ударили по развитию магии, по способностям детей… Все эти школы, вузы, которые ничего магического не дают и ничему магическому не учат. А теперь их и вовсе хотят запретить. Мол, толку всё равно нет, так давайте сделаем всех равными… Нельзя допустить того, чтобы приняли этот закон. И Дума – это ещё полбеды. У нас, конечно, страна демократическая, но всё будет, как решит наш бессменный президент Радим Ефимович Баскак… – Сан Саныч выделил голосом имя и отчество гаранта процветания Рувении.
Я столько раз слышал фамилию нашего президента… Радим Ефимович… Ефимович!.. У нас в каждом классе висел его портрет! Я знал, как он выглядит! Как я сразу не увидел сходства!
Сан Саныч улыбнулся и кивнул.
– Да-да, брат. И да, живёт уже не один век.
Тёмное во мне отреагировало на слова Сан Саныча, заворочалось, но я придавил, потому что было не до него. Это что получается?.. Я учусь в школе брата президента, а сестра президента варит нам борщи?..
Это не укладывалось в голове. Но это была правда. Портреты президента висят везде. Их настолько много, что я уже перестал обращать на них внимание.
– Ну вот, – сказал Сан Саныч. – Теперь ты понимаешь больше.
Да, теперь я понимал больше. Точнее, вообще ничего не понимал.
Я по-прежнему не согласен был убивать, но вдруг осознал, что категоричное нет сказать больше не могу. Потому что Сан Саныч, чёрт побери, прав! И то, что он открыл все карты передо мной – это же проявление его уважения ко мне, его доверие…
Однако мне требовался совет. Кого-то, кому бы доверял я. Не знаю, Арика… Григория Ефимовича? Мамы с папой? Нет! Только не мамы с папой! Что скажут родители, я знал точно. Они скажут: использовать магию во вред нельзя и точка! И я был с ними абсолютно согласен! Вот только…
Вот только не случись эта ситуация с Мариной и Риткой, и я не попал бы в школу Григория Ефимовича. А следовательно, не узнал бы того, что знаю теперь.
Эх, знаю-то и умею я очень мало!
– Я действительно мало что умею, – сказал я негромко Сан Санычу.
– Ты умеешь создавать иллюзии. Григорий рассказывал, как ты создал десять копий себя. Неплохих копий! Ещё ты прекрасно владеешь бесконтактным боем – я сам видел запись, где ты отбросил на тренировке товарища. Это было красиво!
Я растерялся, когда такое было? И вдруг вспомнил, как запустил в Николая остатки разрушенного энергетического кокона.
– Я очень внимательно слежу за вашими тренировками, – продолжал Сан Саныч. – Я видел, как ты зацепил Бориса. А ещё я знаю, что ты смог сквозь иллюзии Григория, которые обманывали самых внимательных проверяющих… смог увидеть настоящий подвал. Григорий рассказывал мне об этом.
Сан Саныч говорил и говорил, а я вдруг понял, зачем видеокамеры. Оказывается, чтобы следить за тем, как работает подшефная школа. Как он сказал? Взять под крыло и контролировать?..
Тёмное во мне потихоньку клубилось. Я слушал Сан Саныча и наблюдал за сущностью. Она явно имела свой характер и у неё были цели, отличные от моих.
И тут вдруг я задумался, а тёмное – это она или он? Какого рода чернота, которая поселилась во мне – женского или мужского? И вообще, имеет ли она пол или это что-то среднее?
И тут же прилетел возмущённый ответ – конечно, мужского! Мужского!
Ответ был такой сильный, что мне аж дыхание перебило.
Я некоторое время боялся дышать. Сначала от раздражения черноты, а потом от осознания того, что она мне ответила.
Блин! Темнота внутри меня мне ответила!
Сан Саныч продолжал говорить, но я его не слышал, всё моё внимание было направлено на ответившую мне черноту.
«Хорошо, – произнёс я мысленно. – Хорошо. Ты мужик. Я согласен. Я буду звать тебя… Чёрный, да?»
Полыхнув завихрениями, Чёрный поворочался и затих. Я это воспринял, как согласие.
«Хорошо, Чёрный, – продолжил я. – Кто ты?»
Темнота во мне взволнованно заколыхалась, закрутилась, заметалась. Это было как с человеком, который тысячу лет молчал, а потом его попросили рассказать о себе. Образы посыпались с такой скоростью, что я даже не успевал их увидеть или осознать. Меня аж затошнило. Стены поплыли в одну сторону, а пол и потолок – в другую.
«Тише, тише… – взмолился я. – Не так быстро».
Но разволновавшийся Чёрный никак не мог успокоиться. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы восстановить дыхание и не видеть, как вращаются стены.
И тут откуда-то издалека, перебивая тошноту и головокружение, донёсся голос Сан Саныча:
– Влад, ты меня слышишь? Я тебя спрашиваю…
Вынырнув из тёмной пучины, в которую я уже почти было погрузился, увидел, что Дёма вздыбил шерсть на загривке и пялится на меня круглыми глазами, а Сан Саныч стоит рядом со мной и подаёт мне чашку чая, ту, которую я не стал пить.
Я дрожащей рукой взял чашку и отхлебнул, зубы стукнули о край.
Это был просто чай. Остывший и, наверное, действительно вкусный – я вкуса не почувствовал.
В общем, Сан Саныч, сам того не зная, спас меня. Я только удивился, почему не услышал в этот раз Дёму?
– Так ты согласен? – спросил Сан Саныч.
Его голос острыми колокольчиками больно ударил мне в уши, и я кивнул, чтобы только он замолчал.
– Ну вот и отлично! – Сан Саныч вернулся на своё место. – С тобой всё в порядке?
Я снова кивнул. Больше всего мне в этот момент хотелось, чтобы меня оставили в покое.
Дёма словно почувствовал это – улёгся и врубил свою мурчательную машину на полную мощность. Звук, который производил Дёма, тоже бил в уши, но, в отличие от режущего голоса Сан Саныча, он действовал, как лёгкое покалывание – расслабляюще.
– Хороший у тебя котёнок, – негромко проговорил Сан Саныч, с нежностью глядя на Дёму. – Ласковый!
Я кивнул. Слова Сан Саныча всё ещё били, но уже не так сильно.
– Ну что, будем считать, что мы договорились? – скорее констатировал, чем спросил Сан Саныч.
Я кивнул. Потому что ни говорить, ни думать сейчас не мог. И признаваться, что внутри меня Чёрный, и из-за него я пока ничего не соображаю, тоже не мог.
– Ну вот и отлично! Тебя куда отвезти? В школу к Григорию Ефимовичу?
Я снова кивнул. На этот раз более осознанно. Мне требовалось с кем-то поговорить. И все люди, с кем я мог обсудить эту проблему, находились в школе боевой магии.
– Отлично. У нас мало времени. Если возникнут вопросы, капитан Ерохин получит распоряжение во всём тебе помогать. Если нужны будут помощники, скажешь ему. И… – Сан Саныч сделал паузу и
