– Это не доказательство. Мало ли, что ты несла, когда угодила в лапы к «фоминским».
Девушка хмурится. Воспоминание не из приятных.
– Всё не так, Денис… Какого чёрта они гнали? Ведь Тимур уже здесь бывал. Он составил карту для наших. Тут полно «пузырей». Самое поганое место на всей дороге. А этот… Владимир… ни хрена не знает!
Я оглянулся на кабину:
– Ладно. Сначала вытащим. Потом разберёмся.
Операция – почти хирургическая. Во-первых, желательно лишний раз не травмировать «пациента». Во-вторых, вся кабина забрызгана кровью. И тем, что осталось от водителя. О, господи! Словно куски фарша… Густой запах держится в воздухе.
Спокойно.
Работай, Денис, не от отвлекайся.
Искры летят из под лезвия «болгарки». Металл кабины режется без особых усилий. Инструмент – что надо. Таким и броневую сталь возьмёшь…
Ещё чуток…
Главное, не принюхиваться. И не смотреть куда не надо.
Вот и хорошо.
Уже не мутит.
– … а вы пешком? – пытается поддерживать беседу Владимир.
Я отмалчиваюсь. Сейчас – не до разговоров.
Майя, которая гуляет в стороне с автоматом наизготовку, отвечает односложно:
– Угу. Пешком.
– Знаете эти места?
– Немного.
– А мы… сунулись, как лохи. Думали, проскочим.
– Куда ж вы торопились?
– Не куда, а от кого… Налетели на здешних… Мерзость. Ходячие покойники… Вам они попадались?
– Тут много всего… разного, – уклончиво отзывается Майя.
– А мы чуть в портки не наложили. Так по нам шмаляли! Едва ноги унесли…
Интересно, это из-за нервов его на болтовню пробило? Или все таки пытается отвлечь Майю?
Я продолжаю возиться с «болгаркой». И краем глаза наблюдаю за «пациентом». Взгляд у него цепкий. То и дело косится куда-то в дымку.
Нехорошо, братан. Тебе помогают, а ты…
Надеешься на третьего выжившего?
В кузове имеются окурки – «Chesterfield». Свежие.
Раненому явно было не до курения. Обожжённый инвалид в ветхих обносках?
Вряд ли.
Был и третий.
Хотя… Почему был?
Он есть.
Последний росчерк лезвия. Кусок кабины вываливается. Владимир ещё скрючен в неудобной позе.
– Готово! – объявляю я. И поднимаю «болгарку» вверх. Теперь диск вращается в сантиметре от его шеи. Одно движение и…
– Ты чего? – Владимир испуганно моргает.
– Зови своего друга. Хватит ему отсиживаться в кустах. Места здесь поганые. Трудно одному. Держаться лучше вместе.
– Правду говоришь, – скалится Владимир и хрипло добавляет, – Эй, Индеец, выходи!
Трещат ветки. Из сизой пелены проступает фигура. Высокий, длинноволосый парень с худым, обветренным лицом. В руках у него «калашников». Парень небрежно кивает:
– Мой почтение!
– Здравствуй, – фальшиво улыбается Майя.
Оба держат друг друга на прицеле.
– Хватит, – морщится Владимир, – Индеец, убери автомат.
– Пусть сперва она…
– Обязательно, – недобро щурится Майя, – Только расскажи, что вы сделали с Лёшкой Соловьёвым?
– С кем?
– Под дурачка не коси!
– Не знаю я таких, – бормочет Владимир. Физиономия у него удивлённая, – Эй, Денис, уйми свою девку.
– Соловьёв – это хозяин машины!
– Вот оно что… – понимающе лыбится, – Извини, милая. Машину мы взяли… на время. Хозяина пальцем не тронули. Слово даю!
Правду говорит? Или врёт?
Не люблю гадать.
Лезвие – у его шеи.
Одно движение и…
– Индеец, опусти автомат! – повторяет приказ Владимир. Что-то другое в его голосе. Льдистые, колючие нотки.
И длинноволосый выполняет. Ствол – в землю.
Я выключаю «болгарку».
– Давно бы так! – Владимир нервно потёр шею.
– Не люблю, когда подкрадываются, – я дал ему руку, помогая выбраться из остатков кабины.
– Индеец? Он – такой… – кивнул «пациент», приглаживаю лысину. Мы опустились на травку. Владимир с наслаждением вытянул ноги – кажется, кости у него целы. Обернулся к длинноволосому:
– Не маячь! Сядь!
Тот подчинился. Ясно, кто в этой компании главный.
– Странное у него имечко, – прищурился я.
– Кликуха, – с усмешкой поправил Владимир, – Имена – пережиток тоталитаризма. Меня, например, кличут Султаном.
– Царственная особа?
– Нет. Простой бригадир.
Ага. «Бугор», «пахан»… И куча милых синонимов.
Повезло нам с кампанией.
Неизвестно, кто лучше… «зомби» или эти. Может, я ещё пожалею, что его освободил. Но сперва – информация.
– Почему вы взяли именно лёшкину машину? – хмуро поинтересовалась Майя.
– Выбор был не богат. В Оладьино не так много целых грузовиков.
– А что с Лёшкой?
– Понятия не имею.
Султан наблюдает за мной сквозь ласковый прищур.
Мой АК106 лежит на травке рядом. Сижу я удобно. Прикрыт от Индейца бригадиром. Кстати, хитрая девочка Ксения выглядывает из-за кузова. Если, что подстрахует.
– Как там остальные мои ребятки? – покосился Султан.
– Один – готов.
– Тот, что был ранен?
– Да.
– Лось. Мир его праху. А второй?
– Жить будет.
– Молодец, – улыбнулся бригадир, – Крот – умный мужик.
– И зачем такие умные люди сунулись в такую паршивую дыру?
– За тем же, что и вы.
– Серьёзно?
– Ты – сметливый парень, Денис… Раскинь мозгами. Почти двести штук на пятерых – это прилично.
– Штук чего? – вмешалась Майя.
– Странная она у тебя, – подмигнул Султан, – Баксов, девочка. Родных, зелёненьких…
Кое-что проясняется.
Вот откуда грандиозный наплыв общественности. Сначала бомжи… Теперь эти.
Едва разбежалась фоминская охрана – мародёры хлынули, будто грязь из помойного ведра. Этак, скоро и зомби перестанут справляться.
– Пить дайте, – попросил Султан.
Я махнул Ксении. Она притащила бутылку – одну из тех, что были в кузове.
Щетинистый кадык жадно вздымался и опадал. Минералка булькала, стремительно исчезая в лысом. Капли воды стекали ему за воротник.
Я выдержал паузу и удивлённо вскинул брови:
– Откуда тут взяться деньгам? Ты не ошибся, Султан?
Он вытер рот рукавом:
– Давай без понтов, ладно? Даже если б я не знал, всё просчитывается на раз. В Болхове торчало шестьсот «скорпионов», около тысячи – строителей-турок… Успели открыть два продуктовых магазина и кафе. Плюс вполне активный бордель. Всё – за наличные. А пятого числа у «фоминских» была зарплата – как раз в тот день, когда это случилось. Броневик с деньгами успел доехать. БТР сопровождал их до самого города. И та же машина должна была увозить выручку… Деньги остались внутри. Все – до цента!
– Значит, ты ждал удобного часа…
Он усмехнулся:
– Ты тоже клювом не щёлкал.
– Когда сюда ехали, у периметра – никто не маячил?
– Фоминским теперь не до того.
