…Вначале падает дерево спереди, потом сзади, а уже потом выскакивают люди с дубинками и топорами. А там как пойдет. Если охрана сохранит присутствие духа — отобьется. Если не сохранит, не отобьется… Все просто. Посему умные купцы на охране не экономят, понимая, что лучше переплатить, чем потерять все. Если нет денег, надо объединяться с такими же безденежными и ехать вместе. Дело-то ведь не только в силе. Разбойник не полезет туда, где знает, что получит отпор. Купец, которому есть что терять, дерется лучше. А разбойнику вместо добычи получить стрелу в бок или копье в зад? Оно ему надо? Лучше подождать, потому что купцов неумных, жадных и… чересчур торопливых тоже хватает. Иначе — чем бы кормились бандиты?
Когда впереди первой лошадиной морды упало подрубленное дерево, солдаты привычно напряглись, приготовившись к отражению атаки. Арбалетчики взяли на прицел подозрительные кусты, а копейщики подняли щиты, готовясь прикрывать и себя, и товарищей…
Минуты ожидания тянулись муторно, как старая кожа на новом барабане. И тут на макушках деревьев раздалось шевеление. «Щелк» — пропела тетива, и нетерпеливая стрела пронзила воздух… «Кар-рр» — злобно раздалось в ответ, и из ближайших кустов спикировало несколько разъяренных ворон, поспешивших обругать и обгадить незадачливого стрелка…
— Убрать дерево! — распорядился коренастый мужчина в кирасе.
Фигура знакомая. Да и голос тоже. Ба, так это вассал графа фон Флика, Герман фон Шлюффендорф собственной персоной! Тюремщик, мнящий себя рыцарем… Кто он там еще — управитель земель? Тогда все правильно — кому как не ему граф поручит перевозку ценного груза?
Что же, нервы у управителя крепкие. Посмотрим, что будет дальше. А дальше, ярдов через двести, у меня были приготовлены новые деревья. И опять потянулись минуты ожидания.
Опять — дерево упало спереди, другое — сзади. Копейщики нацелили копья, арбалетчики направили арбалеты… И опять — недовольное карканье.
На третьей «точке» упавший ствол задел-таки переднего коня (его жалобное ржание резануло по сердцу…), и опять тишина, нарушенная командами и руганью. Ругался Шлюффендорф, бранились стражники. В третий раз — пустышка!
Разбойники, получившие приказ не стрелять и не лезть без команды, сидели тихо, как мышь под веником. Я как раз и опасался, что мужицкая вольница не вовремя начнет орать и загубит все дело. Но, видимо, сказалась привычка часами сидеть в засадах и выбегать только по команде старшого. Молодцы!
Охранники, «державшие» обе стороны дороги, поняли, что атаки и на этот раз ни последует. Вот арбалеты опущены, а то и совсем разряжены (Нельзя их долго натянутыми держать!), щиты сложены на телеги, а фон Шлюффендорф, обойдя весь обоз, махнул рукой, приказывая трогаться дальше. Однако передний воз, как не старались погонщики, не хотел трогаться…
Я выбрал себе такое место, откуда было не только видно, но и слышно почти все, о чем разговаривали обозники.
— Долго возиться будете? — заорал управитель, подойдя к телеге.
— Не хочет кобыла идти, — обреченно сообщил ему возчик — неопределенного возраста мужик в широкой куртке с капюшоном.
— Что значит — не хочет? — возмутился Шлюффендорф. — А вы на что? Заставьте!
— Не пойдет она, — авторитетно заявил возчик. — Напугана. Да и сами подумайте, ваша милость, — лесина в третий раз падает. Тут бы и человек испугался, а не то что конь…
— Распрягайте и ставьте запасную, — приказал управитель. — Да побыстрее, мать вашу!
Пока распрягали кобылу, охрана обменивалась впечатлениями. Всех ближе ко мне стояли два латника — молодой и довольно пожилой (постарше меня!), с вислыми седыми усами.
— Разбойники шутки шутят, а, дяденька? — предположил молодой.
— Разбойники бы шутить не стали, — рассудительно ответил седоусый. — Они бы уже напали…
— Кто же тогда?
— А хрен его знает, — пожал плечами пожилой.
— Эльфы это, — уверенно сказал молодой. — Мне дед говорил, что духи леса любят шуточки шутить…
— Тогда уж гномы, — усмехнулся седоусый. — Не хотят, чтобы мы ихнее серебро увозили, вот и пакостят. Сволочи!
— Ты бы, дяденька, поосторожней о гномах-то… — испуганно заозирался юнец.
— Дурак ты, парень. Коли бы захотели, давно бы всех в руднике накрыли. Копи серебряные уже не первый век копают. Еще год-другой — даже каторжникам ничего не останется. А мы что? Наше дело маленькое — привезти-увезти. Ты клювом-то не щелкай, а арбалет наготове держи.
Седоусый, в отличие от прочих, свое оружие на телегу не складывал. Были бы все охранники такими, нам пришлось бы не в пример хуже…
— Так кто это? — не унимался молодой. — Эльфы?
— По сторонам смотри, щенок! — разозлился старый. — Эльфы, гномы… Разбойники это, мать их так, а такие как ты, обормоты, уже и арбалеты разрядили… А эти сволочи сейчас — раз, да нагрянут…
Я невольно усмехнулся. Старый солдат пришел к тому же выводу, к которому во время диспутов нас приводил наш «Doctor invincibilis»,[12] уверявший, что «простейшие объяснения — самые лучшие». Ого, а я еще чего помню…
К разговору прислушивался не только я, но и охранники: оставив свои посты, они стали сбиваться в кучки. А тут наконец-то распрягли переднюю лошадь и повели ее в конец обоза. Пожалуй, лучшего момента не выпадет… Взяв на прицел Шлюффендорфа, я заорал так, что присели и лошади:
— Лучники! Пли! — Сам спустил крючок арбалета, выбивая из строя командира.
С горы, поросшей лесом, понеслись стрелы…
Крестьяне-разбойники, привыкшие добывать еду с помощью лука, почти не промахивались. А стражники, сбившиеся в кучу, не успевали схватить с телег щиты…
Но это были солдаты. Еще чуть-чуть — они выстроят оборону, и атаковать их будет трудно. Пора!
Я выскочил из укрытия и, потрясая коротким копьем с широким жалом, что отыскал в сарае, закричал, срубая первого подвернувшегося стражника:
— Вперед!
Разбойники, распаляя себя гиканьем и криками, понеслись вниз, врезаясь в охранников.
Латники, оправившись от растерянности, сражались яростно и умело. Седоусый отбросил щитом одного из нападавших и, «поймав» на копье второго, закрылся им от третьего. Оставив копье в теле убитого, плечом сбил с ног какого-то мальчишку, наступил на него и, вытащив меч, наискось полоснул еще одного.
Старый рубака был хорош! Дать ему волю — всех перебьет!
Я ударил его в щит, отвлекая от мальчишки, которого он собирался проткнуть. Небрежным движением старый солдат оттолкнул мое оружие, а потом дослал свой клинок, норовя попасть мне в грудь. Парировав меч древком копья, я начал атаку. Седоусый удивленно приподнял бровь! Ну еще бы — среди разбойников редко встречаются те, кто может помериться силой или умением с опытным солдатом. Но удивление не помешало принять удар на эфес и провести ответный прием.
