железной рукой, как над малым ребёнком.
— Ну, начнём, — пробасил Аким. — Сейчас будет немного неприятно, — предупредил он, одевая эластичный манжет на культю Егора, тот сразу сдавил мышцы, а Михалыч быстро вставил остаток руки Егора в коробочку, к которой крепился протез. Место соединения обожгло, а после будто пронзило сотнями мелких молний. Такая же боль пронзала спину Егора, когда в его позвонке сидел осколок и от которой он уже начал отвыкать. — Дыши глубоко, — посоветовал Аким, — сейчас отпустит.
Боль действительно угасла, Егор взглянул на плечо, где крепилась коробка и понял, что он ошибся. Коробка на деле оказалась прозрачным пластиковым сосудом с кисельной жидкостью, в которую теперь была погружена культя и где она соединялась с протезом, который без трубок и проводов выглядел костлявой рукой скелета и оттого казался ещё безобразнее.
— Ну, пошевели пальцами, — потребовал Аким, Егор выполнил указание. — Да не на этой руке, а на новой! — Егор обалдело вытаращился на Михалыча. — Чего смотришь? Пробуй давай! — рыкнул он, Егор с неприязнью глянул на протез, не понимая, чего от него хотят. — Ладно, — смягчился Аким, — закрой глаза и представь, что у тебя не эта рука, а твоя бывшая, — Егор заметил, что тот упорно не называет своё детище протезом. Последовав совету, он закрыл глаза и представил свою руку. — Так, хорошо, теперь сожми кулак. Отлично! Теперь щёлкни пальцами. — Услышав характерный щелчок, Егор удивлённо распахнул глаза и увидел, как протез замер со сложенными в щепоть пальцами. — Отлично работает, — Аким с любовью погладил протез, словно это Егор был приложением к железной руке. — Отнесись со всем вниманием к тому, что я тебе сейчас скажу, — он опять пронзил Егора столь тяжёлым взглядом, что у того волосы зашевелились и ему с трудом удалось совладать с паникой. — Это не протез, как ты думаешь. Здесь, — он нежно погладил железную конечность, — скрыто нечто, оно быстро учится и чем раньше ты с ним поладишь, тем легче тебе будет в дальнейшем. Иди уже, — он устало махнул рукой. — И не бойся меня, это я только с виду страшный.
Егор быстро покинул кабинет. Запоздало вспомнив, что забыл попрощаться, он возвращаться не стал, вспоминая дикий взгляд Михалыча и свой необъяснимый страх перед ним. В коридоре опершись на костыли стоял Азиз.
— Красавица! — цокнул он, поглядывая на железную руку.
— Ты это серьёзно?
— Абсолютно, ты ещё просто не понимаешь с чем имеешь дело, — он хитро усмехнулся.
— Так объясни!
— Прости, брат, это уже часть тебя и только тебе с этим разбираться и жить.
— Да ну вас всех! — Егор досадливо махнул рукой и пошёл по коридору.
— Не сердись! — Азиз поспешно запрыгал следом. — Я действительно не могу тебе помочь даже при всём желании. Пойдём на обед, а то я проголодался как зверь! — Егор усовестился и замедлил шаг, подстраиваясь к походке друга.
Они сели за облюбованный утром столик. За два месяца Егор приноровился обходится одной рукой, а потому продолжал действовать как привык. Обед оказался обильным и сытным.
— Единственное, что я могу тебе посоветовать, — Азиз был на удивление серьёзен. — Забудь, что это протез. Действуй так, будто это твоя прежняя рука. Поверь, я знаю, что говорю.
После обеда настроение несколько улучшилось, и он не стал вступать в спор с единственным на сегодняшний момент другом, хотя то, что тот говорил, Егору казалось сущей глупостью.
— Я спать, — заявил Азиз едва они вошли в палату. — Ширма, — скомандовал он и та поехала, разделяя палату на половины. Егор удивился и зачем рыжему понадобилось устраивать цирк с отодвиганием ширмы вручную? Впрочем, зная его любовь к приключениям… Он подумал, что стоит подробнее разузнать у друга о технических прибамбасах этого места. Егор взглянул в окно, на улице смеркалось и ему показалось, будто мелькнули белые крылья, а может то была вьюга, что начинала петь свою песню и сыпать в окно пригоршни снега. День становится всё короче, наверное, скоро полярная ночь.
Егор достал телефон и нажал вызов родителей. Обрадованная мама торопливо рассказывала семейные новости, а он всё время чувствовал, что она с трудом сдерживает рыдания.
— Мама, у меня уже всё хорошо, — уверял он. Он хотел рассказать о клинике, но почему-то не смог, а сказал, что заключил контракт и теперь работает на севере. Услышав, что в комнату вошёл отец, он включил видеосвязь. Мама улыбалась, украдкой вытирая слёзы, отец по-военному бодрый, ведь он полковник в отставке и тоже хотел на фронт, но врачи запретили, рассказал о новом назначении на оборонный завод. Егор доложил ему о контракте, об участии в особом проекте и пообещал звонить чаще, передал привет сестре, её мужу и детям. И что мешало ему раньше общаться с близкими? Он не знал. Слушая голос вьюги, он прилёг на кровать.
Мягкие белые крылья окутали его, даря тепло и спокойствие, ему снился голос ветра и бескрайние заснеженные поля с низкорослыми деревцами, что как островки возникали то тут, то там среди белых просторов…
— Вставай, сосед, нас ждут великие дела! — раздалось у него над ухом. Открыв глаза, Егор обнаружил неугомонного рыжего с неизменной улыбкой на губах. — Ты что, в спячку впадаешь?! — веселился он. — Вчера будил тебя на ужин, да где там! Отвернулся на другой бок и засопел, пришлось одному в столовую тащиться. Ты давай быстрее! На тренировку скоро, а тебе лёгкий завтрак не повредит, не ровен час, ноги протянешь, — насмешливо фыркнул он.
Егор проворно вскочил с кровати и отправился в душ, давно он не чувствовал себя таким бодрым. Вспомнил, что снились ему снег и вьюга, в которой он будто бы летал, что было странно, последний раз он летал во сне ещё в школьные годы. Хорошо, что не снились болота и не случилось той боли, которая стала его бесконечным кошмаром. Хотя теперь воспоминания о болотах казались чем-то далёким, словно это происходило не в его, Егора, а в чьей-то другой жизни.
Он быстро принял душ, глянул на свою спину в зеркало и никаких последствий операции, как ни приглядывался обнаружить не смог. Он оделся в спортивный костюм, что оказался в шкафу и удобную обувь, которую сначала принял за кроссовки. Он хотел было расспросить Азиза о занятной обуви, но тот так быстро поскакал из палаты, что Егор с трудом за ним поспевал. Завтракали молча и быстро, хотя Егор всё ещё не мог отделаться от блаженного чувства полёта, которое наполняло его неописуемым восторгом. В таком же бодром темпе Азиз вёл его по коридору на «полигон»,
