Я знаю, кто ты, — снова перебил Семён.
Это уже становилось прямо невежливо. Сначала еле цедил слова, а теперь вдруг такое нетерпение. Но спаситель есть спаситель. Как минимум, долг благодарности требовал, чтобы я снисходительно отнёсся к манерам этого пернатого чучела.
— Да? И кто же?
— Ярослав Мартынов. Твоих родителей недавно убили.
Как этот мужик узнал⁈ Новости не могут разноситься настолько быстро. Или могут?
— Ну, допустим, — проговорил я, глядя ему в глаза. — И что с того?
Возможно, он хочет получить за меня награду как за Печатника? Но о какой сделке тогда идёт речь?
Семён прищурился.
— Разве ты не хочешь отомстить?
— А ты хочешь помочь?
— Лично я нет. Но мой господин — очень хочет.
Так-так… Действующих лиц всё больше, а спектакль не теряет динамичности. Скажите, кто режиссёр, чтобы я лично вручил ему букет ромашек, собранных девственницей ранним утром на росистом лугу.
— Кто он? — спросил я.
— Узнаешь, если согласишься.
Ха! Предложение, конечно, сомнительное. Но что я теряю?
— Каковы условия?
— Рад, что ты заинтересовался. Полагаю, тебе известно, что твой отец занимался созданием Философского камня и был очень близок к успеху?
— Слышал такое.
— Так вот, нам нужно всё, чего он успел достичь.
Губа не дура!
— А кому не нужно? — усмехнулся я. — Вот только ничего этого у меня нет. Думаю, нетрудно догадаться, что уходил из дома я налегке. Все результаты исследований остались в лаборатории, которая…
— Не остались.
Твою мать, опять перебил! Но… стоп, что значит «не остались»?
— Николай Мартынов был не дурак, — продолжил мой странный собеседник. — Он ничего не хранил в башне. Всё отправлял в подпространственный Карман.
Я снова усмехнулся.
— Ну, тогда, тем более, не понимаю, чем могу помочь! Или я чего-то не догоняю?
— Похоже на то. Видишь ли, открыть Карман твоего отца может лишь его прямой потомок. Человек той же крови. То есть, ты, Ярослав.
О-па! Неожиданно… Однако есть загвоздка: моё тело создано из биомассы и не имеет никакого отношения к ДНК Николая Мартынова! Правда, говорить об этом Семёну не обязательно…
— Знаю, о чём ты думаешь, — сказал мой собеседник. — Ты гомункул, так что с родственными связями проблема, да?
Я застыл. А это-то как он узнал⁈
— Не удивляйся, — холодно улыбнулся Семён. — То, что ты гомункул, очевидно, — он чуть подался вперёд, глядя мне в глаза. — Наверное, ты не в курсе, но Печатниками становятся только мунки с человеческими душами!
Так! Ладно! Этому хрену в дебильных шмотках удалось меня заинтересовать. По-настоящему, чёрт побери!
Как минимум, теперь я знал, что мой отец ошибался, полагая, что был первым, кто создал гомункула с душой человека. Кто-то занимался этим уже давно.
— Продолжай, — обронил я.
— Непременно. Ты думаешь, что твоё тело не имеет ничего общего с ДНК отца, но это не так. Создавая гомункула, алхимаг всегда добавляет в него человеческую кровь. Как правило — свою. Это вроде традиции. Своеобразная подпись мастера. Кроме того, он накладывает личную магическую печать, содержащую уникальный слепок его души. Так что открыть Карман Николая Мартынова ты можешь.
— Допустим… Но я пока даже свой собственный создавать не научился.
Семён кивнул.
— Конечно, нет. Никто и не ждёт, что ты достанешь исследования прямо сейчас. Или завтра. Или через неделю. На всё нужно время. Кроме того, только крови и Печати мало. Нужны знания о том, как определить местоположение Кармана.
— Чувствую, у тебя и на это есть ответ! — буркнул я.
Встреча с этим мужиком мне нравилась всё меньше. Явно он оказался в пустыне не случайно. Всё то время, что я находился за пределами особняка, он следил за мной. Ждал, пока не окажусь на грани смерти. И затем появился, чтобы завести вот тот разговорчик. Кого он представляет — вот, в чём главный вопрос.
— Есть, — кивнул Семён. — Самосек твоего отца хранит часть его памяти благодаря арматориуму. Он у Николая Мартынова же очень давно. А сознания алхимага и его зачарованного оружия, как тебе известно, с годами сливаются в одно целое. Раздобыв меч отца, ты сможешь найти Карман и открыть его.
— И где я должен его взять?
— Самосек всегда хоронят вместе с его владельцем. Значит, он будет находиться в вашем фамильном склепе.
Вот так поворот!
Нет, звучало всё очень даже неплохо. Получить исследования отца, почти что Философский камень — это круто! Круче, чем что бы то ни было вообще. Но меня ведь за ним собираются послать не ради того, чтобы я оставил его себе. Даже если зажму то, что успел создать Николай, за мной будут охотиться. Неустанно.
Но отдавать исследования я в любом случае не собирался. Ещё чего не хватало! Если мне помогут до них добраться — спасибочки. Но дальше — хрен вам!
Впрочем, такую вероятность господин моего собеседника должен был предусмотреть.
— А что если я оставлю всё себе? — спросил я.
— У тебя обязательно появится такое искушение, — растянул в ледяной улыбке губы Семён. — Но поверь: тебе же будет хуже. Незаконченные исследования твоего отца бессмертным тебя не сделают. У тебя нет знаний, чтобы из завершить. А вот расстаться с жизнью, обманув моего господина…
— Ладно, ясно, — моя очередь перебивать. — Тогда зачем мне вообще всем этим заниматься, если я ничего с этого не получу?
— Получишь. Как я и сказал, ты сможешь отомстить убийцам своих родителей.
— Вы знаете, кто они?
— Знаем. И скажем тебе. Причём не в обмен на исследования, а заранее. В качестве жеста доброй воли. Так что сможешь совместить одно с другим.
Обмен неравноценный. Но отказываться глупо. Что с этим делать, разберусь по ходу.
Но оставалась загвоздка.
— Я всё равно не могу вернуться в столицу.
— Тебе изменят внешность. И даже дадут новое имя. Никто не заподозрит, кто ты на самом деле. Что скажешь? По-моему, честная сделка.
Ни хрена она не честная. Конечно, для этого клоуна с перьями и его хозяина я — всего лишь пацан, только что потерявший родителей и больше всего жаждущий отомстить их убийцам.
Что ж, на этом и сыграем. Вот только…
Была одна вещь, которую я никак не мог уложить у себя в голове.
