Рим угрюмо. – По нашей…
С этой минуты Геральт уже не мог расслабиться. Во дворе дома на Минской и мангал рдел углями, и мясо умопомрачительно пахло, и друзья Аща, жизнерадостно переругиваясь, соображали свой особый томатный соус с добавлением кинзы, и водочку при этом, естественно, потребляли, но ведьмака от остальных словно невидимая стена отделила. Мыслями он был уже не здесь, уже где-то там, в неведомой общине неведомой кубанской станицы, где-то между Краснодаром и Ростовом Большой Москвы.
Топтыга появился, когда начало смеркаться. Постучался в ворота; за общим шумом-гамом его вообще не услышали – все, кроме ведьмака. Ведьмак как раз услышал.
– Это ко мне, – сказал он, встал и направился к воротам.
Пирующие, честно говоря, внимания на это вовсе не обратили: Ащ громогласно спорил с Мишаней о том, сколько раз Вова возил Лысого за водкой в прошлом августе на прошлых шашлыках – четыре или пять. Так и вышел Геральт со двора, не узнав животрепещущей правды.
Топтыга не задал никаких вопросов, просто поглядел на татуированную ведьмачью башку Геральта.
– Привет. Я Топтыга.
Был он человеком лет двадцати с небольшим, чуть выше среднего роста, довольно крепеньким, белобрысым и почему-то в несуразных рабочих ботинках, невзирая на летнюю пору. Ботинки были не гномьи – грубее, проще и некрасивее, да вдобавок сильно побитые. Почему Геральт обратил на них внимание – трудно сказать, но остальное облачение Топтыги было совершенно обычным. Заурядным даже. Просто брюки и просто рубашка с коротким рукавом, а больше и сказать нечего.
– Слушаю тебя, – без затей сказал Геральт.
По Минской мимо дома то и дело проносились автомобили. В принципе, было шумновато, однако Геральту это не мешало. А приглашать гостя в чужой двор было неловко – ведьмак и сам-то там в гостях на правах приятеля Аща. А вот Топтыга заозирался.
– Давай за угол отойдем, я там лавочку видел.
Геральт кивнул.
Дом Мишани, собственно, угловым и являлся, поэтому они просто прошли несколько метров вдоль забора и свернули, когда забор кончился. Лавочки за углом не оказалось, зато нашлось толстое, отполированное множеством задниц бревно. Кора с него давно облезла, а древесина сверху обрела гладкость, не уступающую стекольной. Присели, и Топтыга без пауз перешел к рассказу:
– В общем, завелась у нас погань под станицей. Людей бьет. Всегда в голову, без промаха. Насмерть, аж смотреть страшно. Вроде как из ружья или чего-то вроде, но выстрелов или иных каких звуков никто никогда не слышит, даже если ночью. Удар только один, но такой, что голову разрывает просто на части. Я видел разок… Чуть кишки не выблевал.
Топтыга нервно передернул плечами и зачем-то уточнил:
– Свои кишки.
– Как часто бьет? – спросил Геральт.
– Не знаю уж, часто это или не часто, но за этот год – пока дважды. О прошлом годе – вообще никого. О позапрошлом – бабу Груню только, и все. До нее – опять же больше года пауза была, зато перед тем – аж четверых за лето. Короче, за восемь годов одиннадцать человек вышло. А у нас всей общины – меньше полусотни…
– Всегда бьет одинаково?
– Всегда.
– Днем, ночью?
– Находим обыкновенно днем, кто ж ночью-то за изгородь попрется… А вот когда бьет – поди пойми, без звуков же. Как находим – бывает, кровь свежая, а бывает, и запекшаяся уже. Баба Груня закоченеть даже успела: как в гроб клали, что от нее осталось, – руки-ноги еле разогнули.
– А что осталось?
– Ну, кроме головы, – остальное вроде как все и осталось.
– И так всегда?
– Всегда.
– Фоток никто не делал? Я бы взглянул, может упростить дело.
– Не делал, – вздохнул Топтыга. – У нас и мобильников-то нету, в глуши живем. Я сюда восемь часов добирался.
Он помолчал и с надеждой взглянул на Геральта.
– Так чего? Поможешь?
В его взгляде хватало и тоски, и отчаяния. Если живые дозревают до обращения к ведьмаку, понятно – на душах у них никак не ликование. Геральт вторично порадовался, что вопрос с контрактом его в данный момент не волнует.
– Помогу. Затем и приехал… Осмотреться бы. Ты когда назад?
– Через два дня. На перекладных, правда. Своей таратайки у нас, извини, нету. Дорого.
«Совсем бедная община, видать», – подумал ведьмак, покивал и добавил:
– Приходи сюда же. Поедем вместе.
Топтыга сдержанно обрадовался, горячо поблагодарил, потряс на прощание руку и чуть не бегом ринулся за угол, на Минскую. Геральт, вставший с бревна еще во время рукопожатия, не спеша двинул за ним, только свернул не направо, а налево, к калитке.
Во дворе почти ничего не изменилось, только мяса с водкой убыло. Покачав головой, Геральт вынул мобильник, отошел за летнюю кухню и набрал Рима.
Услышанное следовало и озвучить, и обсудить.
* * *
Аща, дабы он за два дня порешал все свои главные дела, пришлось маленько подопнуть, где надо – подсобить, и в итоге нужного результата Геральт добился. К вечеру третьего дня в Краснодаре орк, пусть и без большой охоты, был готов ехать еще куда-то. В работе Геральту он был не помощник, но бросать его не хотелось. Да и сам Ащ оставаться в Краснодаре без приезжих друзей, только с местными, желанием не горел. Вероятно, потому, что возвращаться в центр Большой Москвы по традиции намеревался в компании, а не в одиночку.
То и дело Геральт мыслями возвращался к рассказу Топтыги. Еще в процессе доклада Риму и последующего обсуждения ведьмаки пришли к выводу: дело плохо. Процентов девяносто за то, что тварь-террорист – боевая, а не обычная. Никаких параллелей и зацепок в обширном ведьмачьем опыте не припомнили ни сам Геральт, ни Рим, ни подвернувшийся в онлайне Матвей. На ведьмачьих сайтах вменяемой информации тоже почерпнуть не удалось: для этого нужны были какие-нибудь конкретные результаты бесшумных ударов в голову тех, кому из общины не повезло. Характер повреждений и прочие подробности. Понять, что именно Топтыга называет ударом – действительно ли выстрел из чего-то огнестрельного, осколок от работы противопехотного комплекса, или что? Голову можно и металлическим шариком из спортивной рогатки сильно повредить. Но последствия работы противопехотных комплексов обычно впечатляют куда больше, с этим не поспоришь. Особенно в деле выблевывания собственных кишок.
В какой-то момент Геральт задумался: а может, это и не механическая тварь вовсе? Может, просто местные бандюганы из снайперки развлекаются? Или даже не бандюганы, а просто гопота-шантрапа? Хотя если ночью – снайперка нужна с тепловизором, а это очень дорогое удовольствие. Да и сложное.
Поразмыслив еще немного, Геральт решил не спешить с выводами. Рим, в конце концов,
