Но теперь он снова оказался на своей привычной стезе и испытывал несказанное облегчение.
«Вот еще бы нео не сбежал!» – подумал Игорь, бросив угрюмый взгляд в ту сторону, куда, надо понимать, устремился выживший мут.
Возможно, если бы дружинники открыли огонь раньше, дикарь бы не ускользнул, однако, по факту, это были лишь домыслы. Конечно, нео не блистали умом, и вероятность того, что одинокий мутант загнется где‑нибудь по дороге, была довольно высока, но всерьез рассчитывать на это Игорь бы не стал. Чуть меньше месяца назад он и сам умудрился выжить в стычке с дикарями и здоровенным «Спайдером», так почему бы нео не повторить подвиг дружинника и не добраться живым до Тушино?
«Потому, что он тупей? Но я ведь тоже не за счет ума выжил – все получилось только благодаря небывалой удаче».
Игорь свернул за здание и, подойдя к своему новому фенакодусу, легко забрался в седло. Это был уже третий скакун за последний месяц.
«Бурана нео с кио, поди, сожрали, как и прочих, – подумал он с грустью. – А жаль. Ничего так был фенакодус, хоть и норовистый, но мы с ним, вроде бы, характерами в итоге сошлись…»
– Ну что, мужики, в путь? – послышался голос Прокофия.
Игорь вздрогнул, оглянулся на звук. Десятник уже был в седле. Фенакодус его нетерпеливо скреб асфальт когтями; он явно рвался в бой.
– В путь! – послышался чей‑то голос.
– Покажем этим кио!
– Проклятые твари!
– Освободим наших!
– Вперед! – поддавшись общему порыву, воскликнул и Игорь тоже.
Прокофий, не сдерживая довольной улыбки, окинул взглядом свое воинство. Ненадолго задержал взор на светловолосом дружиннике, после чего отвернулся и скомандовал:
– За мной!
Очередной десяток воинов уходил в Тушино, уже второй за последние три дня.
Оставалось надеяться, что этот отряд не разделит участь первого, ныне находящегося у кио в плену.
* * *
Громобой не знал, где находится логово Природы, а потому шел, по сути, наугад. Впрочем, бородач нисколько не сомневался, что рано или поздно та сама обратит внимание на их с «Рексом» дуэт, ведь обидчица Детей Механизмов явно считала стального ящера одним из своих врагов. А врагам обычно не позволяют свободно разгуливать по собственным владениям. По крайней мере, Громобой на месте Природы ни за что бы подобного не допустил.
«Однако она не спешит… – думал нейромант, шагая вдоль стены очередного здания. – Возможно, слишком хорошо помнит, чем закончилась наша первая встреча, и потому собирается с силами, призывает под свои знамена новых мутантов, чтобы уж в следующий раз точно завалить Щелкуна…»
Блажен, кто верует. Силами туров и фенакодусов можно рассчитывать победить племя дикарей, возомнивших себя Детьми Механизмов и самого Великого Механика, но против гигантского стального динозавра у этих тварей практически нет шансов…
«Или все же есть?»
Здание закончилось, и Громобой, остановившись, выглянул из‑за угла… да так и замер, пораженный открывшейся ему картиной.
Среди обломков разрушенного здания возлежал, вяло шевеля хвостом «Скорпион В1», боевой тактический робот, срисованный с одноименной ядовитой твари, некогда обитавшей в песчаных пустынях. Красный свет в глазах предательски мигал – то гас, то вспыхивал снова, а после опять тускнел. Левая клешня со сломанным креплением болталась на проводах разных цветов и толщины, правая же отсутствовала вовсе; сколько ни вглядывался Громобой в горы строительного мусора, так и не увидел ничего похожего на нее.
«И как его так завалило? – мелькнула мысль в лохматой голове нейроманта. – Сам он, что ли, сдуру врезался в здание? Да нет, как бы он так умудрился? Хотя… если мозги каким‑то образом отключились, а двигатели нет…»
Еще будучи стаббером, Громобой однажды слышал от товарища историю про сбрендившего био класса В, то ли «Раптора», то ли того же «Рекса», который вот так же, с разгону, врезался в огромную двенадцатиэтажку. Дом в общем‑то устоял, но часть перекрытий похоронила сумасшедшего робота под собой. И если раньше нейромант не особо верил в эти россказни, то теперь как будто воочию наблюдал результат подобного безумства…
«Хотя, может, здесь Природа погуляла?» – вдруг осенило бородача.
«Скорпион» в своем нынешнем виде казался абсолютно беспомощным. Даже хвост его шевелился до того медленно, что столь вялого взмаха, наверное, избежала бы даже слепая крысособака с перебитыми задними лапами. Конечно, рисковать не стоило… но именно сейчас Громобой был уверен: ему ничего не грозит.
Мысленно велев Щелкуну оставаться на месте, он попытался прикоснуться к разуму покалеченного робота… и ужаснулся, когда «Скорпион» ответил на его попытку десятками ярких картин из недалекого прошлого. Гигантский робот, десять метров в длину и два в высоту, был до смерти напуган. Открыв рот, Громобой наблюдал за мелькающими перед внутренним взором сценками – обрушивающееся на «Скорпиона» здание, десятки туров и фенакодусов, крушащих его броню, крысособаки, зубами раздирающие проводку и гибнущие от ударов током… и сама Природа. Картинка мелькнула и исчезла, позволив нейроманту рассмотреть только темный силуэт, наблюдающий за происходящим из полумрака заброшенного дома с надписью «Аптека» над входом.
«Мне почудилось, или она улыбалась, когда ее твари рвали «Скорпиона» на части?»
Оставив сознание робота в покое, Громобой снова уставился на него обычным взором. Он терпеть не мог био, почти так же, как нео, но время, проведенное в компании Щелкуна, конечно же, оставило свой отпечаток. Случись подобное год назад, и бородач только порадовался бы гибели очередного врага рода человеческого. Однако, глядя на «Скорпиона» теперь, он видел не кучу металлолома, а живое существо, которое медленно умирало в муках.
«Никто не заслуживает таких мучений. Даже нео».
Громобой убивал быстро и никогда не получал никакого удовольствия от процесса. Он считал себя этаким санитаром московской Зоны – человеком, который планомерно уничтожает наполняющую ее грязь в виде мутантов. Вот только сам нейромант до сих пор не знал, кто для него «Рекс» – инструмент или все‑таки верный «питомец»? Щелкун рвал глотки врагам Громобоя, но он не хотел этого, а всего лишь выполнял волю «хозяина». Выходит, стальной ящер – всего лишь оружие? Но разве могут у оружия быть мозги?
«Моя любовь к философии однажды сыграет со мной злую шутку», – с грустью подумал Громобой.
Впрочем, если учесть, что он уже год скитался по Зоне в полном одиночестве, чем ему еще себя было занимать, как ни размышлениями о том и о сем?