До двух ночи за ущельем с башни наблюдал Максим, Агата спала рядом, чутко вздрагивая на каждый шорох. В два часа сама проснулась и показала жестом, что приняла вахту и он может отдыхать. Макс отрубился моментально и в четыре они снова поменялись. Он взял бинокль. Агата повернулась на бок и приспособила под голову разгрузку, но вот уснуть на этот раз у женщины не получилось. Снизу тихо гавкнула Маруська один раз, потом второй раз громче и лай сменился грозным продолжительным рычанием. Максим припал к биноклю и тихо охнул – туман в ущелье светился изнутри ровным голубоватым светом.
Мирно дрыхнувший в своем огромном спальнике Сухроб жалобно хрюкнул, когда миниатюрный ботиночек Агаты с размаху влился ему в бок. Кваз не пролезал в башню, что его освобождало от ночных вахт с биноклем и, сильно удивился – что его будят столь неделикатным способом.
– Подъем, ребята – срочно выдвигаемся! У них сейчас там самое начало жорева, на танке можно въехать – не заметят!
И они выдвинулись… Максим не помнил, когда и бегал с такой скоростью. Убегать, правда – случалось и не раз, но там совсем другие обстоятельства и другие стимулы…
Рычание, шум драки, визги, чавканье… Ничего этого не было, то есть ничего – вообще. Они вошли и погрузились с головой в вязкий туман, подкрашенный слабым голубым свечением, который впитывал все звуки и даже рев горного потока стал заметно тише. Как будто кто-то прикрутил наполовину регулятор громкости. Сухроб рванул с пояса дымовую шашку и уже собрался метнуть ее по ходу движения вперед но Макс одернул кваза. Зачем? Привыкли некоторые ломиться к цели сквозь преграды, обрушивая стены… Пока Маруська с ними – засады можно не бояться, и к ним никто не подкрадется. Агата все поняла как надо и вмешалась, одернула Сухроба и погрозила квазу кулаком. Их маленькая группка сбилась плотно в кучу, ощетинилась стволами и, почти на ощупь шагнула в неизвестность.
Первые пятьдесят метров прошли без приключений и остановились. Справа от них шла сплошная скальная стена, которая и служила ориентиром для движения. Заблудиться, впрочем, было сложно – с левой стороны ревела горная река, вверх по течению которой они и поднимались. Агата подняла руку, давая знак остановиться у большого валуна, Сухроб сразу развернулся и бросился бегом в обратном направлении. Отсутствовал недолго и вернулся с двумя огромными мешками. Груз сбросил и, не задерживаясь – побежал назад, вернулся быстро, и мешков у валуна стало четыре.
Каких либо мини-раций или переговорных устройств они с собой не брали, и Сухроб говорил знаками, отчаянно жестикулируя. Он показал, что все нормально, штатно – элитная охрана Карусели жрет и на такую мелочь, как нагруженный мешками кваз не отвлекается. Туман и шум реки общаться тварям ни мешали – их разговоры шли в низкочастотном диапазоне, и своеобразный радиосигнал распространялся довольно далеко. Сухроб пытался еще чего – то рассказать, но как он не гримасничал и не размахивал руками – Максим с Агатой ничего не понимали. Кваз не выдержал, схватил палку и написал, под их ногами на песке: «Они боятся. Сильно боятся – есть кто-то очень страшный. Они называют его Мне ни сказать никак, такого слова нет у людей».
Короткими челночными бросками они прошли еще несколько сот метров и Сухроб начал выдыхаться. Бег по камням с мешками отнимал силы, но до приема спека дело не дошло. Кваз запросил жестами отдых, и группа остановилась. Агата достала карандаш и на бумажной салфетке нарисовала схему, из которой следовало, что до подъема с цепью остался один длинный переход или два коротких. Сухроб рухнул на свои мешки и поднял вверх натруженные ноги, а Максим отправился к реке набрать воды в бутылку из-под Спрайта. Вернулся, сделал глоток живчика, вспомнил про Маруську и хотел налить ей в крышку, но не успел. Собачка резко прыгнула к его ногам и яростно залаяла, беззвучно открывая рот в сторону реки. Везенье кончилось и они, кажется – нарвались на проблемы.
Глава 31. Прорыв на скорость
Максим знал свою собаку как никто другой и не удивительно, что среагировал из троих первым. Сухроб успел сесть на задницу и поднимал свой пулемет. Агата разворачивала винтовку со спины на грудь, а Макс уже разбрасывался дымовыми шашками. Первые две штуки полетели в сторону реки, еще одна – по ходу движения вперед последняя, шипя запалом – ушла назад и по ноздрям ударило такой вонью, что Агата забыла про оружие и зажала рот ладонью.
