прояснился. Он поднял глаза, посмотрел на того, кто его так грубо поднял. Узнал колдуна и радостно оскалился.
– Хозяин, – прошептал он. – Спасибо. Вы меня спасли.
– Ты кто? – без всякого интереса спросил Шузмарал.
– Я твой раб, хозяин. Я Косой.
– Косой? Но вон он лежит с проломленной башкой… Постой, так ты поменял тело? – удивился Шузмарал. – А как смог?
– Не знаю, хозяин. Меня почти убили. По башке чем-то ударили, я не мог восстанавливаться. А этот темный пришел сюда, решил забрать себе мою искру, и я попал в его тело.
– Понятно, – усмехнулся Шузмарал. – Местный колдун не знал, что нельзя захватить душу упыря. Теперь ты трэл, Косой. Поздравляю. А как я оказался тут?
– Рассветные пришли нас сжечь. Я перенес вас сюда, да на меня напал шер. Они все колдуны…
– Я тебя понял. Ты нашел корабль, уходящий на запад?
– Да, хозяин. Я купил вам и себе место на корабле. Завтра утром мы уплываем. Прикажете привести вас к кораблю?
– А какое сейчас время суток, Косой?
– Вечер, хозяин.
– А как тебя узнают на корабле, с новой рожей? Да еще в блевотине?
– Я заказывал каюту на ваше имя, хозяин. Подойдем, вы назоветесь – и все.
– Хорошо, – кивнул Шузмарал. – И как меня зовут?
– Вы похожи на восточного мурзу. Я назвал вас мурза Курдун.
– Иди умойся, на тебя смотреть противно. И как стемнеет, направимся в порт. Найди какой-нибудь баул или сундук, чтобы на корабле не задавали лишних вопросов. Без багажа мы будем вызывать подозрение.
– Все сделаю, хозяин, – прохрипел Косой.
– И найди деньги, Косой. Золото, серебро.
– Я вскрою свой тайник, хозяин.
* * *
Раам перед закатом привел своих рабов к кораблю, убывающему на запад, по реке. Ибрагим и Шургар разместили рабов в темном душном трюме, заставленном ящиками, бочками и тюками. Им связали ноги и рассадили по разным закуткам. В трюме бегали крысы, и на полу, под ногами хлюпала вода. Раам отправился в свою каюту на корме и позвал с собой Шургара.
– Раб, – морщась от царившей на корабле вони гнилой рыбы, произнес работорговец. – Приведи сюда дочку имперки.
– Господин, она упала и ударилась лицом, когда спускалась по лестнице в трюм.
– Ты чего несешь, раб? Быстро тащи девку сюда. Думаешь, я не видел, как ты обхаживал имперских баб? Небось, сам на нее заглядываешься…
– Как прикажете, хозяин, сейчас ее приведу, – поспешно ответил Шургар и быстро покинул каюту, выделенную Рааму.
Спустился в трюм. Ибрагим отдыхал наверху, на палубе и, свесив ноги, от скуки плевал в воду. Шургар подошел к женщинам.
– Твою дочь хочет Раам, – негромко сообщил он новость матери девушки. Женщина замерла. Даже в полумраке трюма Шургар заметил, как она побледнела.
– Ты обещал, Шургар… – с трудом вымолвила женщина.
– Обещал – значит, выполню, – хмуро ответил инквизитор. – Иди сюда, – позвал он испуганную девушку. – Я Рааму сказал, что ты упала и сломала нос. – И больше ни слова не говоря, Шургар ударил девушку головой об основание мачты. Та упала на колени и, тонко вскрикнув, ухватилась за лицо. Мать со слезами на глазах посмотрела на дочь и кивнула Шургару. Отвернулась от несчастной дочери и безмолвно заплакала.
Шургар схватил девушку за руку и поднял с колен. Не обращая внимания на ее плач, потащил из трюма.
Ибрагим увидел размазанную кровь на лице девушки и переполошился.
– Что случилось, Шург? – обеспокоенно спросил он.
– Упала с лестницы. Неуклюжая девка, Ибрагим. Неумеха.
Тот лишь махнул рукой и потерял к девушке интерес. В последнее время Шургар взял на себя все заботы о рабах и о хозяине. Ибрагим жил как вареник в сметане… Лежал в гамаке и ничего не делал.
Шургар протащил стонущую девушку по палубе и втолкнул в каюту к Рааму. Девушка споткнулась о порог и упала на четвереньки. Она подняла свое опухшее, заплаканное лицо с расплывающимся синим отеком под глазами. Ее нос распух и кровоточил.
Раам увидел лицо девушки и от удивления разинул рот.
– Это как так? – придя в себя, возмущенно завопил он.
– Неуклюжая, хозяин, и неопытная. У вас с ней были бы одни проблемы.
– Да я не для себя, – брезгливо поморщился Раам. – Капитану хотел дать попользоваться.
– Все равно, хозяин, он был бы не рад. Что с нее возьмешь? Дура дурой. Вот ее подружка, что вас ублажала, та ему понравится.
– Думаешь? – задумался Раам.
– Конечно! Всем мужчинам нравятся опытные и раскрепощенные женщины.
Раам махнул рукой.
– Демоны с тобой, раб. Тащи сюда ту девку. А эту спусти в трюм – и пусть не вылезает оттуда, людей своим видом не распугивает, – сменив гнев на милость, приказал Раам.
Шургар сладкоречиво поддакнул ему:
– Вы очень мудрый, хозяин. Сразу видите важное. Вас не обманешь.
– А то, – гордо произнес Раам и откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу. – Неси, раб, вина и фруктов. И следи за рабами более тщательно.
– Все сделаю, хозяин. – Он грубо дернул замершую на коленях девушку за руку. – Что встала, дура? Пошли. Видишь, ты не нравишься хозяину…
На палубе Шургар споткнулся и спрятался за девушку.
По трапу на корабль поднимался колдун Шузмарал. Он не смотрел по сторонам. А сопровождал его тот самый темный служитель местной богини, Матери ночи, что сбежал от них. Темный нес на плече сундук с вещами колдуна.
У Шургара заколотилось сердце. Так близко рядом с собой он еще не видел ненавистного вампира. Он быстро проскочил палубу и втолкнул девушку в трюм. Сам присел на лестнице, высунул голову и стал наблюдать. Матрос проводил колдуна на корму, где располагались каюты пассажиров.
Шургар перевел взгляд на Ибрагима. Тот не видел темного. Он сидел к трапу спиной и продолжал плевать в воду.
«Вот так дела… – подумал Шургар. – И что теперь делать?» Он потупился и стал рассматривать стертые ступеньки лестницы.
С одной стороны, это была неимоверная удача, поистине чудо. Ему не надо искать колдуна, он сам нашелся. И дальше надо за ним наблюдать. Он ищет королеву-мать, и Шузмарал узнает, где она. В его руки попадут двое… или он в их руки… Что тоже не исключено.
С другой стороны, хоть Шузмарал Шургара в лицо не знал и аура у него была обычной, но рядом с ним был колдун, что видел Шургара в деле. И если еще Ибрагим узнает колдуна, то может случиться непоправимое. Шузмарала сдадут местным светлым и сожгут, и тогда Шургар не сможет вернуться обратно домой. Шузмарал оставался единственной ниточкой, что могла его привести обратно в родной мир…
