Корабль аристократа с Праймари напоминал причудливую раковину мифического морского существа. Корпус закручивался спиралью и расширялся в центральной части, затем, изгибаясь, сужался, превращаясь в запятую с острым черненым хвостом боевого излучателя. Витки покрывал причудливый рисунок, созданный с помощью хитроумных технологий в мастерских бога Лантоя, где корабль и создавался.
Он обошелся своему владельцу в умопомрачительную сумму, но аристократ никогда не жалел денег на свой дом.
А корабль стал его домом. Даже возвращаясь в родовое имение, он приземлялся на специально оборудованной площадке и продолжал жить в корабле, всегда отстраненный, всегда готовый сняться с места и покинуть планету.
Его гость казался неуместным в утонченной обстановке салона. Грубая куртка из кожи неизвестного зверя с фронтира валялась, небрежно брошенная на снежно-белый диван, а ее владелец развалился на прозрачном стуле, обхватив толстыми пальцами пузатый бокал с редчайшим виски с Праймари.
— Между прочим, вы пьете напиток, который считался бесценным еще когда Империя только делала свои первые шаги, — со смешком заметил аристократ, вдыхая аромат напитка. Сделав крошечный глоток, он посмаковал его, после чего проглотил и облизнул острым языком кроваво-красные губы.
Его собеседник проглотил свою порцию одним махом, после чего длинно выдохнул.
— Хороший букет, барон. Урожай шестнадцатого... нет, пожалуй, семнадцатого года. По мнению Надсорса Кандитаре, отличается удивительно сбалансированным вкусом и может служить эталоном настоящего виски.
Аристократ улыбнулся:
— Я снова убедился, что вас не зря называют Хамелеоном. Вы производите удивительно обманчивое впечатление.
— На самом деле я просто использую обстоятельства и максимально удобные и естественные инструменты для каждого случая. Всё настолько просто, что нет смысла скрывать. Всё равно никто не поверит. Так чем я обязан столь любезному приглашению? — резко сменил тему знаток виски.
— Вы, как и я, пытаетесь выполнить условия контракта. Контракт на четыре объекта, вчера пришло сообщение об изменениях условий и данные о предположительном местонахождении целей.
Хамелеон протянул свой бокал, и барон снова наполнил его. Теперь его гость медленно потягивал ароматный напиток, наслаждаясь каждым глотком.
— Да... действительно, бесценная жидкость. Символ исчезнувшей эпохи. Даже — исчезнувшей цивилизации. Вы не задумывались об этом, барон?
— Всё когда-нибудь кончается и всё на самом деле имеет свою цену. Вы так и не ответили на мой вопрос, Хамелеон.
— А вы его не задали, — по-волчьи ухмыльнулся Хамелеон, — вы выдвинули несколько предположений. И что?
— Я не хочу, чтобы всё проходило. И не хочу платить высокую цену. Потому предлагаю объединиться. Я до конца не уверен, кто заключил с нами контракт, но если верить тому, что они обещают — мы сможем прекрасно жить в новом мире. Который, — он нагнулся к собеседнику, лицо его заострилось и стало хищным и жестким, — вообще-то для таких как мы не предназначен.
Хамелеон покрутил бокал, задумчиво наблюдая за темно-янтарной жидкостью, неторопливо лизавшей стенки бокала.
— Ваш корабль не годится для маневров в атмосфере. Мой — хорош для приземления, подходит для высадки десанта. Но десанта у нас нет. А вдвоем мы не справимся там, где рекомендует разыскивать цели наш работодатель.
Барон нажал несколько клавиш на пульте управления информационным блоком. Экран разделился на несколько секций. На сидевших в салоне внимательно смотрели разумные — люди, темирники, алоллаки. Все они были очень разными, но, присмотревшись, можно было заметить и сходство.
Всех их объединяли глаза — безжалостные, спокойные, оценивающие мир сквозь прицел.
— Господа, я рад, что все вы согласились принять участие в разговоре. Думаю, мое предложение окажется выгодным для всех нас...
* * *
Стоя на балконе, Ян испытывал сладкое и жуткое ощущение головокружения от того, что снова перенесся в детство и находился в сказке. Золотистое свечение, заполнявшее лес, к ночи чуть стихло, и Яну казалось, что он в своей детской, только превратившейся в целый мир. Таинственный, тихий, шелестящий голосами фей, добрых мягких зверей и ласкового, сладко пахнущего молоком и ванилью ветра.
Стволы многих деревьев оказались полыми, и друиды превратили их в дома. Они не стали прорубать новые окна и двери — воспользовались естественными пустотами. К тому же оказалось, что древесные гиганты прекрасно управляются. С помощью несложных манипуляций удалось изменить толщину стенок стволов или вырастить внутренние перемычки и почти незаметные мембраны, расходившиеся при приближении к ним человека.
В одном из таких стволов их и поселили, выделив каждому по несколько комнат на разных этажах ствола.
И, показав, где находятся запасы пищи и как связаться с другими колонистами, оставили в покое, сказав, что через пару дней они сами решат, когда встречаться и о чем рассказывать.
Оставшись в одиночестве, Ян уселся на широкую кровать, застеленную мягким пледом, уронил руки на колени и тупо уставился в стену. Он думал, что теперь уже никогда не сможет спокойно уснуть. Перед глазами снова вставала жесткая степная трава, в которую падали убитые десантники — молча, нелепо, словно сломанные куклы.
Закрыв глаза, он со стоном откинулся на кровати.
И несколько секунд спустя уснул.
* * *
Огерд думал, что друиды окажутся похожими на сектантов Старой Церкви, отвергающих мирские соблазны, или тихих, благостных, но вызывающих смутную настороженность адептов экзотических культов, время от времени распространявшихся по Империи, словно весенняя простуда.
Но жизнь небольшой колонии оказалась куда ближе к неспешной и задумчивой жизни научного городка, где сотрудники разных лабораторий встречаются за обедом в общей столовой и доброжелательно обмениваются новостями, а по вечерам устраиваются вечеринки, иногда перерастающие в попойки.
Сейчас, правда, привычное течение жизни было нарушено, и время от времени тревога, снедавшая жителей Покоя, прорывалась наружу.
Изучить жизнь древесного поселка почти не удалось — выспавшись, Ян и Огерд отправились на встречу с Видящими.
—Это не руководители, вожди или управляющие, — Хорит шел рядом, показывая дорогу, — скорее, уважаемые старейшины. Но дело не в возрасте. Просто... они видят.
—Видят будущее? — уточнил Ян.
—Нет. И — да. Но вы сами поговорите с ними. Я просто солдат, — улыбнулся молодой человек.
—Солдат — это пехота. Мясо это, — буркнул Ян. — Их задача — подохнуть с пользой для других. Ты совершенно другой.
