— Какая цель у Леди Софии?
Этот вопрос застал Дарта Фреса врасплох. Его брови удивленно взлетели вверх, тонкие черты исказились в неподдельном изумлении. Кажется, на эту тему он не размышлял вовсе.
— Думаю, Леди София одержима страхом, — ответил он, глядя в прозрачные светлые глаза Императрицы. — Это страх странный, почти безумный. Она не боится кого-то конкретного, да и вообще никого. Она не желает совершать ошибок — тех самых, которые так вожделеет Владыка Вейдер; груз ответственности давит на нее, и вся ее деятельность сводится к тому, чтобы избавиться от Силы и спрятаться, раствориться в толпе. Поэтому она с нами: пока Сила ведет ее, за нее ошибки совершит ее Император. Думаю, так.
— Мне показалось, что сегодня вы повздорили с нею, — произнесла Ева. — Ваша ссора не повредит Империи?
— О, нет, что вы, — уголок губ Фреса чуть дрогнул, изображая подобие улыбки. — Я всего лишь позволил себе выразить свое восхищение леди Софией, а она, как оказалось, не любит комплиментов. Очень жаль. Прошу!
Ситх распахнул перед Евой двери, пропуская ее в кабинет Императора, и исчез, оставив ее одну и аккуратно закрыв за собой двери.
Поспешил удрать зализывать свои раны, подумала Ева и усмехнулась. Все-таки, Леди София задала ему нешуточную трепку, если он так поблек.
Через некоторое время явился и сам Дарт Вейдер. К тому времени Ева успела избавиться от своей венценосной шапочки, вынув все шпильки из светлых волос, которыми головной убор удерживался на своем месте. Вейдер застал свою супругу, полулежащую с закрытыми глазами на маленьком изящном кресле, обитом тусклым фиолетовым бархатом, полускрытым темной ширмой. Свой венец она оставила на его столе, и приглушенный свет играл ослепительными мелкими вспышками в гранях россыпи камешков.
— Устала?
Его голос заставил Еву раскрыть глаза, и она улыбнулась, глядя, как горят глаза Императора, склонившегося над ней.
Вейдер был возбужден; он не говорил этого, он не показывал этого, но торжество триумфом горело в его синих глазах.
То, к чему он так долго шел, наконец-то свершилось, сегодня, сейчас, сию минуту. Он видел тысячи глаз, устремленных на него, слышал трепещущие сердца, замирающее от страха перед ним дыхание и впитывал благоговение, которым подданные щедро одаривали его, и этот изысканный коктейль наполнял трепещущее сердце радостью, силой и желанием двигаться вперед.
А на самом дне сердца, глубоко-глубоко упрятанное, там, где никто не найдет и не увидит, расцветало тщеславие, щедро удобренное всеобщим поклонением и покорностью.
— Просто немного переволновалась, — ответила она, поднимаясь.
Металлические пальцы обхватили ее тонкую талию, крепко схваченную жестким черно-серебряным корсетом, и Вейдер, чуть отстранив от себя свою черную королеву, на миг задержал ее на расстоянии от себя, любуясь.
— Ты сегодня прекрасна, как никогда, — произнес он тихо, но в голосе его послышалось какое-то сильное, острое чувство, сделавшее его слова торжественными и звенящими. — Ты была рождена для того, чтобы стать Императрицей.
Падмэ, Падмэ…
Она была ослепительно, небесно красива, ее чувственные губы и глубокие бархатные глаза тревожили умы и сердца многих, но никогда, даже будучи королевой, даже выступая в Сенате, она не была так величественна, так недосягаемо высока, так изысканно строга, так по-королевски неподвижна и терпелива, холодна и недоступна, как Ева, строгая королевская белая лилия в темноте, глядящая на подданных гордыми светлыми глазами из императорской ложи. Даже ее спокойное ледяное молчание было наполнено пламенем, разгорающимся во взгляде, стоило ей чуть опустить голову и упрямо глянуть на того, кто вздумал перечить императорской семье. Вейдер припомнил, как захлебнулся голос выступающего, осмелившегося оспорить свое отстранение от занимаемой им ранее должности, когда Ева лишь наклонила голову и молча посмотрела на него, и расхохотался.
А что, если пустить слух, ну так, всего лишь разговоры, что ужасного Дарта Акса убила именно Императрица?
