Какую боль испытывала в этот момент Мать, понять можно было только самой пройдя этот путь, впрочем — такое желание посетит ее еще не скоро, не исключено, что и благодаря этому воспоминанию тоже. Но и удивительная мудрость Матери, надо сказать, тоже останется в памяти — как пример для подражания, потому как скрежетнув жвалами та заявила:
— Что ж, молодой трутень, «адепт второго уровня», это похвально, Улей выражает довольство вашими успехами, но вот выбор специализации… У Улья нет потребности в исследованиях чужого разума — просто потому, что тут нет объектов для изучения, зато у Улья есть потребность поддерживать в порядке связь, так что… ВОН ОТСЮДА!
Оставалось только пискнуть напоследок:
— Готова служить! — Да выметываться наружу. Благо спасительный «борт» как раз дотолкал ее к одному из «служебных» туннелей и надежно заткнул его за спиной. Впрочем, в туннель, по которому в камеру приходили Рабочие, Матка не пролезет при всем желании…
Ей правда это делать и не надо, достаточно приказать, но такие мысли пришли в голову уже где-то через пару десятков милициклов.
За спиной раздалось:
— Дорогой, я, кажется, начинаю ревновать. И что ты нашел в этой худышке?
— Милая, ну что ты, просто это моя обязанность заботится о…
Остальную часть «семейного воркования» антенны не уловили, потому как все шесть лап уносили все остальное подальше на максимальной скорости, только развилки мелькали — надо было успеть на уходящий на дальний пост связи челнок.
Принимая во внимание, что даже «благодарность Улья за успехи» стоила немалых нервов, просто страшно было представить — как может быть выражено неудовольствие.
Например, тем, что молодой специалист не прибыл вовремя туда, куда послали.
* * *
«Куда послали» — оправдало самые худшие ожидания. Улей и так находился не в самом лучшем месте для жизни, в системе двойной звезды, где две противоположности — звезда и черная дыра крутились в извечном конфликте, порождая потоки материи и поглощая их. Окружающее весьма плотное облако принимало активное участие в этом хороводе созидания/разрушения, обильно делясь с участниками собственным телом.
Непредставимые магнитные и гравитационные поля этого места, вкупе с непредсказуемыми всплесками излучения, а то и попросту взрывами на звезде, которую называли «локальной сверхновой», создавали в окружающем пространстве и на поверхности многочисленных обломков кружащихся вокруг этой парочки уникальный природный (на это следовало надеяться, очень не хотелось бы встретится с теми, кто способен создать ТАКОЕ) завод.
Здесь образовывались, а потом и разрабатывались, уникальные элементы и соединения, причем — килограммами и тоннами, тогда как в других местах само существование их было под вопросом или добыча исчислялась граммами в удачный год.
Вот за этим богатством и шли к причалам ее Улья корабли всех прочих Ульев, приносили пару символических подарков (Улей замкнутое самодостаточное образование), щедро делились новостями и самым дорогим — новшествами, грузили нужное и пропадали на десятки циклов. И видимо могли появиться и корабли других известных, а то и неизвестных, рас.
Ведь зачем-то понадобился Улью специалист по изучению «иного разума»? Вот ведь никогда не поверю, что ее самовольная смена направления обучения прошла без согласования и одобрения (пусть и молчаливого) Матери Улья.
Правда «молчаливое одобрение» могло приключиться и само собой, просто потому, что сигнал не дошел до адресата из-за разваливающейся на части аппаратуры вот этого самого узла связи.
Разваливалась она, впрочем, отнюдь не от старости. Причина была та же самая, что потребовало наличия самого узла — беспокойные соседи, которые творили со временем/пространством тот же хаос, что видели глаза. Красиво конечно, но вот дальняя связь работать отказывалась напрочь.
Единственный способ — вынести узел связи из системы как можно дальше, туда, откуда хотя бы можно быть услышанным. До него курьерский корабль с гонцом шел два малых цикла и столько же — назад, это даже с максимальным риском. Был путь и быстрее — капсула в скоростной торпеде преодолевала этот путь «всего» за шестьсот мироциклов (пять часов), вот только даже под управлением симбиотов надо было посылать их пятьдесят, чтобы дошла одна-две. Можно еще вбросить всю мощность в короткий импульс и в удачное время «продавить» помеху за счет многократного дублирования и специальной «помехозащищенной» кодировки, но в этом случае передать выходило столь мало, что это напоминало то ли там-тамы, то ли размахивание флагом на вершине горы.
Но и с получением сообщения на узле дело не заканчивалось. И сюда доходили всплески излучения и воны гравитационных штормов. От периодического выхода из строя аппаратуры не спасали ни новейшие ремонтные комплексы, ни постоянная замена отработавших блоков, вне зависимости от их работоспособности. Слегка сглаживало ситуацию многократное дублирование всего, что только возможно, но и на этом пути был достигнут конструкционный тупик — чтобы мирить между собой показания дублирующей автоматики, уже нельзя было обойтись без настоящего разума, сама она с арбитражем не справлялась.
Сам пост был верхом аскетизма — бесконечные выгрызенные в толще малого планетоида технологические коридоры, без малейшего следа жизни и уюта. Большая часть помещений даже не имела искуственной гравитации, а некоторые — так лучше-б не имели вовсе. Все же пребывание в невесомости, для существа которое свободно может жить в воде, причиняет куда меньше неприятностей, чем совершенно неожиданные градиенты веса, что на десятки милициклов нарушают ориентацию в пространстве.
* * *
Первое время, пока разбиралась в доведенном до абсурда организме поста и наращивала «мясо» опыта на куцый скелет базового курса по теории связи, было не до переживаний. Хотя Рабочим приходилось регулярно полировать внутреннюю поверхность «камеры проживания», убирая следы когтей и меняя поломанное на новое.
А потом навалилась тоска и апатия, на посту просто не с кем было поговорить — все живое на нем (если не считать бактерии в регенерационных чанах и растения с животными в оранжерее и лаборатории) ограничивалось полностью неразумными Рабочими и Стражами. Ни затеянное строительство-расширение (судя по некоторым признакам даже не n-ное, а M-ное по счету), ни учения по отражению абордажа (без счета) тоску и одиночество развеять не могли.
Впрочем, выход как всегда нашелся. Если общаться с особями своего вида не было никакой возможности, исключая сеансы «махания флагом» два раза за малый цикл (сутки) и еще более редкие визиты курьеров — не чаше раза в один-два средних цикла (в месяц), то сборная солянка из аппаратуры самых разных рас давала беспрепятственный доступ в их информационное пространство и в первую очередь — в «Сеть».
