще посветлу. Громадные, сделанные из материала, по цвету напоминающему поверхность пустыни, здания терминалов казались настоящими дворцами, они походили на цветки, стоящие в окружении приземлившихся и загружающихся пассажирами самолетов. Технические службы и самое главное — мощности по заправке, терминалы с авиационным горючим находились под землей и были укреплены на случай попытки террористического акта. Строили на века…
Хоть меня и нельзя назвать трусливым человеком — осторожность и предусмотрительность это не трусость. Исламская шура[66] давно приговорила меня к смерти и пообещала рай и семьдесят девственниц любому, кто исполнит приговор. Нет, вру, семьдесят две. Но разницы большой нет, как для меня, так и для них. Поэтому — чтобы не искушать судьбу — я позвонил кое-кому в Хрустальный дом и сообщил о том, что прилетаю…
В аэропорту меня встретили "при полном параде" — здесь меня еще помнили. Лейб-гвардии казаки, двенадцать человек, конвой из пяти бронированных машин. Прокатимся с ветерком. Можно было бы устроить встречу в аэропорту — но я захотел посмотреть немного город — что с ним стало за двенадцать лет относительного мира.
Персия изменилась, это было видно уже по скоростной трассе, по которой мы мчались в сторону Тегерана на разрешенной здесь скорости в сто сорок километров в час. Ни одного портрета шахиншаха, которые висели, когда я прибыл сюда первый раз — не было, не было и сгоревших остовов бронетехники, которые я увидел, посетив Персию второй раз. Все аккуратно убрали, места, где заливали воронки и чинили дорогу — выделялись более светлым бетоном. Рекламных плакатов возле дорог, как в цивилизованных странах — тоже не было, потому как это упрощает процесс устройства засад и размещения взрывных устройств.
