Марьяна осталась под дверью, а Уильям принес Злому неказистый костыль – сталкер тяжело встал, опираясь на него, походил туда-сюда и вновь уселся.
– Вот так, – закончил он свою историю. – А вы где были, защитнички? Мне сказали, вчера вертолет откуда-то взялся. За ним погнались?
– За ним, – подтвердил Никита.
– И догнали?
– Нашли, да. Он за рощей у склона стоял, а пилот умер… вроде как парализовало его. Мы летали даже, сюда вот на нем и прилетели. Из пулемета, который на нем стоит, броневик расстреляли, а после топливо закончилось, и я его там, на краю поля, посадил.
– Вертолайт? – подал голос Уильям. – Вайт? Зис геликоптэр? Где данный есть?
Никита махнул рукой:
– Их бин геликоптэр на краю колхоза стоит. Ин зэ энд… зэ энд, в конце данная ферма.
Уильям с энтузиазмом кивнул и заспешил прочь. Провожая его взглядом, я заметил движение возле площади. Между двумя горами обломков появилась большая голова. Безумный вытянул шею, разглядывая площадь, увидел, что здесь творится, попятился и тихо исчез.
Я спросил:
– Злой, про каких ты охотников упоминал?
– Это, юноша, молодые люди тут у нас есть, – подал голос Илья Львович. – Было четверо, а теперь трое осталось, одного кабан на клыки поднял.
– И где они сейчас?
– Так охотятся же. Они, бывает, на неделю уходят. Бродят по Долине, бьют дичь, потом назад к нам. По времени получается – сегодня вечером появиться должны или завтра утром максимум.
– Вот с ними на склад и попробуем прорваться, – заключил Злой.
Мы с Никитой поглядели на него.
– Какой такой склад?
– Над водопадом, – пояснил сталкер, вновь вставая и тяжело опираясь на костыль. – Там оружие хранится. Еще в самом начале, когда только появились тут, когда я лазал везде, выход искал, – тогда его и нашел. Оттуда после и перетаскали то, что я в сарае закопал, что Коряга не смог забрать. Но на складе гораздо больше осталось. Не знаю, чей он, но думаю, какая-то группировка сильная нычку себе устроила, не то «Долг», не то «Свобода», не то кто-то из темных. А потом, значит, схрон этот сюда затянуло во время выброса. Вот и надо туда идти, выгрести все что можно. И после решать: либо самим на америкосов напасть ночью, неожиданно, либо тут оборону держать, но тогда уж солидно держать. Окопаться, дежурство нести круглосуточно, гнезда гранатометные организовать…
– Погоди, погоди, Злой! – перебил Никита. – Что-то не пойму я. Ты говоришь: склад оружия есть, и вы и военные про него знаете. Так? Немного оружия из него перенесли, остальное до сих пор там. И что, Пирсняк своих людей не послал его охранять? Или не приказал все, что осталось, к себе на завод перенести? Прям оно там так лежит и ждет, пока ты за ним придешь? Что-то не клеится у тебя…
– Все клеится, пацан, – брюзгливо откликнулся сталкер. – Клеится, потому что, после того как мы первый раз оттуда оружие вывезли, там кто-то поселился.
– Кто поселился? – спросил я.
– Да Черный Сталкер его знает, непонятно. Но не псы какие-нибудь и не кабаны, посильнее кто-то. Во второй раз мы попробовали на склад этот забраться ночью, чтоб военные не заметили. У меня как раз запястье вывихнуто было, поэтому я на стреме стоял внизу, у озера. А сверху вдруг крик… и два тела упали, растерзанные. Потом, через секунду буквально, – третье. Я к козырьку побежал, туда, где он к земле примыкает, чтоб наверх подняться и помочь… Но уже и помогать некому было. Потому что увидел: еще одно тело, безголовое, по нему вниз катится. А пятый человек, который с нами был, вдруг вверху возник. Не поверите – он будто взлетел, метра на полтора над козырьком поднялся. Лицом ко мне, руки и ноги растопырены, глаза выпучены и на лице такая мука, что страшно глядеть. Его будто сзади кто-то держал, но кто – не видно. А вернее, не было никого за ним, пусто, воздух один! И потом у мужика этого голова вверх подскочила, а из шеи кровь. Я, честно скажу, перетрусил после этого. Да и какой смысл? Если этот, который наверху был, с пятерыми справился, то со мной, раненым, и подавно. – Он замолчал, вспоминая, должно быть, пережитый тогда ужас, затем продолжил: – И у военных, я слышал, большие потери были, когда Пирсняк приказал склад очистить. Так что они даже дозорных там рядом боятся ставить. Потому что у озера несколько солдат пропало, то есть этот, который наверху поселился, иногда спускается. Но у нас другого выхода теперь нет, понимаете? Либо мы стволы раздобудем, либо нас покрошат, и двух дней не пройдет. Вы говорили, вертолет? Что за вертолет, есть на нем оружие, какое топливо?
– Ну, там стоит… – начал я и замолчал, увидев Уильяма. Он торопливо приближался и размахивал руками. Свалился в воронку, кое-как выкарабкался из нее и заспешил дальше, издалека крича:
– Зер из но геликоптэр! Нет, нет его!
– Как нет? – удивился Никита.
– Нет совсем! – подтвердил Уильям, останавливаясь перед нами. – Совсем нет. И тракто́р рядом стоял, последний наш, который еще воркед, – и его нет. Нет геликоптэра, нет тракто́ра, ничего нет!
Меня разбудил шепот в коридоре – свесив ноги с кровати, я сел и протер глаза. За окном начало светать, но на площади пока стояла тишина. Шепот ненадолго стих, потом возобновился. Я спал в штанах и теперь, накинув рубаху, босиком прокрался к двери; осторожно, чтоб не лязгнул и не заскрежетал, сдвинул засов, приоткрыл и выглянул.
Они стояли неподалеку, возле входа в комнату, отведенную Пригоршне. Напарник – босой, в штанах и без рубахи – длинными руками обнял Марьяну, облаченную в короткий штопаный халат, а она прижалась к нему, подняв голову, ведь он был куда выше. Снизу вверх глядя на Никиту, девушка что-то шептала, едва заметно шевеля пухленькими губами. Он сначала слушал, а потом поцеловал ее, прервав на полуслове, и прижал к себе покрепче. Она обмякла, повисла в его объятиях; подняла ногу, так что халат сбился к бедру, согнула в колене, крепко обхватив ею напарника. Продолжая сливаться с Марьяной в страстном поцелуе, Пригоршня опустил руки пониже, и тогда она задрала вторую ногу, повиснув на нем.
Я поглядел вдоль коридора. На другом конце была дверь в спальню Злого, где он сейчас и почивал. А эти двое в порыве страсти собрались, кажется, прямо в коридоре… Во всяком случае, мне показалось, что дело к тому идет: Пригоршня уже сорвал халат с плеча Марьяны и, кажется, имел твердые намерения сбросить его со всего остального тела.
Дверь, из-за края которой я выглядывал, качнулась от сквозняка, дувшего с лестницы. Скорее всего, девица не тут ночевала, в каком-то другом доме – и, надо же, прибежала к Никите посреди ночи, в одном халате и тапочках, сквозь ураганный ветер, бурю, метель и грозы… И не закрыла, дура, входную дверь, которую вечером кое-как поставили обратно на петли, забив дыры фанерой.