Вейдер ощутил прилив озорства, какого-то мальчишеского чувства, представляя, в каком ужасе от Евы будут его подданные, и в его смехе проскользнула царапающая слух металлическая нотка.
— Что вас так рассмешило? — произнесла Ева, строго поджав губы.
— Ужас, — с нескрываемым удовольствием произнес он, — тот ужас, что вы поселили в сердцах людей, моя дорогая. Мощь вашего влияния на сенаторов была поистине великолепна, и я даже в какой-то мере испытал ревность, когда все они смотрели на вас… и боялись!
Вейдер склонился над Евой и прижался губами к ее высокому гладкому лбу. Она, вздохнув, прижалась к мужчине, разглаживая тонкими пальцами темные дюрасталевые пластины на его груди.
— Куда мы теперь? — спросила она.
— Полагаю, к Энии. Текущие дела здесь закончат Лорд Фрес и Леди София.
Произнесенное Дартом Вейдером имя потревожило Еву, в ее хрустальных глазах вспыхнул огонек тревоги, она резко отстранилась от мужа.
— Да они же перессорились сегодня на Совете! — быстро произнесла она, и ее голос был холоден и неприятен. — Притом, думаю, ссора была нешуточной, Лорд Фрес выглядел так, словно вышел из хорошей схватки, и отнюдь не победителем. Их можно оставить вдвоем? Они не поубивают друг друга?
— Да, я тоже ощутил это, — Вейдер кивнул головой, и на дне его прищуренных глаз сверкнула темная искра. — Он нанес сильный удар, надо отметить, вложив в него немало сил… он не назвал причину их ссоры?
Ева насмешливо фыркнула.
— Разве ты не знаешь Лорда Фреса, — раздраженно ответила она. — Солгал, как всегда. Ответил какую-то чушь про то, что вздумал сказать комплимент Софии, а той это не понравилось. Не думаю, что из-за какого-то комплимента она стала бы драться, применяя Силу!
Ее слова внезапно развеселили Вейдера, и он расхохотался во всю глотку, совершенно не сдерживаясь, вызвав у Евы недоумение и оторопь.
— Это была очень плохая идея, — ответил Дарт Вейдер на ее удивленный, вопрошающий взгляд, отсмеявшись. — Все его комплименты сводятся обычно к циничным щипкам за задницу, и они точно не понравятся Софии, которая всеми силами старается позабыть, что она… женщина.
Его голос чуть дрогнул, и Ева вспыхнула от ревности.
— Не очень-то она старается, — гневно выпалила молодая женщина, чувствуя, как ее щеки заливаются краской. — Мне кажется, или сегодня от нее пахло дорогими набуанскими духами?!
Вейдер вновь ухмыльнулся. Ревность Евы, разгоравшаяся при малейшем приближении Леди Софии к Вейдеру, нравилась ему. Потом, ночью, когда он приходил в спальню и ложился в постель, Ева жестоко и беспощадно мстила ему за пережитые ею уколы ревности — и это добавляло остроты их любовным играм.
— Не волнуйся, — вкрадчиво произнес Вейдер, прикасаясь тыльной стороной ладони к ее щеке. В его глазах разгорелся огонек страсти, и ситх даже знал, как она реализуется сегодня. Ничто так не заводило его, как ярость Евы и упрямство, которые ему приходилось укрощать, и сейчас, глядя, как она ревнует и злится, он вновь ощутил желание.
— Я не понимаю твоего спокойствия, — раздраженно фыркнула Ева, игнорируя его ласку. То, что Вейдер не поддержал ее выпад в сторону Дарт Софии, серьезно разозлило женщину. Отвернувшись от ситха, она обхватила плечи ладонями, будто ее знобило, нарочно отойдя от него подальше, чтобы он не касался ее. — Их распри ставят под угрозу все, буквально все! Что подумают сенаторы, видя, что между Двумя нет согласия? И что подумают недруги! Как можно управлять Триумвиратом, если они… ведут себя так?! Они же того и гляди вцепятся друг другу в глотку, если уже начали делать это прямо на совете!
— У них есть более интересные занятия, чем уничтожать друг друга, — небрежно ответил Вейдер. — Вероятно, их работа поможет им позабыть о распрях, — он хитро прищурился, словно рассматривая в дали прошлого что-то необычайно малое. — Или же наоборот, не стоит им мешать, и пусть они заострят свое внимание друг на друге, — по его губам скользнула тонкая улыбка. — Это отвлечет их ото всех остальных.