Максим с Маруськой, бросились вперед и он боялся одного – потерять стенку с правой стороны и заблудиться. Их обогнал Сухроб и на одном плече кваза болтался пулемет и снайперка Агаты, а вот сама Агата висела на другом его плече и молотила кулачками по спине. Подобный способ транспортировки их командиршу явно не устраивал. Макс, понимая, что остался замыкающим и враг, скорее всего – сзади, метнул туда гранату. Ту самую оборонительную «эфку» с разлетом осколков в двести метров и упал на землю, прижав к себе Маруську. Долбануло ощутимо – вздрогнула земля, и глухой взрыв пробился через туман и шум реки. Максим решил, что осторожничать больше не имеет смысла и бегом устремился за Сухробом.
Маруська рычала в сторону реки, резко разворачивалась и показывала зубы тому невидимому, что находилось сзади. Сердце Макса ухало и колотилось, он понимал, что их спасенье в скорости и бежал со всех ног вперед. Остановился только на мгновение и метнул еще одну гранату, рассчитывая взрывом отвлечь и дезориентировать соперника. Они добежали – им повезло. Скальная стена сбоку начала кверху уходить «на официал» и цепь болталась строго вертикально примерно в метре от нее. Конец цепочки дергался – там, скрытый туманом – лез Сухроб, его пулемет с коробом на пятьдесят патронов остался внизу рядом с Агатой.
Что следовало делать дальше – было ясно, вернее это понимала хорошо их боевая командирша, и Максиму оставалось тупо подчиняться. Она, не принимая возражений – пристегнула крюк на конце цепи к его обвязке, схватила пулемет Сухроба, разложила сошки и вместе с ним нырнула в узкую расщелину в стене, похожую на пулеметный ДОТ. Макс попытался взять на руки Маруську, но та ловко увернулась и отскочила в сторону. Он хотел ее поймать, но цепь, как назло – туго натянулась, ноги оторвались от земли, и его рвануло вверх.
Крупнокалиберный пулемет Корд – штука весьма громкая и, не смотря на туман и рев потока, Максим четко разобрал скупую очередь на три патрона. Внизу, похоже – началось, но как бы твари не старались, выдернуть Агату не получится. В стене узкая щель, в которою сможет пролезть разве что очень мелкий зараженный и щель огрызается бронебойными пулями калибра двенадцать миллиметров, которые при удачном попадании способны выбить мозги даже из элиты.
Сухроб его поднимал быстро, но точно не лебедкой – тело Макса взлетало короткими, равномерными рывками и он чувствовал, как руки кваза перехватывают цепь. Внизу Агата продолжала постреливать скупо, одиночными – запасных коробок – магазинов у нее не было. Наконец, цепь кончилась, голова высунулась над скальной полкой, за воротник схватила мощная рука – и он встал на ноги, испуганно смотря по сторонам.
Внизу провал и пропасть, но он стоит не на вершине, а на полке шириною в метр. Совсем рядом уходит вверх, уступами – стена и ей конца не видно. Макс отстегнул от беседки карабин, Сухроб сгрузил цепь вниз и взялся за нее, с явным намерением спускаться.
– Сухроб, куда, совсем дурак? У тебя даже нет оружия – порвут в момент.
Максим заорал, срывая голос, но шум реки, вместе с туманом остались далеко внизу и он себя одернул, сообразив, что так кричать не обязательно.
– Агата! Там Агата, а мы здесь. Надо спасать. – Кваз решительно взялся за цепь второй рукой и Максим понял, что остановить Сухроба он просто физически не сможет.
– Не надо никого спасать – она там в таком ДОТе, что танк не прошибет. Давай лучше спокойно подумаем, что делать.
В подтверждение слов Макса, снизу раздались два одиночных глухих выстрела – Агата стреляла прицельно и расчетливо. Сухроб друга понял правильно, отпустил цепь и расслабился, но, внезапно встрепенулся и толкнул Максима в бок:
– Максим, смотри! Туда смотри, вперед и влево!
Внизу густой туман закрыл плотным одеялом узкое ущелье, из которого торчали острые зубцы скал – пиков. Туман не стоял на месте неподвижно – он перемещался, бурлил как пар в котле и образовывал разрывы, заполняемые косматыми клубами. В некоторых местах белесые столбы клубились высоко и поднимались вертикально вверх, к вершинам гор, касаясь щупальцами ледников и россыпей камней. Особо грандиозно в клубящемся молочном мареве выглядели вершины каменных останцев с отполированными временем иссиня-черными вершинами.
Максим раньше ничего подобного не видел и смотрел на дикое великолепие с раскрытым ртом, но, выросшему на Памире его другу было не до лирики. Он опять толкнул приятеля и указал на одну из скал с отполированной верхушкой. Макс посмотрел в ту сторону – и вздрогнул. Острую вершину оседлала смахивающая на огромную ящерицу тварь и с аппетитом поедала зверя, напоминающего крысу, только размером с небольшого бегемота. Причем жертва шевелилась, дергалась и, кажется – пищала. Горный орел за трапезой, только в местном исполнении и с поправкой на мир Стикса.
