наркома есть мнение, что уже очень скоро там грянут большие дела, потому стоит начать готовиться к ним прямо сейчас. Ведь у вас в тех краях остались очень хорошие связи с самыми разными людьми, не так ли?
В середине ноября 1941 года командующий группы армий «Центр» фельдмаршал Федор фон Бок получил личный приказ Гитлера, запрещающий ему обстреливать изрядный участок территорий, находящихся между Рязанью и Муромом. Аналогичный личный приказ получил и Герман Геринг, который командовал военно-воздушными силами Германии. При этом непосредственно сама Рязань подвергалась невероятно интенсивным обстрелам и бомбежкам, немцы прикладывали все силы для того, чтобы взять этот город штурмом, но в результате так и не преуспели в данном начинании.
Нельзя утверждать, что эти приказы, а также решение об отводе танковой армии Гудериана из-под стен Москвы под стены Рязани есть последствия операции «Ночной гость». А вот заброска разведывательно-диверсионных групп, усиленных специалистами Аненербе, в муромские леса абсолютно точно была с ней связана, но только и тут немцы не преуспели. Из нескольких групп обратно вернулась только одна, да и та состояла из радиста, отморозившего себе пальцы на обеих руках, и гауптштурмфюрера Функе с простреленной ногой.
В марте 1942 года проект «Меч Артании» (Зиверс, а за ним и Гитлер утверждали, что именно кузнецы древней Артании создали этот клинок для короля готов, что и объясняло их интерес к данному предмету) был закрыт, а к концу того же года Аненербе и вовсе расформировали. Впрочем, на его месте моментально возник «Институт военных исследований», деятельность которого в части поисков артефактов не сильно отличалась от предыдущей организации, да и штат во многом остался тот же. Данная организация функционировала до самого падения Третьего Рейха и принесла человечеству множество бед. В итоге расследование сотворенных сотрудниками института преступлений выделили в отдельное производство и рассмотрели на Нюрнбергском процессе, по итогам которого Вольфрам Зиверс был повешен, а немногие уцелевшие его подчиненные получили длительные сроки заключения.
Но Эриха Функе среди них не оказалось, поскольку он к тому времени уже… Впрочем, это совсем другая история.
– Кой черт понес тебя в этот Вышеград? – в который раз спросил я у хлюпающей носом девушки. – В центре вон красота какая! Елки стоят, фонарики горят, музыка играет. Людей полно… Пусть даже и странных. Вот чего тебе надо от нас, горемыка?
Назойливый уличный музыкант, одетый пестро и нелепо, выдал забавное танцевальное коленце, дунул в дудку и дернул правой рукой, прижав ее к телу. Из подмышки раздалась резкая трель, там, как видно, находилась еще одна дудка. После всего этого он требовательно протянул ко мне ладонь, давая понять, что за зрелище ему надо дать денежку на хлеб.
– Видишь, у меня подруга слезы льет? – попробовал пристыдить его я. – Она в печали, нежелательная беременность у нас!
– Да тьфу на тебя! – тут же сменила тон Анька. – Только этого мне еще и не хватало!
– Давай я ему правду расскажу! – немедленно предложил ей я. – Она его повеселит еще больше.
– Один хрен он тебя не понимает, – снова шмыгнула носом девушка. – Откуда ему русский знать? Слушай, Саш, да дай ты ему евро, он не отвяжется. Жадность – грех.
– Это не жадность, – возразил я. – Это справедливость. Сыграй сей менестрель хорошую музыку, я бы и два евро не пожалел. А за этот «плач малютки-привидения» он мне приплачивать должен!
– Держите. – Вытерев рукавом лицо, Анна достала из кармана монетку и протянула ее попрошайке. – И идите. Не до вас нам.
Это да. Это точно. Музыка сейчас была совершенно некстати, как ни печально. И вплотную подступавший новогодний праздник, которому так радовался люд, запрудивший улицы Праги, тоже прощально помахивал нам рукой в пушистой варежке. И все потому, что кое-кто вместо того, чтобы пить вкусное пиво или какой другой напиток в одном из местных кабачков, поперся к берегам Влтавы, пожелав взглянуть на великую чешскую реку. Нет, не я. Речь вот об этом ходячем недоразумении по имени Анна, моей землячке, с которой я несколько дней назад познакомился при довольно забавных обстоятельствах. Впрочем, обстоятельства можно и опустить, следует только добавить, что знакомство продолжилось в кафе, а после как-то само по себе перешло в более дружеские отношения. Скажем так – более тесные.
Все было отлично до сегодняшнего дня и продолжалось бы таким образом аж до конца недели, когда я бы проводил ее в аэропорт, подарив на память миленькую цепочку с подвеской, с наложенным на нее заклятием здоровья, которое целый год будет действовать, если, конечно, Анна это украшение не потеряет или кому-то не передарит. Хорошее такое заклятие, из старых и почти забытых, меня ему Генриетта научила. Кто такая Генриетта? Это тоже отдельная история, о которой я не очень хочу распространяться. Да и видеться с данной особой не сильно рвусь после нашего последнего разговора. Не получился он. Точнее – наоборот, слишком получился. Мы отлично поняли друг друга, вот только после этого точки взаимного соприкосновения исчезли напрочь. Разные у нас с ней оказались понятия о жизни и месте ведьмака в ней.
Не хочу, а, похоже, придется. Сам я с навалившейся на Аньку бедой не справлюсь. Просто потому, что мне за ответами на вопросы обратиться не к кому. Был бы я дома – нет проблем, там есть к кому стукнуться и кого попросить о помощи. Но тут… Чужой город, чужие законы. И я сейчас не про уголовное право и административную ответственность речь веду, они тут ни при чем. А Генриетта знает очень о многом, настолько, что я сначала только диву давался. И при этом она не ведьма, за которую я при нашем знакомстве сначала ее принял, она что-то другое, но что именно – не знаю. И знать не хочу.
Нет, можно набрать Нифонтова, или даже Ровнина, они, возможно, сведут меня со своими коллегами, которые тут точно имеются. Прага – город древний, непременно здесь аналог отдела 15-К есть.
Только этого мне хочется еще меньше, чем идти на поклон к Генриетте. Нет меня для них, ни для кого. Исчез Смолин, растворился в мировом пространстве, и пусть все так и будет до той поры, пока я не вернусь домой. А вернусь я не скоро, меня устраивает то, как я сейчас живу. Ну а после поглядим.
Если бы еще не Анька со своей любознательностью…
Вот кто на нее такое
