Разведчики, оглядываясь по сторонам, ответили нестройным хором.
– Тогда вперед, – удовлетворенно кивнув, сказал Прокофий.
Он двинулся в том направлении, где находилось Тушино, когда его окликнул Митрофан:
– Возьми моего фенакодуса, чего ты пешком?
– Я своего скакуна потерял, негоже чужого брать, – буркнул Прокофий.
– Но ты ж десятник! Как это ты – и без коня? – уперся Митрофан.
– А ты тогда как? Пешком? – смерив его взглядом, спросил десятник.
– Ну а что? Мне так даже привычней. Ты ж знаешь, Прокофий, как я к езде верхом отношусь. Да и скакун мой еле держится, я так‑то в последнее время раздобрел.
Митрофан усмехнулся, и это немного разрядило ситуацию: все были напряженные и собранные после боя, но шутка лысого здоровяка заставила улыбнуться даже самого десятника, едва избежавшего смерти в зубах прожженных крысособак. Игорь посмотрел на верзилу с куда большим уважением, чем прежде. Да, возможно, этот парень не блистал умом, но, по крайней мере, его странная беззаботность и дружелюбие внушали окружающим некий оптимизм. Для поддержания боевого духа подобные люди были жизненно необходимы.
– Ну что ж, ладно, – с благодарностью глядя на Митрофана, сказал Прокофий. – Раз ты сам предлагаешь, пожалуй, не откажусь.
Лысый дружинник просиял и, с пыхтением перевалившись через седло, спешился. Отдав поводья десятнику, верзила спешно оправил дорожный наряд.
– Что ж, тогда в путь, мужики? – сказал Прокофий и, сжав бока фенакодуса, направил его вперед.
Остальные с одобрительным гулом устремились следом. Все выглядели спокойными. Только Игорь, понимая, что за первой атакой мутантов вполне может последовать другая, зорко оглядывался по сторонам и прислушивался к каждому постороннему шороху.
И, в итоге, расслышал, что из развалин слева от дороги доносится чей‑то хриплый стон. Поначалу светловолосый разведчик решил, что ему почудилось. Однако секунду спустя стон раздался вновь.
– Постойте! – воскликнул дружинник, перекрикивая спутников.
Те вопросительно посмотрели на него.
– Чего еще случилось? – нехотя уточнил Прокофий.
– Там, в доме, кто‑то есть, – сказал Игорь, мотнув головой в сторону полуразрушенного здания.
– С чего ты взял? – удивился десятник, покосившись на других воинов.
Те с недоуменным видом зашептались. Похоже, никто, кроме Игоря, ничего не слышал. Светловолосый дружинник поймал на себе несколько скептических взглядов. Но он несказанно доверял своему слуху и потому без тени сомнения заявил:
– Я слышу чей‑то хриплый стон.
Кто‑то усмехнулся. Игорь попытался взглядом отыскать хохотуна, но наткнулся лишь на улыбки большинства воинов. Прокофий, к его чести, отнесся к словам светловолосого разведчика с большей серьезностью и сказал:
– Ты уверен, что тебе не показалось?
– Если не верите, я сам схожу и проверю, кто там, – сухо сказал Игорь.
– Что ж, сходи, – пристально глядя на дружинника, медленно произнес Прокофий. – И ты, Митрофан, с ним пройдись, подстрахуй, ежели там не раненый боец, а мерзость какая‑то…
Игорь молча спешился и, вручив уздечку находившемуся рядом воину, первым устремился к зданию. На ходу он вытащил из‑за пояса пистоль, готовый стрелять при первом намеке на опасность. Из‑за спины доносились приглушенные голоса других разведчиков. Слов было не разобрать, но Игорь догадывался, что обсуждают именно его. И вряд ли прямо сейчас они восхищаются, до чего он умен и наблюдателен. Скорей, опытные воины посмеиваются над зашуганным малолеткой, который после двух насыщенных рейдов возомнил себя выдающимся разведчиком.
«Да и наплевать. Пусть думают, что хотят, лишь бы в бою спину прикрывали, а большего я от них и не жду».
Впрочем, насчет поддержки в сражениях можно было не сомневаться: там, на поле брани, кремлевские друг за друга стояли горой.
Достигнув здания, Игорь осторожно заглянул внутрь и едва сдержался, чтобы не ахнуть: посреди зала, пол которого покрывал строительный мусор, лежал, раскинув руки, перепачканный кровью нео. Судя по отметинам зубов на его теле, мутанту не посчастливилось забрести в логово крысособак.
«Неужто это и есть наш беглец?» – подумал Игорь, по‑прежнему не веря своим глазам.
С одной стороны, шанс на это был ничтожно мал: нео по Зоне бродило столько, что жизни не хватило бы всех сосчитать. С другой стороны, часто ли дикари перемещаются по разбомбленной столице поодиночке?
– Как думаешь, это… – Митрофан мотнул головой в сторону покойника.
– Все может быть, – пожал плечами Игорь. – Так сразу и не скажешь.
Нео опять застонал. При этом он не шевелил ни руками, ни ногами – настолько обессилил.
– Подойдем? – Митрофан вопросительно посмотрел на спутника.
– А смысл?
– Ну, поближе посмотрим… вдруг поймем, тот ли это нео или нет?
– А ты того настолько хорошо запомнил, что можешь отличить от любого другого? – удивился Игорь.
– Ну… наверное, нет… но разве не стоит попробовать?
– Как знаешь, – снова пожал плечами светловолосый дружинник.
– Тогда давай все же подойдем, – упрямо сказал Митрофан.
– Вперед. – Игорь махнул в сторону умирающего мута рукой с зажатым в ней пистолем. – Я прикрою, если что.
Лысый дружинник кивнул и медленно устремился к окровавленному полутрупу. Игорь, украдкой облизав пересохшие губы, пошел следом. Пистоль светловолосый дружинник по‑прежнему держал наготове: разведчик собирался прикончить нео вне зависимости от того, был ли он тем сбежавшим дикарем из отряда Гуррба или же вообще не знает ни о кио, ни о Вадиме.
Мутант, услышав, как хрустит мусор под ногами воинов, что‑то прохрипел, однако ни слова, ни даже слога было не разобрать. Митрофан, подойдя, склонился над нео и придирчиво осмотрел его морду.
– Ну и что? – спросил Игорь, не больно‑то веря, что лысый дружинник скажет что‑то конкретное.
– Не пойму, – после довольно продолжительной паузы ответил Митрофан.
«Как и следовало ожидать…»
– Вроде бы он… а вроде бы и не он… Все они, сволочи, на одно лицо.
«Тоже мне, удивил! Это любому юнаку известно…»
– Говори, мразь, ты на кио работаешь? – нахмурив брови, проорал Митрофан в лицо умирающему мутанту.
Тот лишь забулькал в ответ.
– И как это понимать… – озадаченно пробормотал лысый дружинник.
Игорь воздел очи горе, после чего направил пистоль на нео и выстрелил ему в голову. Кровь брызнула во все стороны, заляпав Митрофану лицо.
– Ты чего делаешь?! – выпучив глаза, воскликнул он.
