– Ты не сталкивался с тем, что аннигиляционное излучение может спровоцировать приступ? Вообще радиация?
– Не уверен. Во время сражений приступов больше, но чем это вызвано? Возможно, просто стресс.
– Ты никогда не сталкивался с тем, что люди с Т-синдромом жили дольше, чем год?
Он печально улыбнулся:
– Нет, никогда. Впрочем, я знаю о проблеме меньше года.
Наступил вечер, за окном вновь зажглись огни университета. Там какой-то праздник. Небо расцвечено фейерверком: взлетают и исчезают планеты, цветы и водопады, и парит над всем феникс в ореоле пламени. Дано ли будет и нам возродиться? Может быть, это последний фейерверк в моей жизни?
Я проводил Анатоля до гравиплана.
– Будет приступ – сразу связывайся со мной! – сказал я на прощание.
Он кивнул.
Вернувшись, я снова залез в Сеть. Запросил «Тракль, Т-синдром». Ничего, кроме упоминания Игл Тракля как лучшего оружия против метаморфов и цертисов. Я задумался об этом человеке, изобретшем способ справиться с нами. Его называли то новым Леонардо, то новым Ломоносовым, то новым Теслой. Пожалуй, последнее ближе всего к истине: слишком много грандиозных проектов, которые так и не были осуществлены. Тракль познал и славу, и богатство, и конец в сумасшедшем доме. Мания величия. Перед смертью он утверждал, что всемогущ…
Что? Всемогущ?
Как я. Как любой из метаморфов. Ну, почти.
Да, ладно! Бред сумасшедшего. Мания величия – еще не симптом Т-синдрома…
Или оно? Тот самый первый случай! Не понятый и нигде не задокументированный…
Я уже собрался лезть в Сеть за подробной биографией Федора Тракля, но увидел слабое серебристое свечение в углу комнаты и забыл обо всем.
Свечение становится плотнее, ярче и обретает форму. Цертис стоит рядом с моей кроватью. На губах играет улыбка, белое покрывало развевает несуществующий ветер, из-под ткани выбивается серебристая прядь волос. Я протягиваю руку к ее руке.
– Здравствуй! Как давно тебя не было!
– Сутки, – улыбается она. – Всего лишь сутки.
Я чувствую себя рыцарем в замке Грааля. Выходит девушка с таинственной чашей – значит, пора задавать вопросы, но я хочу одного: слияния.
Но ее рука парит прочь от моей руки, как крыло ангела.
– Спрашивай! – поет цертис.
– Это правда, что я скоро умру? Когда ты со мной, я не могу поверить в это.
Она качает головой.
– Мы не знаем. Ищи! Еще есть время.
И касается моей руки. Я сплетаю с ней пальцы и не ощущаю плоти, одно тепло. Кажется, что должен быть холод, в цертисе нет ни капли живого цвета – только оттенки льда: белый, голубоватый, серебристый. Она должна бы казаться призраком, трупом, мраморной статуей. Но все иначе. Я смотрю на нее и понимаю, что это и есть настоящая, истинная жизнь.
На этот раз я хочу быть равным. Тепло Силы поднимается по позвоночнику, минуя одну за другой все чакры. Вокруг меня разгорается и бьется пламя, меняя цвет от красного до фиолетового, светлеет, становится белым. И я уже не понимаю: цертис втекает в меня и растворяется в крови или это я растворяюсь в ней.
Мир начинает мигать, словно я теряю и вновь обретаю сознание. И я проваливаюсь в сон.
Когда я проснулся, на часах была половина второго пополудни. Я вспомнил события позднего вечера и подумал, что, вероятно, у меня был приступ, а цертис мне пригрезился. Но изнутри меня, из сердца, из крови, из каждой клеточки моего тела словно кто-то отозвался. Сладкое щемящее чувство, ощущение присутствия. Я улыбнулся: приступ или нет, но цертис была со мной.
Пошел в ванну. Холодная вода обожгла лицо и ладони. Подмигнул отражению в зеркале: не иначе я стал моложе. Из окна льется солнечный свет, и деревья шумят почти под ногами.
У меня на сегодня есть дело, то, что я не довел до конца накануне.
Алисия открыла почти сразу, строго посмотрела на меня.
– Я пришел за моей тайной, – сказал я.
– Ну, что ж, заходи!
Я примерно понимаю, что может скрывать Юля, но роль госпожи Штефански совершенно непонятна, и я Решил начать с нее.
– Чай будешь? – спрашивает Алисия.
– С удовольствием.
Мы пьем чай, и я терпеливо жду, когда же она начнет рассказ.
– У меня предложение, – говорит она. – Я расскажу тебе не мою тайну, а твою.
– Мою?
– Разве ты больше не хочешь узнать причину своего расстрела?
– Она вам известна?
– Еще бы! – она усмехается. – Только давай пойдем прогуляемся. Здесь замечательный сад при университете. У деревьев тоже бывают уши, как и у стен, но на природе как-то спокойнее. Или еще чайку?
– Прогуляемся.
Возле стен университета разбит розарий и растут голубоватые кедры и пестроствольные платаны, дорожки посыпаны красноватым песком. Я поддерживаю под руку мою пожилую спутницу и, наверное, произвожу впечатление примерного сына при строгой матушке.
– О чем ты говорил со Страдиным? – спрашивает она.
– Госпожа Штефански, по-моему, ваш черед рассказывать.
– Не беспокойся, не обману. Но это имеет прямое отношение к делу. Вы обсуждали твою фиктивную казнь на Светлояре?
– Да, он извинился. Сказал, что был введен в заблуждение.
Она усмехнулась.
– Так, что еще сказал?
– Ваш черед, Алисия.
– Ну, хорошо. Расстрел был проведен по личному указанию Страдина. Как ты, наверное, уже понял, Т-синдром был только предлогом к нему. Никаких данных о заражении, кроме подложных показаний одного из твоих подчиненных, у Страдина не было. То, что я сейчас сказала, – мои предположения. А вот то, что известно мне доподлинно: по завещанию Анастасии Павловны императором должен был стать Леонид Хазаровский, Страдин – узурпатор, предъявивший подложное завещание и посадивший в тюрьму законного преемника.
– Возможно, а при чем тут я?
– При том, что тебе по завещанию императрицы Хазаровский должен был передать малое кольцо.
– Кольцо принца империи?
– Именно.
– Но это невероятно! Кто я такой?
– Не принижай свои достижения, Даня. Новая планета для империи не носовой платок. Императрица находилась под впечатлением. К тому же была одержима идеей очищения власти и хотела приблизить к трону человека молодого, инициативного, достаточно себя проявившего, но еще не испорченного. Вероятно, Страдин решил, что ты знаешь о завещании, и предпринял попытку избавиться от тебя. Но подлог раскрылся раньше времени или произошла утечка информации о твоем приговоре, и за тебя заступился кто-то влиятельный. Так что в последний момент Вова передумал и решил действовать тоньше: доставить тебя в столицу и там уничтожить.
– Не может быть! Страдин предложил мне малое кольцо.
Алисия усмехнулась:
– Ах, Вова умница, хоть и сволочь! Ну, конечно, теперь, даже если ты знал о завещании, тебе нет смысла вытаскивать Лео – все равно кольцо твое. А по реакции на предложение Страдин понял, что ты ничего не знал, и успокоился. А обещанное можно и не дать никогда.
