class="p1">От резкой вони я вздыбил шерсть на загривке и зарычал. Но пересилил себя и осторожно потрогал грязь лапой. А потом завалился в неё.
Я старательно вывалялся в грязи. Шерсть слиплась и сбилась клочьями, грязь облепила тело. Я стал хоть немного похож на помоечного кота-доходягу. Только чересчур крупного.
Ну, хер ли поделать? Красота требует жертв!
Откуда-то сверху в канаву прыгнула лягушка. Увидев меня, она испуганно квакнула и одним гигантским скачком скрылась из виду.
Внушаю, бля!
Для полной гарантии я ещё покатался в пыли на обочине. И, припадая брюхом к земле, пополз к воротам.
Я подполз вдоль стены к распахнутой створке, притаился за ней и услышал, как мои провожатые мирно беседовали с дружинниками, охранявшими ворота.
— Князь послал дорогу проверить. Только не верю я, что он из города рванёт. Он хоть и немой, но не придурочный. Все выезды перекрыты крепко.
Это Джанибек взял на себя роль старшего. В его голосе слышалась дружелюбная усмешка. Видно, он и во время разговора улыбался.
— Если он куда и рванёт — то в Литву, — поддержал Джанибека густой уверенный бас. Через западные ворота пойдёт. Там его и встретят.
— У нас и мышь не проскочит! — ввязался в разговор кто-то из местных стражников.
Ни Джанибек, ни второй дружинник не обратили на него никакого внимания.
— Эх, я бы тоже так покараулил! — с завистью в голосе сказал Джанибек. — Сиди себе в теньке, да поглядывай. А нам по дороге скакать, пыль поднимать!
Он рассмеялся мелким дробным хохотком. Второй дружинник тоже хохотнул.
— У каждого — своя служба, брат! Ладно, не теряйте времени. Поезжайте, пробздитесь! А то кони застоялись у вас!
Пока они разговаривали, я кое-как протиснулся под створкой ворот и пополз мимо дружинников в сторону дороги.
Я почти дополз до раскидистого куста полыни, за которым можно было укрыться, как вдруг услышал за спиной:
— Это, блядь, что такое?
В воздухе тоненько свистнуло. Прямо перед моим носом в землю воткнулась стрела.
— Почти попал! — послышался ликующий мальчишеский голос. — Папка, дай ещё стрелу!
Вот сучёнок!
Я вскочил было на ноги, но вовремя услышал топот сапог и копыт.
Хер тут убежишь! Эти на бегу подстрелят!
Я плюхнулся обратно на брюхо и пополз к кусту полыни.
Дружинники окружили меня.
— Котяра!
— Крупный какой, гляди!
— Больной, что ли?
— Похоже, бля!
— На ногах не стоит. Как же ты, Митька, по нему промазал? Плохо тебя папка стрелять учит.
— И ничего не плохо! Мне птица помешала! — отозвался обиженный мальчишеский голос. — Сейчас я его камнем добью!
Раздался звонкий шлепок подзатыльника.
Так тебе и надо, гадёныш!
— Он, видать, помирать ползёт! На волю! Кошки, говорят, любят в лесу помирать!
— Может, и вправду, добить? Чтоб не мучился? — с жалостью в голосе спросил один из дружинников.
Жалостливый, бля!
— Да отстаньте от него! — вмешался то ли Прошка, то ли Мишка из моих провожатых. — Сам сдохнет. Хоть и кот — пусть своей смертью помрёт. Всё-таки, божья тварь.
— Мужики, а пойдём, выпьем! У нас есть!
— Не боитесь бухать в дозоре?
— Хер ли нам бояться?
— Пойдём! За кота?
— Да хоть и за кота. Земля ему пухом!
— Митька, брось камень! — строго рявкнул стражник. — И стрелу подбери!
Я услышал ещё один подзатыльник, а потом — удаляющиеся шаги.
Судорожно вздохнул и снова пополз к кусту полыни.
В ложбине за воротами оказался заросший ивняком холодный ручей. Я как раз успел вылизать… тьфу, бля!.. вымыться, когда мои провожатые, наконец, отъехали от ворот.
Как и было условлено, они остановились за поворотом дороги. Я осторожно высунул нос из кустов. Джанибек сразу заметил меня и знаком показал, что всё в порядке.
— Ну, ты даёшь, Немой! — хохотал он. — Не знал бы, что это ты — точно добил бы!
Я, подпрыгивая на одной ноге, натянул штаны. Надел сапоги и рубаху, а кафтан оставил в мешке. Жарко!
Лето шло на исход. Мы неторопливо ехали мимо сжатых полей, на которых тут и там торчали высокие копны жёлтой соломы. От дороги поля отделяла узкая полоска ольшаника вперемешку с тонкими молодыми берёзами.
— А у нас в степях хлеб не сеют, — рассказывал Джанибек. — И леса нет совсем. У нас простор — и овцы. Когда отару на пастбище перегоняют — словно шерстяное море плывёт! А над ним — синее небо!
— Тоже хорошо, — рассудительно согласился Прошка. — Но и у нас неплохо!
Я уже начал потихоньку различать дружинников.
Прошка — старший. У него на щеках и подбородке курчавится светлая бородка. Говорит он немного, но веско. Каждое слово — в точку.
Мишка помладше, но тоже молчун. Он добровольно поехал впереди отряда, внимательно разглядывая дорогу.
А Сашка с Гришкой — совсем молодые парни. Мои ровесники. Шутят, толкают друг друга локтями в бока.
Поля кончились. Мы въехали в лес.
Из-под копыт передней лошади, громко хлопая крыльями, вспорхнула большая птица.
Тонко тренькнула тетива, и пробитая стрелой птица упала на дорогу. Джанибек довольно улыбнулся и убрал лук в чехол.
— Вечером похлёбку сварим!
Вдруг улыбка мгновенно сбежала с его скуластого лица. Он спрыгнул с коня, упал на живот и приложил ухо к земле. Сашка с Гришкой зашумели, но Прошка сердито цыкнул на них.
Джанибек повернул ко мне встревоженное лицо.
— Погоня за нами, Немой!
Бля!
Уходить? Может, и уйдём. А если нет? Из меня хреновый наездник. А парни меня не бросят, заклятьем повязаны.
Дать бой здесь, на дороге? Идиотская затея. Преследователи знают, сколько нас. И уж точно не горсть бойцов в погоню отправили.
Да и ТТХ здешнего оружия я хреново знаю. Как далеко бьют луки? Насколько точно?
Бля, да я мечом-то махать только-только научился!
Бойцы смотрели на меня и ждали команды.
Я окинул взглядом местность. Точняк!
Дорога идёт в гору. А возвышенность — это всегда выигрышная позиция! Подняться в горку и засесть по сторонам дороги с луками. Небольшой отряд мы сдержим. Если только нас не обойдут! Если только…
Всё, некогда думать, Немой!
Я махнул рукой в сторону горки, и мы поскакали.
Я припал в шее лошади, крепко держа поводья. Прямо перед моим носом Мыш всеми четырьмя лапами вцепился в лошадиную гриву. От тряски чайное ситечко съехало ему на глаза. Только розовый нос торчал.
Меня нещадно болтало в седле. Дорога жёлто-серой полосой летела под копытами. Нависшая над дорогой ветка хлестнула по лицу так, что я чуть не оставил на ней зубы.
Пригибаться надо, Немой!
Кони вынесли нас на пригорок. Дружинники выскочили из сёдел и кинули поводья самому младшему, Гришке.
— Отведи коней
