особая разработка, и аналогов…
— Да ладно врать-то! — послышался вдруг новый голос. — На любой автомобиль можно такое поставить. Делов-то — неделя работы.
Голос дрожал от плохо сдерживаемой эмоции, которую я идентифицировал как обиду.
Я повернулся на голос. Увидел грязного тощего парнишку примерно моих лет. Впрочем, оборванцем он не выглядел. Грязь была «правильная», рабочая. И одежда — спецовка, а не повседневка. Он смотрел на блестящий автомобиль с нескрываемой ненавистью.
— А тебя кто сюда пустил?! — рявкнул продавец. — Вон! Не смей досаждать господам.
— Да ухожу, ухожу, — огрызнулся парень. — Совсем ухожу, если хотите знать. Уволили меня только что.
— Давно пора!
Развернувшись, парень поплёлся к выходу. Проследив за ним взглядом, я вновь обратился к продавцу.
— В целом, всё ясно. Возьму вон тот «Руссо-Балт», — я указал пальцем. — Смогу забрать его сегодня?
Дед бухтел, но не так чтобы очень. Отговорить меня не пытался, просто прокомментировал по свершившемуся факту:
— На таких машинах даже иные рабочие ездят.
— Так-таки и рабочие? — усомнился я, шагая к выходу из салона рядом с дедом. — Сколько же они зарабатывают?
Продавец взял чек и клятвенно заверил, что машина с полным баком ещё до заката будет стоять у ворот имения Барятинских. Всё-таки приятно это — жить в ладах с законом и обладать денежными ресурсами аристократа.
— Ну, не рабочие, конечно, — поморщился дед. — Крупные купцы, промышленники…
Вот и хорошо. Значит, я выбрал золотую середину. И показаться не стыдно, и внимания особого не привлеку.
— Обещаю тебе, что ещё куплю статусный автомобиль, — примирительно сказал я.
Выйдя на улицу, заметил поодаль давешнего парнишку. Он стоял на углу здания и курил папиросу, задумчиво глядя вдаль.
— Подожди, пожалуйста, — сказал я деду, — сейчас подойду. — И направился к заинтересовавшему меня парню.
— Привет, — сказал, приблизившись, и протянул руку. — Константин.
Парень вздрогнул, посмотрел на меня диким взглядом. Потом уставился на руку.
Я ждал.
— Н-ну, Владимир. Вова. — Он пожал мне ладонь — нерешительно, будто боялся испачкать.
— Рад знакомству, — кивнул я. — А что ты там говорил насчёт машины?
Лицо Вовы враз изменилось, будто окаменело.
— Ничего. Вам-то что за дело… ваше сиятельство?
— Это ты грубишь, или просто по-другому разговаривать не умеешь? — уточнил я.
— А если и грублю? — с вызовом уставился на меня Вова. — Что, на дуэль вызовешь?
— Да нет. Просто в морду дам.
— И пальчики повредить не побоишься? — усмехнулся он.
— А чего бояться? Пианиста из меня уже один чёрт не выйдет. Слуха нет.
Вова невольно покосился на мои руки. И во взгляде появилось уважение — набитые костяшки на кулаках, как ни старалась Нина привести их в «приличный вид», говорили сами за себя. Вова смотрел на меня пока ещё как на диковинку, вроде говорящей куклы. Но на вопрос ответил.
— Да приставка эта, — махнул он рукой в сторону салона, — она ж простецкая! Цена — копейка. И ничего в этом ихнем «Призраке» нового нет, кроме кузова.
— Ясно… — Хм-м. Тактика Концернов видна была невооружённым взглядом. — Так а ты-то чего взбеленился?
— Чего! — буркнул Вова. — А того, что приставку эту батя мой выдумал! Мы с ним вместе модель собирали, больше года провозились. Батя так радовался! Заживём, говорит, теперь… Угу. Зажили.
Вова сплюнул и затянулся так, что папироса затрещала.
— Кинули? — понимающе кивнул я.
Вова поморщился:
— Вы-ы-ыкрутились. Батя помер на той неделе, не дождался. А я только вякнул, а мне: а ты кто такой? И под зад мешалкой.
— Идиоты они, что ли? — вырвалось у меня. — Ты ж эту приставку можешь любым конкурентам предложить.
— Ага, щас! — Вова зашвырнул окурок в припаркованный неподалёку автомобиль — наверное, принадлежащий кому-то из начальства. — Они патент оформили.
— На кого? — прищурился я.
— А?
— Патент — на кого? — повторил я.
— А мне почём знать?
— Так возьми и узнай! Салон этот Юсуповы держали. Они до недавних пор в ближнем кругу были, но вылетели. И на ближайший год хозяева поменяются. И мне что-то подсказывает, что такие люди, как Юсуповы, себе всегда соломку подстилают.
— А мне что с того?
— А того, что делай, как я сказал, с тебя не убудет. А узнаешь, на кого патент — свяжись со мной. Дальше разберёмся.
— Эм… А как с тобой связаться?
Действительно: как? Я почесал подбородок.
— Лечебницу баронессы Вербицкой знаешь? В Чёрном городе?
Вова утвердительно кивнул.
— Придёшь к ней, скажешь, что от Константина Барятинского. Она мне позвонит, и договоримся о встрече. Уходя, я нехотя думал о том, что затеял. А главное — зачем.
Причина, казалось бы, была на поверхности. Юсуповы мне сразу не понравились. Оба: и старший, и младший. За возможность прижать их как следует я бы кое-чего заплатил. В частности, охотно заплатил бы своим временем. Если они оформили патент на себя, будучи в ближнем кругу — это самый простой и маловероятный вариант развития событий. Тогда достаточно просто черкнуть анонимку императору, и род Юсуповых получит своё.
Но скорее всего чёрные маги крутят дела похитрее. Меня зацепил момент, что отец Вовы до последнего радовался и предвкушал хорошую жизнь. Значит, его они со счетов не списывали. А вот сына — запросто…
Да, возможность прижать Юсуповых — дорогого стоит. Но помимо этого — может быть, я просто ищу предлог, чтобы ещё раз встретиться с Клавдией?
— А кто ж меня знает… — пробормотал я, усевшись на заднее сиденье рядом с дедом.
— Ты о чём? — тут же насторожился он.
— Да, так… — махнул рукой я. — Едем домой.
* * *
Продавец не подвёл. Машину пригнали к воротам к пяти часам вечера. Я подписал необходимые бумаги и отпустил водителя.
Сев за руль, запустил движок, прислушался к рокоту. Но тронуться не успел — к имению свернула Надя. Поставив автомобиль Нины рядом со моим, она вышла и окинула пристальным взглядом «конкурента».
— Садись, — пригласил я, опустив стекло.
Надя уселась на пассажирское сиденье, и я изумился, отметив её рассеянный взгляд и потерянный вид.
— Ты чего такая? — спросил я.
— Какая? — дёрнула плечом Надя.
— Как веслом ушибленная.
— Фи, что за выражения!
Она пыталась улыбаться и вести себя как обычно, но я невооружённым взглядом видел, как сестрёнку что-то гнетёт.
— Рассказывай, — велел я.
— Что рассказывать?
— Да всю правду. Всё равно ведь узнаю рано или поздно. Кто он?
— Кто?! — Надя широко раскрыла глаза.
— Вот и я спрашиваю: кто пленил твоё сердце? Ты такой задумчивой сроду не была.
— Ты что, возомнил, будто я имела глупость влюбиться?! — всплеснула руками Надя. — Нет, ну каково же… Да у меня слов нет!
— Тогда в чём
