– Я убил тебя, – просто сказал он, отступая назад. И это было так. Он убил – не развоплотил, хоть на это вроде бы способен не был. Тело падало както медленно. Элеонора тоже сделала шаг назад, раскручивая оружие над головой. Резким движением она снесла голову уже мертвому телу.
– Нет!!! – закричала Тайви. Но что она могла? Чувства умножают мощь сильных верой. А Тайви была на нуле. Нуль, как ни умножай, нулем и останется.
Хансер уронил саблю. Метательных кинжалов у него не осталось, но вакидзаси все еще за поясом. Клинок к метанию не предназначен. Только Хансер тренировался метать все что угодно. Джино был боком к нему – удобная мишень. Лезвие вошло ему точно в ухо. Поддев носком сапога оброненную саблю, Хансер поймал ее и, сделав шаг к стене, растворился в Тенях.
Так вот они остались вдвоем – Тайви Харрол и Элеонора фон Штальберг. Я не знаю, как поступила бы на месте Тайви другая женщина. Может, бросилась бы бежать, несмотря на всю бесполезность, – ведь Нора, даже хромая после удара ЛинКеТора, легко догнала бы ее. Может быть, выла навзрыд над телом возлюбленного, ничего вокруг не замечая. А может быть, валялась бы у Элеоноры в ногах, моля о пощаде. Но все это не для Тайви. Как я уже говорил, в этой девочке стальной стержень. Она выхватила кинжал и неумело приняла боевую стойку. Любой понимал, что толку от этого – чуть. Норе не понадобится и секунды, чтобы убить Тайви. Но это была смерть стоя, а не на коленях.
– Пощады просить не будешь? – спросила Элеонора.
– У тебя? Ты меня уже убила.
– Да, ты осталась одна. Одного твоего мужчину я убила, второй сбежал сам, но это ненадолго. Ты хочешь купить ему пару лишних секунд? Зря. Стоит ли он этого? Сбежал, бросил тебя. Чего еще ждать от прерывающего нить?
– Он лучше вас всех! – воскликнула Тайви. – Я молюсь, чтобы он спасся, потому что меня уже не спасти.
– Хорошо. – Двойной меч крутанулся еще раз и остановился против горла Тайви.
Вдруг Элеонора резко обернулась, клинки свистнули, но поразили лишь черный плащ, падающий изпод крыши. И тут же сверху на нее обрушился Хансер. Он вылетел из Теней, оттолкнувшись от стены, нанося хлесткий удар саблей. Элеонора отшатнулась и замерла в боевой стойке. Хансер мягко приземлился и сразу закрутился в черный вихрь, нанося целый шквал ударов.
– Беги, малыш! – заорал он. – К башне!
Все его усилия не дали плода. Сабли завязли в защите несущей спокойствие. Нора еще попятилась. Хансер отступил.
– Рехнулся, самоубийца? – спросила она.
Вместо ответа Хансер провел тыльной стороной ладони по левой щеке. Элеонора повторила его жест. Кровь. Хансер достал ее самым кончиком сабли. Шрам на скуле останется навсегда: последняя метка прерывающего нить. Максимум, на который он был способен.
Хансер вновь пошел в атаку – безумную, без надежды на результат. Он переплавлял последние биения своего сердца, капли крови, сочащиеся из ран, в сабельные удары, разменивая их на секунды для Тайви. Но она не бежала. Ей просто некуда было бежать.
А Хансер шел вперед. Сила отчаяния гнала его. Он просто не мог пережить Тайви – ни на секунду. Он встал бы за нее против всего мира, как некогда встал против повелевающего стихиями де Марсо. Отчаяние выжимало последние капли сил из мышц, полных изнеможения, растягивало жилы в невообразимой попытке хоть на миг, но сравняться с несущими спокойствие, сделать то, чего не удалось ЛинКеТору. Из пореза Элеоноры текла уже не кровь, а зеленая слизь.
– Что ты наделал? – прохрипела она.
– Бойся касания оружия прерывающего нить, ибо и нить твоей жизни перед ним беззащитна. – Каждое слово сопровождалось ударом.
– Яд… – Голос Норы неузнаваемо изменился, но кровь уже вытолкнула слизь, тело перебарывало отраву. Еще немного простоять, продержаться!
Хансер вдруг бросил сабли, ринулся вперед, выхватывая кинжалы. Он видел, что Тайви не бежит, а значит, чтобы спасти ее, ему надо было победить даже ценой жизни. Лезвие пронзило его бок – плевать. Он успеет, прорвется. Кинжалы вошли в живот Норы. Она закричала – страшно, нечеловечески. Это был крик боли, но не физической. Ее, несущую спокойствие, убил неизвестно кто. Две царапины на горле – ее Хансер добивать не стал, выдернул из раны двойной меч, отбросил, и только тут на миг позволил себе слабость, осев на землю.
Тайви с рыданием упала на тело ЛинКеТора. Это был единственный звук, нарушивший тишину улицы.
Хансер взял себя в руки:
– Плутон, ни дать ни взять, – проворчал он и начал рвать плащ Элеоноры на широкие полосы. Сбросил бурнус, оставшись в одних штанах. Ткань сама зарастит прорехи. Кровь из двух первых ран уже не текла, третью он остановил простеньким заговором, которому когдато научил и меня. Понимая, что от Тайви толку не будет, сам себя коекак перевязал. Вновь победа, но какой ценой. Пять жизней за одну. Хансер прислушивался к себе, но не чувствовал души ЛинКеТора. Грааль не сработал. Хорошо, что Тайви не восприняла ритуал всерьез: надежда, воспрянув на миг, обернувшись разочарованием, добила бы ее. Вдруг Хансер остановился:
– Его убил живущий в тенях, – сказал он. – Так не бывает. Я все видел четко. Тайви, что случилось?
– Нас отлучили от алтаря. – Тайви уже прекратила стенания. Ответ прозвучал безразлично. – Ты должен был почувствовать: словно небеса закрылись.
– Да, это было как яркий свет, режущий глаза, когда ты в Тенях. Словно тебя выбрасывают оттуда.
– У каждого это посвоему. Зеленый домен отрекся от нас. Потому Джино и вел себя так смело. Он знал, что развоплощение и смерть – для нас одно и то же.
* * *
Хансер подобрал сабли, выдернул из тела Джино вакидзаси. Кинжалы, отбитые Гордоном, по углам собирать не было времени. Элеонора стонала. Зрелище она собой представляла еще то. Надо отдать ей должное, она долго терпела молча, но любому терпению есть предел. Тайви тихонько плакала над телом ЛинКеТора.
– Пойдем, – сказал Хансер. – Нам надо прорваться на Луну, в домен. Там и узнаем, что да как.
– Оставь меня, – попросила Тайви. – Я хочу умереть здесь, рядом с ним.
– Дура! – воскликнул Хансер. – Думаешь, он этого хотел?
– Он не вправе спасать мою жизнь против моей воли. Никто не вправе, даже ты! Тебе не положено жизни спасать! Ты – убийца!
Хансер отшатнулся, словно от пощечины. Он уже опять был в своем бурнусе, лицо закрыто, под черной тканью не разглядишь никаких чувств, но глаза – озера боли.
– Окажи мне последнюю услугу. Ты это хорошо умеешь – лучше всех.
– Видно, придется, – глухо промолвил Хансер.
Кинжал сверкнул в свете уличных фонарей. Тайви не обернулась ему навстречу, так и застыла скорбной статуей над телом ЛинКеТора. Она верила в умение Хансера прерывать нить жизни. И зря.
