двадцать. Сейчас мы выйдем – и ответы останутся позади. И любое мое телодвижение будет блужданием в кромешной тьме. Каждый самостоятельный шаг может привести меня за решетку до конца моих дней. Но если я откажусь от попыток изменить в этом мире хоть что-нибудь – такой решеткой станет моя душа.
– Камилла, – шептал я.
Меркуцио дошел до двери, толкнул ее. Снаружи пахнуло свежим воздухом.
Я же уставился на экран.
Отображаемая на нем Камилла перестала играться с сианоглазом. Посмотрела, казалось, прямо на меня. Слегка повернула лицо, сохраняя направление взгляда.
И показала предмет, на первый взгляд неуместный для данной вечеринки.
Это была пушистая кисточка.
– Денис! – крикнул Меркуцио. – Пора.
Я медленно прошел за ним, покидая «Доминион». Никакая охрана меня здесь не ждала. Да и вовсе никаких людей, кроме нас, не было. Что ж, уже хорошо.
Оказалось, Меркуцио вывел меня наружу через технический выход. Здесь располагался, похоже, собственный автопарк «Доминиона». Среди машин выделялась ярко-красная «Феррари» – низкая, расплывшаяся.
– Зачем тебе это было нужно, Мерк? – спросил я.
– Ты о чем?
– Поцелуй с Шанталь. Ты же вроде никогда ею не интересовался. Пусть даже многие так считали.
– Инициация, – ответил стример. – Шанталь высоко взлетела, хоть и ненадолго. Я должен принять эту искру. Понимаешь меня?
– Конечно, – кивнул я, расправляя пальцы. – Значит, и ты меня поймешь.
Резко размахнувшись, я саданул ему в челюсть. Меркуцио не успел среагировать – отлетел на ступеньки, рухнул на дверь. Посмотрел на меня в изумлении.
Я наклонился к нему, откинул пиджак, вытащил из кармана ключи от машины. Подбросил их в руке.
– Не переживай, – успокоил я его. – Покатаюсь и верну. Может быть.
И, дойдя до «Феррари», я уверенно забрался внутрь. Пока Меркуцио в растерянности поднимался на ноги, я уже мчался к себе домой.
Восемнадцать минут до танца.
«Феррари» мчалась по ночной Москве, обгоняя попутные машины. Я не беспокоился насчет дорожных камер. Меркуцио не расстроится от пары десятков штрафов, да и с тонировкой он перемудрил. Видимо, не настолько уж любит классику.
Не переживал я и по поводу фактического угона его новенькой игрушки. Меркуцио никогда не заявит об этом. Предпочтет объясниться лично. Он тщеславен до невозможности. Не позволит кому-то другому разбираться в происходящем за себя.
Всю картину смешала одна-единственная нелепость: решение «Сианы» ответить на предложение Шанталь не самой девушке, а Меркуцио. Слишком рано его накачали смыслами, которыми стример вовсе не обладал. И если до этого он всего лишь мог подозревать, что творится нечто странное, то теперь он убедился. Собрать нас вместе и фактически попросить выкатить ему тележку с ответами – опрометчивый шаг, даже отчаянный. Что ж, пусть кушает по полной. Вместо того чтобы упрочить позиции, Меркуцио их сдал целиком и полностью.
Я не мог помочь, когда Джека выводили охранники компании. Наверняка у него с Виктором происходит крайне неприятный разговор. Хотя интерес «Сианы» к нему уже ясен. Я даже понимал, почему решили избавиться от Шанталь: проку от нее после релиза в информационном плане было немного. Сначала «Версикон» на Новом Арбате, затем Ходынка. Вот и все, что она сделала для игры. И то и другое привело к массовым побоищам, пусть даже в игре. А заплаканные глаза девушки и ее же дальнейшее исчезновение запросто могли уничтожить ее имидж в глазах непонятного руководства вроде того же Виктора. Вполне вероятно, что подаренный мною амулет подавления, который даровал Шанталь невидимость в Версиане, попросту противоречил ее контрактным обязательствам, так что всему этому я мог найти объяснение.
Но вот лично я для Меркуцио не собирался становиться открытой книгой. Этот жук решил влезть везде, где можно, и заполнил собой слишком много места. Перед ним у меня остается одно-единственное преимущество.
Он все еще не знает, зачем нужен танец.
Это была последняя возможность для меня сохранить статус темной лошадки, и я им воспользовался. И намерен пользоваться впредь. Каждый раз, когда Меркуцио будет думать, что он все просчитал, – я буду смешивать ему карты. Если для этого нужно настучать ему в морду и забрать машину, но в результате получить его интерес, – так тому и быть.
Я вдавил педаль в пол, с шумом въезжая в свой район. Искорку ему захотелось. Ага, три раза.
«Феррари» уткнулась бампером в бордюр. Я выскочил, не проверяя возможные повреждения. Ввалился к себе в подъезд, затем в квартиру. Кажется, я даже двери за собой не запер. Плевать. Времени совсем не оставалось.
Спешно стащив с себя одежду, не утруждая себя облачением в пижаму, крайне рекомендованную для костюма, я забрался в чешую. Надел шлем. Не стал подсоединять шланг для воды и питательные контейнеры.
Вход.
Я даже не понял, в какой именно точке Версианы появился: сразу вызвал виджет с картой, выбрал «Доминион» – и прыгнул в толпу игроков, заполнившую окрестности.
Если мне казалось, что вся Москва собралась на фестивале, то это было не так. Куча людей предпочла посетить мероприятие в игре. И пусть на месте «Доминиона» все еще располагался сгусток серого дыма – это не мешало игрокам всех трех классов окружить место. Тем более что основная музыкальная дискотека шла снаружи. Да и грузовики с едой никто не отменял – по понятным причинам тут она была бесконечной. Я заметил даже возведенную сцену, на которой отжигала какая-то группа.
Я снял плащ, швырнул на землю. Зеленый свитер обволакивал меня, подобно объятьям возлюбленной, не давал утратить концентрацию, забыть о цели. Посередине площади расстелилась красная дорожка, выходящая из сокрытой башни. Сейчас на ней танцевали девушки в белоснежных одеяниях. Двигались они профессиональнее, чем свита Лизы в постановке Гостей, но жизни в них было куда меньше.
Самого Бурелома я тоже нашел без труда. Медведь сидел в окружении фанатов на диване, закрепленном на крыше огромного джипа, непонятно где раздобытого. На мишке были гигантские черные очки ручной работы, и он жевал попкорн. В качестве ведерка для последнего он использовал бак от старинной стиралки.
К медведю я и телепортировался, нисколько не парясь насчет реакции окружающих.
– Здоро́во, – сказал я.
– О, какие люди! – обрадовался Бурелом, подсовывая мне бак. – Будешь?
– Нет, спасибо. Как отдыхается?
– Великолепно!
– Как Лиза?
– Уехала, – вздохнул медведь. – Сказала, позвонит.
– Хорошо. – Группа на сцене перестала играть, а танцовщицы освободили площадь. – Что сейчас?
– Мерк танцует с Шанталь, прикинь, – уведомил Бурелом. – Сейчас уже выйдут.
Собравшаяся толпа чуть притихла, но я подозревал, что игроки что-то могут замышлять. Ближайшее пространство перед дорожкой находилось под угрозой их вмешательства. Бурелом вполне мог выразить свое отношение
