здания, я вернулся в столовую и пошёл к Агафье Ефимовне.
Парней в столовой уже почти не осталось, поэтому я сразу же отправился на кухню.
Агафья Ефимовна оглянулась на меня, а потом вдруг гаркнула:
– А ну вон отсюда!
– Агафья Ефимовна, не ругайтесь, пожалуйста, я сейчас сам уйду, только… – залепетал я.
– Вон! – повторила она и пальцем указала направление.
– Агафья Ефимовна, пожалуйста…
– А ну быстро вышел из кухни!
И тут мне сорвало башню. Я набычился и прорычал:
– Нет! Пока не скажете, что с Мариной, я никуда не уйду!
Агафья Ефимовна как-то вдруг обмякла, и я увидел, насколько сильно она устала. Она еле держалась на ногах.
Я метнулся за стулом и принёс ей.
– Садитесь, пожалуйста.
Агафья Ефимовна села на стул. Плечи опущены, руки стиснуты в замок, как будто она держится из последних сил.
Мне её стало жалко – столько всего на неё навалилось. И работы с кадетами добавилось, и Григорий Ефимович заболел, и вот девчонки теперь.
– Где Марина? – спросил я негромко.
– Я не знаю, – тоже негромко ответила Агафья Ефимовна.
– Расскажите, что знаете? – попросил я.
– С утра всё нормально было. Завтрак приготовили, посуду помыли, обед готовить начали… – Агафья Ефимовна вздохнула. – А потом исчезли.
– Как исчезли? – удивился я.
Моё воображение тут же нарисовало: парни из «Лучезарной дельты» в костюмах спецназа проникают на территорию школы, укладывают охранников и освобождают заложниц… то есть Марину с Риткой.
Но Агафья Ефимовна пожала плечами и пояснила:
– Вот только что были тут, и в следующий момент исчезли. Я на минуту отлучилась к Грише, прихожу, а их нет.
– А что Боря или капитан Ерохин говорят? – спросил я.
Спрашивать мнение Игоря Петровича не имело смысла, я видел, что он узнал обо всём только что.
– Я Борю сразу же позвала, – облегчала душу Агафья Ефимовна. – А он уже капитана Ерохина. Тот сразу к мониторам…
Перед моим внутренним взором тут же предстала комната в домике охранников и стол с мониторами, куда подавалось изображение с видеокамер.
– И что? – поторопил я Агафью Ефимовну.
– Ничего, – вздохнула она. – Камеры ничего не показали. Девочки были на кухне, а на кухне камер нет.
– А за территорией школы был кто? – уже задавая вопрос, я понял, что он глупый – все камеры направлены внутрь.
Агафья Ефимовна пожала плечами, подтвердив мою догадку.
А я разозлился. Чем следить за нами, лучше бы за периметром следили!
Я помолчал немного, собираясь с мыслями, а потом спросил:
– Как Григорий Ефимович?
– Получше, – ответила Агафья Ефимовна. – Спит всё время.
К нам подошёл Дёма и начал с мурлыканьем тереться о ноги Агафьи Ефимовны. Я не ревновал. Ей сейчас его поддержка нужнее.
– Можно к нему? – спросил я сам не зная почему.
Нужно было искать девчонок, а я… Но по ощущениям это было правильно – навестить Григория Ефимовича.
Григорий Ефимович лежал так же, как и в прошлый раз. Только на щеках появился румянец да дыхание стало глубже и ровнее, из чего я понял, что ему действительно получше.
Я нерешительно присел на кровать.
Агафья Ефимовна забрала со стола бокал с отваром и сказала:
– Ты побудь тут, а я пойду. Ещё охранников кормить нужно.
У меня сердце защемило от того, как устало прозвучал её голос.
– Агафья Ефимовна, – остановил я её. – Может, действительно вам назначить дежурных. Понятно, парни многого не умеют, но всё равно вам полегче будет. Да и полезно это нам – уметь по хозяйству…
Агафья Ефимовна вздохнула, по-матерински взъерошила мне волосы и вышла, ничего не ответив.
Я проводил её взглядом и повернулся к Григорию Ефимовичу.
– Если б вы могли что-то посоветовать, – вздохнул я и задумался.
Я вспоминал Марину. Как мы познакомились, как потом увидел её тут, в школе, как ночью сорвался к ней в одних трусах, как мы разговаривали… О чём разговаривали… Я ведь им рассказал про слепые зоны и одну даже показал, но видимо, не точно, иначе нас не схватили бы охранники. А может, они увидели нас, когда мы были около столовой… Всё может быть. Девчонки могли найти другие слепые зоны и спрятаться там. Но слепые зоны – они ведь для камер наблюдения. От людей на этих пятачках не спрятаться и не сбежать. Среди бела дня, когда вокруг столько народу, и чтобы никто не увидел, как две девушки перелезают через высокий забор? Не может такого быть. А если бы пошли через ворота, то однозначно попали бы на камеры.
И тут меня осенила мысль. А может, девчонки всё ещё на территории школы? Ждут, когда начнётся хаос в связи с их исчезновением, и они под шумок смоются?
А что, эта версия имела право на существование. Главное, как они нашли место, где их никто не увидел и не нашёл? Или у людей тоже есть слепые зоны? Места, в которых никому в голову не придёт искать…
Но ведь и тут не дураки. Капитан Ерохин не в счёт, но Боря-то не дурак. Да и Агафья Ефимовна тоже – уж она-то знает свою кухню, как облупленную. Вряд ли девчонки могли тут спрятаться… Или могли?
Я уже хотел было отправиться на кухню, обыскивать всё там, но почувствовал насмешку Чёрного.
– Что?! – спросил я у Чёрного, но он проигнорировал мой вопрос.
«Так, – подумал я. – Не будем зацикливаться на одной версии, надо подумать и про другие».
Тем более что уйти я сейчас не мог. Я обещал Агафье Ефимовне посидеть с Григорием Ефимовичем.
Моё внимание переключилось на Григория Ефимовича. Я вспомнил, как он пришёл в комнату наказаний и показал мне дыхательное упражнение. Я, конечно, не мог тут лечь, но всё равно попробовал подышать – сидя. На четыре счёта вдох, задержка дыхания, на восемь счетов выдох, задержка дыхания, снова вдох, задержка, выдох, задержка. Я никуда не спешил, не отвлекался. Дышать получилось естественно, хоть и на счёт. Всё равно больше делать было нечего.
В какой-то момент я почувствовал, что ладони у меня стали горячие. Я потёр их друг о дружку и увидел лёгкое свечение, как будто тончайшие перчатки из голубого пламени.
И тут Чёрный подсказал перелить это пламя в Григория Ефимовича, отдать ему.
Я засомневался, потому что Григорий Ефимович получил магический ожог, а то, что у меня вокруг ладоней, это же скорее всего магическая энергия. Вдруг я сделаю только хуже?
Чёрный пожал плечами, мол, как знаешь, главное, не забывай меня кормить. И я решился. Взял Григория Ефимовича за руки – здоровую ладонь в ладонь, больную чуть выше керамической варежки.
Как передавать пламя – я не знал, а само
