Согласно разработанному сценарию Васька с Ванькой нежно, по-братски, до хруста в костях прихватили Ахтаха за руки, так, на всякий случай, чтоб родные Палестины голову не вскружили, а то сиганет в воду и лови его, Ихтиандра.
Очная ставка состоялась, рыбаки опознали сына озерного повелителя и заблеяли на местном наречии. Ждать конца излияния верноподданнических чувств, если такие конечно имелись, я не стал. Может в этот момент Лёнькины кишки на линейку наматывают, в воспитательных целях это полезно, но вот для здоровья крайне вредно. Я взял быка за рога или применительно к местным реалиям -- русалку за жабры.
-- Если через час я не увижу пленных из последнего набега, то поспорю с Ахтахам, что его сердце находится справа. Обмен будем производить здесь. И передайте вождю -- с ним должно быть не больше трех человек.
Аборигены оказались на удивление понятливы. Лодка отвалила от берега и с завидной скоростью скрылась за ближайшим островом. Ждать пришлось минут тридцать.
Вождя узнали сразу, не смотря на то, что нос свернут в другую сторону -- та же прическа, та же челюсть, только зубов больше.
Хозяин озера важно ступил на берег, на влажном песке отпечатался след босых ног. Из моих условий выполнено лишь одно -- с ним всего три человека. Хотелось верить, что Лёнька с Аркашкой находятся в одной из лодок, десяток которых кружит в отдаление.
Кореша демонстративно брякнули оружием, Евсей приставил нож к горлу Ахтаха. Вождь оценил серьезность наших намерений и сделал пару шагов навстречу. Из дипломатических соображений пришлось поступить так же.
-- Я Лакат, чего ты хочешь, слизь озерная? -- рявкнул вождь.
Правила игры обозначены. Будем соблюдать местный этикет:
-- Верни моих людей, жабий выкидыш!
-- Ты туп, как икра карася, на озере нет чужих, последний набег неудачен. Верни сына и убирайся!
-- Не ври, пожиратель щучьего помета, твои люди забрали большой ящик с моей ладьи.
-- Ящик брали, -- согласился Лакат и, почесав за ухом, вполне дружелюбно поинтересовался: -- Открыть сможешь? Жалко ломать, где я еще такой возьму.
Вот это номер! Лёнька с Аркашкой там как шпроты в банке -- жопа к морде лежат. Вторые сутки пошли...
-- Верни ящик и получишь сына. Тебе сказали, что я сделаю, если не согласишься?
-- Ты глупее, чем я думал. Ахтах победит, сердце не может быть справа! -- гордо ответил отец.
Такого я не ожидал. Заботливый папа попался. Со вскрытой грудной клеткой праздновать победу, скажем так, не совсем приятно -- джигу не станцуешь, внутренности вываливаются.
-- Отдай ящик или...
-- Что значит отдай, -- перебил вождь. -- Выиграй!
Спорить бесполезно, в смысле наоборот, нужно только спорить. Иначе Лёньку с Аркашкой не вытащить, замаринуются как сельдь тихоокеанская, причем -- в собственном соку.
По меркам вождя ставки в предстоящей игре были слишком высоки. С одной стороны -- хороший ящик со всем содержимым, на другой чаше весов -- жизнь единственного наследника. Поэтому поединок отложили до утра. Вождь торжественно объявил:
-- За вами приплывут. Будем состязаться в Выносливости, Силе и Бим-Бом!
Вот и все, понимай, как хочешь. Лакат отбыл восвояси. К чему готовиться, чего ждать? Сплошные вопросы и не одного ответа. Если "выносливость" и "сила" вызывали хоть какие-то ассоциации, то "бим-бом" сопоставить не с чем, разве что с битьем головы о колокол.
Место для ночевки выбрали на пригорке подальше от озера. Первым делом примотали Ахтаха к березе, потерпит, Леньке с Аркашкой не слаще. Распределив ночные дежурства, я подсел к пленнику и учинил допрос. Два часа ушло впустую. Ахтах старался, даже на пальцах объяснял -- бестолку. На языке родных болотных кочек -- пожалуйста, на русском -- полная белиберда. С большим трудом я понял одно -- "выносливость", "сила" и "бим-бом" это не просто пари, а спортивные состязания, сродни олимпийским играм. Оле-оле-оле-оле-оле Россия... Утром будем поглядеть.
Приплыли за нами не слишком рано, часов в десять. Кондрат Силыч и Сорока остались с заложником. Ахтах, единственная гарантия нашей безопасности, охрип от возмущения. Но плевать я хотел на его заверения в дружбе. Олимпийские принципы -- хорошо, а заложник лучше.
Разместились в двух лодках, кроме оружия взяли еды, кто его знает, сколько продляться испытания. Наши продукты экологически чистые, а вот местные могут быть с такими приправами, что в раз приключится несварение желудка.
Плавание прошло без происшествий. Нас доставили на большой остров, окруженный зарослями камыша. Народу битком, съехалось все племя, включая детей и стариков со старухами. Тысяча людей, все орут, визжат, размахивают шкурами.
Наконец появился Лакат. Накал страстей достиг пика. Вождь поднял руку, гул ослаб, и он крикнул:
-- Выносливость!
Вперед выдвинулся низкорослый крепыш с маленьким лбом и могучей грудной клеткой, наш первый соперник. Опять визг, свист. В небо летят набедренные повязки. Племя в экстазе.
Смысл состязания оказался на удивление прост -- кто дольше просидит под водой, тому и медаль. Шансов победить ноль, даже меньше. Островники в воде, как рыбы -- с малолетства, нас любой ребенок обскачет, ну а чемпиона обыграть можно одним способом -- утонуть.
Смачно плюнув, я снял кроссовки и пошел топиться. Судейская коллегия из пяти стариков подвела нас к обрыву, до воды метра полтора, в руки сунули по валуну, самый трухлявый махнул рукой и мы сиганули. Над головой сомкнулась трехметровая толща воды.
Теоретически я знал -- надо замереть, любое движение расходует кислород. Щас. Ноги коснулись илистого дна -- камень полетел в сторону, я поплыл. Главное не ошибиться в направлении, видимость нулевая. Через пять метров задавило виски, пара гребков и в груди огонь. Инстинкт толкает наверх, разум заставляет плыть. Легкие готовы лопнуть... Все, надо сдаваться... Правая рука наткнулась на стебель камыша.
Я достал нож, в глазах цветные круги, еще мгновение и губы сжали перерезанный стебель. Несколько глотков свежего воздуха выветрили из головы туман. Костер в груди хоть и не угас, но стал терпим. Теперь посоревнуемся.
Досчитав до трехсот, поплыл назад. Если соперник без жабр хватит и этого. Пока искал камень, чуть не утонул вторично. Рывок к поверхности был так селен, что даже пятки появились над водой.
Прыгают в восторге кореша, рядом плавает грустная морда чемпиона, один ноль в нашу. Лакат удивлен, но марку держит. Без перерыва приступили ко второму состязанию. Толпа мужиков, из числа зрителей, приперла лодку. Двое старичков из судейской бригады прошлись вдоль бортов, поцокали языками и дали добро. Вождь крикнул:
