В этот момент я вспомнил о дядю. Отец всегда держал его не слишком близко. Мы даже виделись редко, хотя до его деревни было рукой подать.
Но меня больше интересовало другое:
— А разве нельзя всем жить мирно? Почему обязательно нужно захватывать мир?
— Жить мирно? Ты хочешь простить альбиносам дерзость? Думаешь, подпишете с ними мирный договор, и они успокоятся? Или думаешь, что подпишете мирный договор с Севером, и завтра они в союзе с альбиносами не ударят в спину? Не будь глупцом! Все жаждут расширения границ. Это залог могущества. Я многого не успел. Ты должен закончить начатое. Знай, пока не захватите трон Равнины, вы остаетесь пешкой в руках короля. Даже больше того. Всем верховодит Теин Бур. Вы будете пешкой в руках его консильери. А он-то уж позаботится, как от всех вас избавиться. Пока вы вассалы достигнуть этого будет несложно.
Отец выплеснул на меня разом все то, что копил годами. Сейчас задумываться о грандиозных планах было рано. Предстояло договориться с Севером и вместе выйти против альбиносов. Поэтому попытался перевести тему.
— Ну а как тебе живется в пропасти?
— Хм… — отец нахмурился, как будто я затронул больную тему. — Я не подготовился к смерти. Все думал еще рано. Ты сам видишь, жизнь не завершается. Мы все получаем продолжение. Тебе потребуется, как следует испортить репутацию, чтобы выжить среди падших.
— Зачем? Чем больше совершаешь злодеяний, тем больше лет отмеряют весы…
— Тем сильнее ты становишься, попадая сюда! — повысил голос отец.
— Ты знаешь, по-моему, это несправедливо. Получается, делая много плохих дел, мертвецы становятся здесь властителями.
— Ты неверно понимаешь замысел Дагора. Возрождаясь в пропасти, злодеи обречены провести в ней долгие годы. Им дается столько сил, сколько отмерено провести здесь лет. Потом с каждым прожитым годом силы угасают. Падшие превращаются в немощных слизняков служащих кормом для других. Это растягивается на годы. Даже больше того, на десятилетия. Двадцать-тридцать последних лет падшему придется мучиться. Здесь даже мучителей не нужно было придумывать. Падшие угнетают сами себя. Что может быть худшим испытанием? Тот же Кун Ребей когда-то сильный до невозможности за столько столетий проведенных здесь ослаб. Именно поэтому он так стремится вырваться из пропасти в мир живых.
— Но он не сможет жить в нашем мире! — вспомнил я.
— Зато он сможет сотворить много зла. Не важно, в каком облике попадают в мир живых. Творимое там зло добавляет плохую репутацию и тем увеличивает годы жизни в пропасти. Кун Ребей стремится попасть в мир живых. Устроив там резню, он добавит себе новый срок, дабы еще на многие столетия оставаться в пропасти настолько сильным, чтобы никто не приблизился к нему по силе. Чтобы продолжать править падшими.
— Теперь понятно для чего он копит войско. Мне говорили, он даже собирает преступников. Как думаешь, он сможет прорваться?
— Да, собирает. Только это пустое. Из пропасти можно выбраться только в том случае, если Врата Дагора откроют с той стороны. Но этого не произойдет. У стражей достаточно сил справиться даже с большой группой. А пройти войску помешает Пятигорье. Город стоит у начала ущелья, ведущего к Вратам. Мимо него не пройти. По здешним меркам я сильный. Я достаточно совершил за свою жизнь плохих дел. Мне уже поступали предложения войти в кланы. Но я не собираюсь ни под кого ложиться. Я создаю свой клан. Сейчас у меня пока немного воинов. Всего двенадцать. Когда вы ко мне присоединитесь, у меня будет достаточное войско. Ты только с братьями успейте как следует испортить репутацию перед смертью. Передай это Алану и если найдешь Даниэлю. Будучи сильными, мы сможем отобрать власть у Куна Робея. Мы будем здесь править.
— А где твой клан? Ты пришел с ними?
— Нет, оставил караулить возрождение Малора Горана. Этот глупец совершенно не позаботился о своей посмертной жизни. Здесь он слишком слабый. Мы его убиваем и едим. Потом он возрождается, и мы повторяем экзекуции. Эта участь всех слабаков. Так что помни об этом. Ты должен быть сильным после смерти.
