Меня больше не было. Тот, прежний Спам умер в зале управления, в лагере Хозяев Зоны.
Там же родился другой Спам…
Еще на Милитари меня нагнала семья из пяти матерых кровососов, но приблизившись на расстояние нескольких метров, мутанты почему-то спешно ретировались. Испугались меня? А может моего ангела-хранителя, который бесшумно ступал по палой листве в стороне от дороги.
Не знаю, что произошло после разговора с призраком Серого, но мое миропонимание перевернулось. Судьба…
Судьбы выкинула очередной фортель, и все события моей жизни выстроились в ряд. Каждый человек однажды в жизни принимает нелегкое но важнейшее решение. От него зависит, что будет с тобой через год, через десять лет. От него зависит, выживешь ты или умрешь. Я сделал этот выбор сегодня утром…
Артур сделал его, когда заговорил со мной в баре много лет назад…
Я обернулся, пытаясь отыскать взглядом химеру, но мутанта видно не было. Мой ангел-хранитель ушел, скрылся, чтобы однажды вот так же внезапно возникнуть из ниоткуда…
А потом нехорошее предчувствие начало жечь меня изнутри…
Сначала был последний рубеж сталкерства — знаменитый Барьер. Я специально обошел его стороной, чтобы не попасть под огонь свободовцев, но укрепления сталкеров были пусты.
Полуденное солнце освещало пустые пулеметные гнезда, пустующие баррикады. Как будто все люди разом исчезли.
Я поежился.
Даже жар солнца сейчас не мог согреть холодеющие руки.
Что-то было не так. Я чувствовал это всем естеством. Знал, что что-то должно произойти. Но что? Стекольщик мертв, Адепт далеко. Что может произойти?
* * *
Мартелл и Щелкунчик встретили меня на Радаре.
Оба — взволнованные, настороженные. Они стояли, глядя на меня, словно ожидая первой реплики, и как только я, заметив их, выговорил приветствие, выдали такое…
Пересказывать нашу беседу, я думаю, бессмысленно, поскольку кроме проклятий в адрес Адепта Мартелл ничего толком сказать не мог, а Щелкунчик, по обыкновению, молчал.
В итоге, после пятнадцати минут расспросов мне удалось узнать, что за то время, пока меня не было, двое сталкеров из группировки Долг вытащили из переделки странного научника и лидера своего клана — генерала Евгения Воронина, которого до сей поры считали павшим от рук свободовцев. Эта новость была, скажем прямо, невероятной. Одно дело узнать, что долговцы в который раз спасли ученого с Янтаря, и совсем другое — получить информацию, что изможденного генерала сталкеры притащили из какого-то бункера, местонахождение которого объяснить не смогли.
Горячие головы вроде полковника Ильина тут же двинули в сторону базы клана Свобода штурмовой отряд, и, таки, нашли бункер, в котором, помимо растерзанных свободовцев обнаружили самого загадочного мутанта Зоны — Тень. Опасного — это слабо сказано. Насколько мне известно, никто до этого момента, кроме разве что Болотного доктора, не видел Теней вживую…
— Вот последний разговор. Записан на ПДА Лукаша.
Щелкунчик нажал на кнопку воспроизведения, и из динамика донесся резкий, неприятный голос:
— Всё прошло как по нотам. Осталось закончить с Хозяином Зоны. Ты же знаешь, что двух хозяев не бывает.
— Я не уверен… — Это уже был голос обладателя ПДА.
Лукаш заметно волновался.
— Это единственный выход для тебя.
— Я не должен… — Лукаш взвизгнул, словно придавленный котенок.
Он наверняка надеялся, что на собеседника такой возглас произведет впечатление, но тот отозвался, словно не слыша последней реплики:
— Должен, Лукаш. Ты должен мне гораздо больше, поэтому выполняй…
— Значит, вот как все было. — Я кивнул, передавая ПДА обратно. — Теперь понятно.
— Вот только Тени появились на территории базы до начала разговора, как будто кто-то заранее знал, о чем будет эта беседа.
— Знал. — Я кивнул. — Это Адепт. Он наверняка знал. А как же Лукаш?
— Пришел к нам на базу с кучкой оставшихся бойцов. Он на тот момент в рейде был. Кроме тех, кому удалось уйти после ночного побоища из лагеря диггеров и шести его бойцов в Темной долине, у Лукаша осталась лишь горстка людей.
— Вот как? Значит, он узнал о Тенях на базе совсем недавно.
— Часа полтора назад. Представляешь, Спам, Воронин объявил перемирие, и всех Свободовцев у нас на базе приютил. А ведь эти гады несколько лет назад за милую душу «Сто рентген» вместе с мародерами жгли. Лукаш тогда больше всех орал, что всех долговцев в Зоне надо того. А теперь?
— Надо уметь прощать. — Я взглянул в сторону опустевшей базы Свободы. — А вы сами-то где успели повоевать?
— Там. — Мартелл указал в сторону базы наемников. — Нарвались на бандюков. Совсем оборзели, гады. А ты чего такой растрепанный, и где Пак?
— Нет больше Пака. — Я глубоко вздохнул. — Хозяева его убили. Я сейчас на базу к Воронину. Попытаюсь расспросить долговцев насчет Адепта.
— А что Адепт?
— Мне нужно найти его…
— Ха! — Мартелл улыбнулся. — Мы тоже не лыком шиты. Вычислили мы «твоего» Хозяина. Точнее не мы, а ребята Лукаша. Он с Янтаря сейчас топает, а Клевер его пасет. Вроде к Радару, только кто ему Радар откроет? Разве что монолитовцы подобреют…
— Подобреют. — Меня внезапно осенило. — Это уже предопределено. Радар будет открыт, что бы ни случилось. Все дело во времени…
— Что значит открыт? — Щелкунчик с опаской поглядел на меня.
— Выжигатель отключат изнутри.
— Ну да, сектанты.
— Не сектанты. — Я покачал головой. — Не сектанты, а парламентер Адепта, о котором говорил Пак. Его Хозяин Зоны как троянского коня за Радар отправил… Щелкун, у тебя координаты Клевера сейчас есть?
— Ну. — Сталкер кивнул.
— Дай сюда свой ПДА.
— Зачем… — Начал было Щелкунчик, но я, ничего не говоря, выхватил у него из рук миникомпьютер, и сунул к себе в карман, после чего шагнул обратно к Барьеру.
— Спам, ты куда? — Мартелл бросился за мной. — Объясни хоть, что случилось.
— Беда, Мартелл, беда. Я только что понял, в чем мое предназначение…
Настоящее время. Радар.
Зона контроля группировки Монолит.
Радар открыли всего на несколько минут, словно все, что происходило в последние часы, было выверено до мгновения. Адепт лишь шагнул за линию выжженной земли, и антенны «Выжигателя» загудели вновь.
Взглянув в последний раз на удаляющегося Клевера, которого я отправил доложить обо всем генералу Воронину, я шагнул к Радару, и замер, глядя, как в метре передо мной вспарывает воздух полупрозрачная серая стена, постепенно сливающаяся с окружающей местностью.
