сказал Лаврентий Павлович, – но жить хочется не внутри тебя, а рядом! Индивидуально! Не в общей толпе твоих сознаний и мыслей. Тебе известно, что такое свобода и независимость?»
Посланник кивнул:
– Разумеется.
«В таком случае не понимаю твоего непонимания!»
Посланник сделал паузу, и Терентий вдруг представил, какой огромный объём информации кроется в каждом вопросе и ответе Улья, вобравшего в себя весь опыт цивилизаций Вселенной! На миг на душе стало зябко.
– Давайте зайдём с другой стороны, – предложил «поручик». – Человечество как интеллектуальная система – грустное явление. Мой солнечный оператор изучил его состояние. Люди две тысячи семьдесят восьмого года в большинстве своём не хотят ничего, кроме получения удовольствий любым способом. Несмотря на технологический прорыв третьей технической революции и возможности изучать не только галактику Млечный Путь, но и Вселенную, никто не рвётся в космос, если только им не предложат комфорт. Творчеством занимаются крохи: тысячная доля процента от всего населения Земли и Солнечной системы. Я не прав?
Флора покосилась на Терентия.
– Я из другого времени… но, по большому счёту, вы близки к истине.
– Благодарю, продолжим. Судя по количеству людей, согласившихся добровольно работать на моего оператора, ваша цивилизация далеко не так этична, как того требуют законы нравственного общежития во Вселенной.
«Можно подумать, ты намного этичней! – сардонически воскликнул Лаврентий Павлович. – Разве все ваши союзнички – добровольцы? Ты похитил и собрал в резервационных зонах миллионы существ разного вида, чтобы пользоваться их интеллектом, и после этого ты утверждаешь, что у них есть возможность творчески развиваться?!»
«Поручик» остался невозмутим.
– Не поверите, но это действительно добровольцы, за очень редким исключением. Я имею в виду тех, кого привлёк к выполнению задания солнечный оператор. Добровольцы вошли в матричные структуры и действительно во многом самостоятельны. – «Поручик» посмотрел на Флору. – Вот почему вам пришлось пережить нападения в… э-э… резервациях.
«Если ты такой поклонник нравственных законов, что же решил просто-напросто красть энергию Солнца? Ведь это приведёт к гибели цивилизации! Или этого ты и добивался?»
– Увы, и я несовершенен, хотя случай с Солнцем – результат промаха. Мой оператор промахнулся, временной канал должен был соединить меня не с вашим две тысячи семьдесят седьмым годом, а с две тысячи двести четвёртым. Это выяснилось позже, и солнечный оператор ошибся, не сразу сообщив об этом.
– Почему в две тысячи двести четвёртый год? – заинтересовалась Флора.
Терентий вспомнил, что она была заброшена на Землю в семьдесят седьмой год из две тысячи двести второго года, в то время как он сам – из две тысячи сто пятидесятого.
– Потому что в две тысячи двести четвёртом году человечество в том виде, в каком оно находилось до этого момента, исчезнет.
В ротонде стало тихо.
Гуляющие по лужайке «призраки» подошли ближе.
– Простите, что я вас огорчил, – пожал плечами посланник Улья. – Я думал, вы знаете.
– Из-за чего мы… – начал Терентий.
– Что случилось?! – перебила его Флора.
– Вспышка на Солнце. В конце две тысячи двести третьего оно резко усилило свечение, а потом… взорвалось, превратилось в новую.
– Причина?!
– Причин не знаю, не интересовался. Это было очень и очень давно.
– Но для нас это ещё… впереди!
Флора посмотрела на Терентия затуманенным взглядом, прикусила губу.
– Мне надо срочно возвращаться…
Он понял, что она имеет в виду возвращение в своё время. Посмотрел на собеседника.
– Я догадывался… что вы бросили хроноканал на сто с лишним лет раньше.
– Не я, оператор, хотя ответственность, конечно, лежит на мне. В ближайшее время я исправлю ситуацию.
– И перебросите канал из нашего времени в две тысячи двести четвертый год? К моменту до вспышки? Или к моменту, когда человечества уже не будет?
– Таков был замысел. Я даже хотел пойти на возвращение в вашу систему запаса минус-энтропии, позволявшего снизить риски. Но это не помогло бы сохранить цивилизацию.
«Гуманисты, блин!» – хмыкнул Лаврентий Павлович.
– Но почему бы вам не создать канал чуть раньше? – сказала Флора. – Поглощение избыточной энергии поспособствовало бы исправлению положения человечества!
– Существует так называемый закон затухания последствий. К моему времени всё во Вселенной уже произошло очень и очень давно, триллионы триллионов лет назад, и не было смысла что-либо менять.
– Почему?
– Что бы я ни сделал, сработает закон, то есть он уже сработал, и будет то же самое, что есть сейчас.
Терентий ошеломлённо посмотрел на Флору.
Она кивнула:
– Такова их логика.
– Но не наша!
– Господин… м-м… как вас можно называть?
– Зовите просто Ульем, я ведь и в самом деле Мегасистема, и с вами разговаривает всего лишь малая оперативная форма интеллекта.
– Если говорить о человечестве как о развивающейся системе, то и оно могло бы избежать гибели, победить смерть, интегрируясь в облако, а потом и в Улей. Почему бы вам не избавить нас от опасности?
– Вы сами представляете огромную опасность не только сами для себя, но и для космоса. – Посланник Улья сожалеющее изогнул губы. – Даже закон затухания не может гарантировать, что последствия вашего… э-э… прогресса не уничтожат Вселенную.
– Вы намекнули, что основа вашего существования – именно человеческая цивилизация.
– Начало Улью положила она, – согласился «поручик». – Но я сформировался окончательно из множества разных облаков искусственных интеллектов, созданных разными разумными существами. Исчезновение человеческой расы не станет для меня фатальным.
«Хорошая же, однако, о нас осталась память! – пробормотал Лаврентий Павлович. – А ведь мы способны не только воевать и ненавидеть, но и любить, и рисковать жизнью ради спасения других!»
По лицу посланника пробежала тень.
– Попробую объяснить ещё раз.
«Наставник, мля! – проворчал полковник Климук. – А мы играем роль деток-несмышлёнышей. Так?»
– Товарищ полковник! – умоляюще посмотрела на «призрака» Флора.
«Понял, молчу. Хорошо, что он хотя бы ведёт себя не как выразитель высшей расы! У нас таких полно. Любой из них сразу начал бы стрелять!»
Посланник Улья тактично не отреагировал на его мысль.
– Начну с того, что у вас на Родине не так уж и уютно жить нормальному человеку. Если вспомнить речи выдающихся личностей, появление человека разумного сродни глобальной катастрофе, по мере развития потребностей убивающей всё живое. Ни одно творение человека разумного, какими вы себя считаете, не компенсирует и не оправдывает гибель миллиардов живых существ и самих людей от их же деятельности. Примеры нужны?
Собеседники переглянулись.
– Нет! – мрачно сказал Терентий. – Только я всё равно не понимаю, зачем вы мстите нам, находясь за пределами закона затухания последствий.
«Это, скорее, месть Солнцу», – объявил Лаврентий Павлович.
– Не месть, – покачал головой «поручик». – Идём дальше. Человеческая цивилизация изначально родилась извращённо садистской и безнравственной структурой. Об этом можно судить даже по мифам, легендам