Странно было смотреть на отца. Он мне казался невероятно сильным. Куда сильнее того вожака, с которым мы договаривались о встрече. И в то же время отец был ранен. Как будто перед тем как со мной встретиться он с кем-то дрался. Из ран на лице и костяшек на всех четырех руках сочилась темная кровь. Естественно я поинтересовался, что случилось.
— Эти, с кем вы договаривались, не хотели пускать к тебе. Сказали возвращаться в пропасть. Пришлось убить шестерых. Думал, не вырвусь. Обложили со всех сторон. Но как видишь, получилось.
Почему получилось, я догадался. Очко удачи, отданное Великой Системе, не ушла зря.
Встреча подошла к концу. Я рассказал все, что хотел и услышал ответы. Напоследок отец еще раз напомнил о главной цели — троне Равнины. И еще посоветовал, пока не заполучу воина и мага самому ни во что не ввязываться и стараться держаться в тени. Иначе меня прикончат до того, как я успею развиться.
Конечно же, отец напомнил мне побольше заниматься. Сейчас в знаниях, а потом, по мере приобретения воина и мага, заниматься развитием в этих сферах. Нельзя стать сильным правителем не став сильным воином и магом. Вот только отец сам понимал, мне требовалось быть уже сейчас сильным, а не пятнадцатилетней пустышкой, кем я сейчас был. Мне даже показалось, отец смотрел на меня с какой-то обреченностью. Как будто мы уже все проиграли и в шаге от окончательного падения.
Мы уже прощались. Отец обнял меня и вдруг произнес:
— Мари оказалась права, ты прошел испытания лучше братьев.
Я изумился. Все-таки пережитая боль, из-за которой я чуть не лишился руку, не прошла зря. Каким-то образом он узнал об испытании.
Вот только на лице отца не было ни радости, ни гордости за меня. В его глазах была печаль.
— Жаль, что у тебя нет времени стать сильным.
Отец резко развернулся и направился в пропасть. Немного пройдя, он обернулся.
— Когда в следующий раз придешь, не забудь привести молодого быка. Здесь совершенно нечего жрать. От падших меня уже наизнанку воротит. Оставь мне хоть этого, — кивнул он на клона Сира Лэйтона, продолжавшего стоять невдалеке.
Я согласился.
— Ну, все, иди. Тебя незачем на это смотреть, — поторопил отец.
— Я тебя еще навещу. Обязательно навещу. Даже если у нас будет все хорошо, — пообещал я напоследок. Хотел уже идти, но все-таки задал последний вопрос: — А ты бы хотел возродиться не здесь, а у Дагора?
Отец на миг опустил глаза. Словно прощаясь с чем-то несбыточным, он как-то по-особому выдохнул и решительно произнес:
— Все бы отдал… Но так нельзя. Путь власти, это всегда путь силы. Люди понимают только ее. Не сможешь поднять плеть, и тебя свергнут. Мир Дагора — это мир слабых. Тех, кто опустил руки и сдался. Нам там не место.
Я понял, что он имел в виду. Когда-то давно отец также как и я стоял перед нелегким выбором. Он его сделал и стал правителем. Дядя не смог. И не важно, почему не смог. Быть ведомым всегда легче.
Направился к своим людям и на полпути услышал возню. Обернувшись, я увидел, как отец разрывает уже обезглавленное тело Лэйтона на части. Тому даже кираса не помогала. Метал, рвался на теле подобно плотной бумаге.
— Рей, не смотри туда! Иди скорей к нам! — выкрикнул Сир Лэйтон.
Валеб породил портал. Я первым вошел в него. За мной последовал остальные. Мы очутились во дворе казармы, что стояла у подножия Гнездовой скалы. Дальше я не спеша побрел в замок на разговор с мамой. В голове продолжал крутиться разговор с отцом.
Странно получилось, он умер, а я все равно с ним встретился. Его нынешний облик и запах если и вызывали отвращение, то только вначале. Спустя немного я этого уже не замечал. Я общался с отцом, а остальное было не важно. Пусть и с новым, не свойственным ему характером, но он продолжал оставаться собой. Он не утратил разум и высокий интеллект. Смог дать разъяснения и подсказки.
